Black Sabbath:история группы - Макайвер Джоэл (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Айомми рассказал журналу «Uvewire», что выбор в качестве продюсера именно Бэйна стал для группы большой удачей: «На первом альбоме у нас был продюсер, который сам был новичком в бизнесе. А мы этого не знали, поэтому нам было без разницы, насколько мы будем вовлечены в процесс. Он был продюсером и знал больше нас, к тому же его подобрала выпускающая компания, поэтому мы были уверены, что он понимает процесс. Тогда мы сами были не в курсе, поэтому просто пришли и сыграли. Мы не знали, что можно делать по-другому. Поэтому на весь альбом у нас ушел всего день».
Затем он добавил: «Мы привыкли играть помногу: семь дней в неделю по семь концертов в сутки. Когда мы играли в Гамбурге, для нас обычным делом было отыграть семь выступлений по сорок пять минут. Мы были так натренированы, что, когда мы попали в студию, возможность сыграть и сразу записать материал показалась нам роскошью».
Конечно, у группы так быстро получилось записать первый альбом, потому что музыканты играли эту программу уже около года и превосходно усвоили аранжировки. Как уже случалось с «Beatles» и многими другими группами, плотный график и интенсивная работа вживую просто окрыляли песни, когда дело доходило до записи. Батлер добавляет: «Песни, которые вы можете слышать на альбоме, звучат вживую именно так. Помните, что перед записью своей первой пластинки мы играли каждую из этих песен по клубам от года до полутора лет. Самая первая песня, которую мы записали, называлась „Wicked World", и ее мы всегда играли так, как она звучит на записи. Разницы нет, что в клубах, что в студии, мы так хорошо ее знали, что сыграли один в один».
Хотя ожидания «Sabbath» от первого альбома были невысоки (Оззи как-то сказал, что он был доволен одной возможностью похвастаться маме, что его голос теперь увековечен в виниле), 13 февраля 1970-го пластинка «Black Sabbath» взорвала мир, удивив даже таких оптимистов, как Джим Симпсон. Диск сразу занял восьмое место в британских чартах и двадцать третье - в США. «Vertigo» своими силами осуществила сведение и оформление альбома (к недовольству группы, обнаружившей на внутренней стороне обложки перевернутый крест), в общем и целом успешно с этим справившись.
Покупатель получал впечатление о пластинке еще перед тем, как поставить ее в проигрыватель: «Vertigo», решившая не экономить на дизайне обложки, использовала мрачный, готический образ женщины, стоящей на фоне жутковатого сельского пейзажа, выдержанного в сером и коричневом тонах. На внутреннем развороте были помещены стихи, которые начинались строками «И хлещет дождь, покровы тьмы укутывают темные деревья, что, силою неведомой согбенны, теряют обессилевшие листья, и ветви клонят вниз к сырой земле, которая покрыта, как ковром, крылами птиц умерших». Она придавала оформлению еще больше атмосферности.
Название первой песни замыкает «демонический треугольник металла» - композиция «Black Sabbath» с альбома «Black Sabbath» группы «Black Sabbath». Начавшись звуками свирепой грозы и звоном колокола вдалеке - прием, скопированный позднее десятками групп, и не в последнюю очередь - группами «Metallica» в песне «For Whom The Bell Tolls» и «Slayer» в «Raining Blood», - песня пробуждается к жизни жужжащим риффом, который затем рефреном проходит сквозь всю композицию. Информация для музыкантов: рифф - ми, ми через октаву, си-бемоль - основан на тритоне, который еще называли «diabolus in musica», «дьявол в музыке». Этот зловещий интервал, приравниваемый к половине октавы, не давал покоя в средние века церковным иерархам, считавшим его музыкой дьявола. Сама по себе песня - не более чем повторение рифа, как в более нежной, почти чисто басовой форме, так и в утяжеленной, с применением всех инструментов. Леденящий душу вопль Оззи - «Что это? Что стоит передо мной?» - приходится на кульминацию, причем не только этого альбома, но и всей дискографии «Sabbath».
Названный в выходных данных «Осей Осборном» («Ossie Osbourne»), вокалист сыграл в интро и в припеве к «The Wizard» восходящую, немного тревожную мелодию на губной гармошке. «The Wizard», более легкая песня, демонстрирует молниеносную басовую партию Гизера, которая перекликается с не менее быстрым блюзовым соло Тони. На этом треке явно чувствуется влияние Джими Хендрикса, хотя фанковые ударные Билла тоже чудо как хороши, несмотря на все заявления о том, что он умеет «только колотить по барабанам».
«Behind The Wall Of Sleep» - еще один великолепный пример того, как можно заполнить паузы между риффами: простая, яркая мелодия Айомми лишь иногда прерывается изящной дробью Уорда. Изредка мелодия ломает ритм, чтобы плавно перетечь в чередование мягких аккордов, вызывающих в памяти музыку Западного побережья шестидесятых, - но ненадолго, ведь уже тогда «Sabbath» отдалялись от своих корней, чтобы создать собственное уникальное звучание. Пока ритм снижается до 3'35", в ход идет чудесное басовое соло с использованием «квакушки», тянущееся следующие сорок секунд и доказывающее, что в скором времени Гизер станет одним из лучших британских музыкантов.
Классическая «N.I.B.» начинается с наиболее яркого риффа альбома (если не считать противоречивый рифф из песни «Black Sabbath»). Автор ее текста Гизер Батлер так объясняет необычное название песни: «Изначально она называлась „Nib" (наконечник), в честь бороды Билла, которая напоминала наконечник копья. Из-за этой бороды мы и Билла дразнили Наконечником. Когда я написал текст этой песни, то никак не мог придумать ей звучное имя, и поэтому назвал ее просто „Nib", как бороду Билла. Чтобы название было более интригующим, я добавил точки между буквами, и получилось „N.I.B.". Когда альбом вышел в Америке, там расшифровали название как „Nativity In Black" („Рождение во тьме")». Это одна из наиболее цельных композиций в раннем творчестве «Sabbath», переходящая от явно заимствованного у «Cream» основного риффа к нисходящему ряду аккордов и стремительному соло, которое также могло быть стянутым у ряда групп. При этом по звучанию это соло чисто саббатовское, в отличие от соло с «Evil Woman», звучащего так, как будто его играет абсолютно другая группа.
«Sleeping Village» возвращает слушателя к первоначальной атмосфере, начинаясь с нежных звуков акустической гитары и жуткого, усиленного эхом вокала Оззи. Следующие две минуты звучит медленный ритм, который затем неожиданно сменяется ускоренной секцией совместного соло, в котором ведет бас Гизера. В то время - как, впрочем, и позд-нее - эта продолжительная инструментальная часть песни была кульминационным моментом живых выступлений «Sabbath», к тому же это одна из наиболее «металлических» частей альбома, так как основной рифф постепенно становится все более мрачным. Стиль этой композиции (его можно обозначить как прото-прогрессив-рок) выдержан и в следующей песне, «The Warning», которая длится более десяти минут. «The Warning» дарит слушателю еще одно сверхъестественно-жуткое прорицание Оззи: «Я видел тебя во сне, и ты была с другим», - стонет он.
Как объяснил мне Гизер, спокойная часть шоу, ставшая традиционной в рок-музыке с конца шестидесятых, позволяла музыкантам показать себя: «Знаешь, наши самые первые шоу были достаточно длительными для тех времен. Насколько я помню, мы играли примерно по полтора-два часа. Около получаса из этого времени приходилось на импровизацию. У нас было что-то вроде заранее известного формата, которого мы собирались придерживаться, но часто формат мог поменяться, а кто-нибудь был не в курсе. Тони, например, мог неожиданно решить играть по-другому. Такая свободная манера игры была весьма популярна в начале семидесятых. Представь себе спонтанную, абсолютную импровизацию, которую мы творили прямо на сцене, перед публикой. А затем пришло время постоянных саундчеков и прочей фигни. Тони придумывал что-то, что мы все хотели попробовать сыграть, посмотреть, как это будет выглядеть…»
Однако Гизер вспоминает, что импровизация возникла скорее по необходимости, чем для самоудовлетворения: «В то время, когда мы впервые собрались вместе, в Англии было множество клубов, где играли соул, плюс некоторое количество блюзовых, и все хотели делать танцевальную музыку. В Германии нам приходилось играть по восемь-девять сорокапятиминутных концертов каждый день. При этом в репер-туаре у нас было всего десять песен, так что мы растягивали каждую по сорок минут, вот отсюда и пошла манера импровизировать. По большому счету, из этой импровизации родились первые два наших альбома… Мы просто взяли свои старые блюзовые наработки и утяжелили их, потому что находились тогда под влиянием Хендрикса и „Cream", которые в то время играли самую тяжелую музыку. Ну а мы хотели играть тяжелее всех!»
