Восьмой зверь - Ильин Владимир Алексеевич (библиотека электронных книг TXT) 📗
Вскоре они вышли к огромной каверне, титаническому провалу в земле. Свет факелов, зажженных по периметру ямы, неспособен был достать до дна. Глубина каверны манила, завораживала, заставляла сделать к ней шаг, и еще один, пока тело не упиралось в ветхий деревянный борт, чтобы перегнуться и взглянуть в глаза бесконечности падения. Ксан тогда с трудом стряхнул с себя одурь и впервые за много лет ощутил страх. Но главный кошмар ожидал его позднее, когда из глубины провала до него донесся отзвук выдоха чего-то чудовищно огромного. Выдоха, полного вкуса силы того, что во всех храмах зовут «магией Быка-покровителя».
— Он дышит все чаще, — с тревогой дернул за рукав Ксана хранитель. — Нужно провести ритуал.
Ни жрец, ни его ученики, ни выжившие первые жрецы понятия не имели, о каком ритуале идет речь. Учитель нынешнего смотрителя секретной секции, старый маразматик, под гигантской дозой спецсредств смог вспомнить, что видел у верховного золотую пластину в руках, когда тот уходил провести очередной ритуал.
На теле мертвого верховного, в его кабинете, загородных домах пластинки не оказалось. Многие помнили довольно заметный амулет на его шее, в том числе многочисленные наложницы старого верховного жреца. С их слов легко удалось составить изображение искомой вещи и передать секретной службе храма.
Через год нашлась первая ниточка. Внучка верховного, отлученная им самим от рода после бегства из дома со своим же охранником. Из-за отлучения ее не было в семейных списках, когда «зачищали» род побежденного и делили его имущество. Расследование показало, что исключение из всех списков было куда глубже, чем в случае бытового отречения. Дело зашло далеко, вплоть до изъятия документов из архивов Повелителей. Но все это было уже не столь важно — самое главное, Ксан знал, что и кого искать.
Благо зверь на дне каверны в ту пору успокоился. Вылеченный жрец-смотритель бодро рапортовал о «спокойном» существовании того, кому молились прихожане храмов Быка.
Потому-то Ксан и согласился на предложение заставить девку самостоятельно вернуться во владение, подконтрольное Храму. Все семьи высших иерархов Храма на совершеннолетие получали татуировку-связь с покровителем, дарующую людям отменное здоровье и долголетие. Был и обратный эффект — можно было отключить связь, после чего человек «увядал» за какие-то полгода, если не возвращался на храмовую землю. Эту тайну храма Ксан вытащил из плененных первых жрецов и их записей. Способ был куда удобнее рассылки шпионов по далеко не дружелюбным соседям и куда дешевле. Оставалось только ждать, на всякий случай сориентировав агентов на странные случаи быстрой смерти и снабдив фотографией отступницы. Его уверяли, что девушка вернется сама, или ее вернет возлюбленный, но мало ли — вдруг умрет в пути?
Даже если внучка врага померла, столь приметная вещь обязательно выплывет на поверхность. Ксан был уверен: кроме его людей, золотого амулета никто не ищет, потому спокойно ждал результата. Да и не столь уж он был необходим — зверь мирно спал. Не было смысла суетой привлекать внимания недружественных храмов и Повелителей. К тому же были дела куда важнее и интереснее — наслаждение властью, жизнью, деньгами и прекрасными наложницами. Казалось бы.
Если бы сейчас, по прошествии пяти лет с первого посещения закрытой секции, до него не донесли последних слов почившего смотрителя каверны.
«Сдохни, клятвопреступник». Говорят, безумный старик хохотал в последние секунды жизни.
А это могло значить только одно. Тот, кого называли Быком, тот, кому поклонялись тысячи прихожан, излечивая в храмах свои болезни и именем его благословляя поля, тот, кто дремал на дне каверны, — он просыпался.
Глава 4
Несколько лет назад молодой юноша лишился всего. Он бездумно смотрел на огромное зарево пожара, бушевавшее на месте, которое он привык называть своим домом. Он выпустил стихию и своими руками уничтожил свое прошлое. Позади оставался пепел и воспоминания, впереди не было ничего. Тогда разум парня придумал себе Цель. Цель с большой буквы, миссию всей жизни, личное задание, не выполнив которое он не смел позволить себе умереть. Слабость, переживания, страх, неуверенность были вычеркнуты из его жизни во имя достижения Цели. Со стороны задача казалась нелепой, невыполнимой силами мальчишки. Однако смысл был даже не в ее достижении, а в самом процессе, что позволял парню идти вперед, стиснув зубы, драться, переступать через себя. Все это время Цель вела юношу, не давая бездне человеческих слабостей утащить его на дно. Грязь не пачкала, мерзость не оставляла следа на его духе, поражения не ломали, потому что парень знал — все это тлен, пустяк на его пути к Цели. Восстановить то, что было им сожжено. Вернуть достояние семьи.
Но сегодня Цель впервые сыграла со мной дурную шутку, затмив сознание ужасом утраты миссии всей жизни. Иначе я не могу объяснить того шока, что испытал от простой и незамысловатой фразы Марты.
— Почему ты просто меня не попросил? — Строгий взгляд второй матери поднял настоящую бурю мыслей.
А и действительно, почему? Откуда я вдруг решил, что самый дорогой человек в моей жизни не пойдет мне навстречу? Разве нужно было заключать кабальный договор с Виктором, подвергая свою жизнь неоправданному риску? Прячу взгляд, боюсь посмотреть в лицо няне. Не говорить же ей о своих выдуманных страхах, казавшихся такими реальными еще час назад и такими нелепыми сейчас. Все верно, я мог бы просто попросить, в крайнем случае — составить договор с самой Мартой.
— Госпожа, все в порядке? — К нашему столику в ресторане на первом этаже гостиницы подошел один из охранников Марты, тенью сопровождающих супругу босса. Незапоминающиеся лица, простая одежда, цепкий взгляд ледяных глаз. Когда я говорил Виктору о подходящих людях в гильдии, я не преуменьшал ни капельки. На Баргозо работают личности очень широкого круга специальностей. Основной доход гильдии идет с полулегальных предприятий, а не от уличных бандитов. Как и любой крупный бизнес, дела гильдии нуждаются в защите от конкурентов, в том числе военизированной. Как следствие, семьи боссов охраняются на вполне профессиональном уровне. Например, у Марты три телохранителя, это я знаю наверняка, а вот определить в немноголюдном зале ресторана еще двух не могу совершенно.
— Все в порядке. — Няня продолжала сверлить меня взглядом, но вскоре вздохнула и поставила вензель своей подписи под бумагами.
Тут же оживился нотариус, заведомо приглашенный Виктором, споро заверил подписанные листки своей подписью, не теряя достоинства, смахнул в карман две золотые монеты гонорара и, подхватив свои копии бумаг, попрощался с нашей теплой компанией. Вот уж у кого нет проблем, торгует своим временем и подписью, и хлопот не знает. Хотя я приметил явный страх узнавания на лице нотариуса в момент, когда он встретился взглядом с милым телохранителем Марты. Быть может, не такая и спокойная у них работа, подпишет что-нибудь не то — и поминай как звали.
— Зайди сегодня вечером. — Марта встала следом за нотариусом и прошествовала к выходу, равнодушной улыбкой реагируя на сыплющего комплиментами чиновника. Вслед за ней двигался охранник, моментально оттесняя многословного нотариуса в сторону и короткой, неслышной фразой заставляя того вовсе замереть на месте. Еще через минуту из зала вышла пара, мужчина и женщина, до того мило беседовавшие за крайним столиком у двери. Второй и третий телохранитель, хотя с виду в жизни не догадаешься.
Такими вот нехитрыми мыслями я отвлекаю разум от последней фразы Марты. В интонации няни не было и намека на возможность отказа. Представляю, что будет вечером. Лично для меня — ничего приятного, да еще и Томасу достанется, а от него рикошетом еще раз мне. Нет уж, отсижусь в гостинице, завтра в академию, а там и время контракта пролетит, и Марта успокоится.
— Ник? — окликнул меня Виктор. Видимо, он о чем-то говорил, а я в своих раздумьях все пропустил.
— Что, простите? Задумался. — Пододвинул к себе слегка остывший суп. Утром поесть так и не удалось, а потом за всеми этими разговорами, контрактами и бумагами было и вовсе не до еды.
