Другая правда. Том 1 - Маринина Александра Борисовна (чтение книг .txt) 📗
Перемены в своей жизни Катя перенесла легко. Во всяком случае, Виталий Владимирович был в этом уверен. Он не счел нужным скармливать десятилетней девочке сказки про уехавшую в длительную командировку неработающую маму, сказал честно и прямо:
– Мама любит наркотики больше, чем нас с тобой, поэтому она больше не будет жить с нами.
На что Катя, глядя прямо ему в глаза, ответила:
– Да ладно, она и так уже давно с нами не живет. Думаешь, я не вижу?
«Умненькая не по годам, – с одобрением подумал тогда Горевой. – Наблюдательная. Выдержанная. Из нее выйдет толк».
Толк, однако, все никак не выходил. Сменявшиеся один за другим репетиторы по математике и английскому не смогли обеспечить отличные или хотя бы хорошие оценки в дневниках, а без знания этих дисциплин о какой бизнес-школе в англоговорящей стране может идти речь? Гувернантку, которая по просьбе Кати отвела девочку в детскую театральную студию, Виталий Владимирович немедленно уволил, дочь из студии забрал. Та же судьба постигла и другую гувернантку, когда Горевой узнал, что Катя постоянно посещает разные мастер-классы: то рисования на песке, то лепки, то вышивания бисером, то еще какого-то рукодельного ремесла. Третья гувернантка, на попечение которой отец оставлял девочку вплоть до ее четырнадцатилетия, никакого своевольничанья себе не позволяла, указания хозяина выполняла досконально, после уроков сразу привозила Катю в загородный дом. Виталий Владимирович, наученный горьким опытом, регулярно пристрастно допрашивал шофера и охранников и всегда слышал в ответ, что Катя после школы сразу вернулась домой и больше никуда не уезжала. Выходить – да, выходила, вместе с гувернанткой, но за территорию поселка шагу не сделала. В самом поселке не было ничего, кроме жилых домов, никаких секций, учебных центров, студий и кружков, стало быть, если и выходила, то просто погулять, голову проветрить. Отцу, полностью поглощенному своим бизнесом, властному и самоуверенному, даже в голову не приходило задать себе вопрос: почему девочка, которой уже почти четырнадцать, так спокойно воспринимает затворничество, ни о чем не просит, не скандалит, не требует купить куртку из новой коллекции, телефон последней модели или отправить ее с компанией сверстников на каникулы в какую-нибудь экзотическую страну, не пытается убежать, чтобы провести время с мальчиками или подружками? Ведь именно так ведут себя дети его друзей и знакомых. Когда Горевой слышал горестные рассказы о чьем-нибудь отпрыске, который «опять не пришел», «опять связался с…» и вообще совершенно неуправляем, он только усмехался и говорил:
– Моя Катерина не такая. У нее есть голова на плечах. Никаких подружек, никаких мальчиков, никаких глупостей. Только учеба, школа и дом.
И в ответ слышал:
– Надо же… Странная она у тебя. Нынешние дети такими не бывают.
Катя же, как и ее отец, тоже умела учиться на собственном опыте, поэтому после увольнения первых двух гувернанток ошибок уже не допускала. Быстро добилась полного взаимопонимания с третьей, после чего через мало кому известную дыру в заборе, окружавшем огромную охраняемую территорию, обе почти каждый день покидали поселок, проезжали пару остановок на автобусе и направлялись в детскую больницу, где Катя занималась тем, что любила больше всего на свете: болеющими детками. Подолгу разговаривала с ними, развлекала, играла, рассказывала сказки, вселяла надежду, помогала кормить их и переодевать, держала за ручку, пока медсестры делали инъекции. Гувернантка тоже не сидела без дела: у нее за плечами был опыт школьного преподавания географии, о своем предмете она умела рассказывать удивительно интересно, а среди детей в больнице всегда есть школьники. Катю интересовали только малыши, гувернантка же занималась теми, кто постарше.
– Если твой папа узнает, головы нам не сносить, – то и дело вздыхала Катина наставница.
– Не узнает, – решительно отвечала девочка. – Я все продумала. Те, кто живет в нашем поселке, лечат своих детей в совсем других больницах или вообще за границу отправляют. С простыми людьми папа не контактирует и никак с ними не пересекается.
– Мне не нравится, что мы обманываем. Я тебя покрываю, а это непедагогично.
– И что вы предлагаете? – прищурилась Катя. – Сказать правду и получить скандал и ваше увольнение? Я все равно буду делать то, что мне нравится, а не то, что нравится папе. Но сейчас мы по крайней мере живем тихо и мирно, папа занимается своими делами, обо мне не беспокоится и нас с вами не трогает и не сильно проверяет. Хотите, чтобы все изменилось?
Перемен гувернантке хотелось меньше всего. До четырнадцатого дня рождения Катюши оставались считаные месяцы, а Виталий Владимирович с самого начала предупредил, что с четырнадцати лет собирается приучать дочь к полной самостоятельности и ответственности. Значит, получать большую зарплату за спокойную комфортную работу больше не придется, если только не освежить знания в области экономической географии. В этом случае есть надежда задержаться у Горевых еще на какое-то время. Деньги так нужны! Да и к девочке она привязалась.
Виталий же Владимирович, ослепленный длительным периодом спокойствия и послушания дочери и ее наставницы, пришел к выводу, что девочка у него и в самом деле выросла странная, к делу ее вряд ли удастся приставить, поэтому следует предпринимать необходимые усилия к тому, чтобы сделать ее невестой, привлекательной для подходящего жениха. Требовался энергичный деловой зять с хорошими мозгами, но такие парни вряд ли позарятся на странноватую молчаливую девицу, обладающую к тому же весьма средненькой внешностью. Катя Горевая и в самом деле не была красавицей. Конечно, есть теория о том, что красота – в глазах смотрящего, и если эти глаза смотрят с любовью, то и самый страшный урод кажется прекрасным принцем. Наверное, в глазах Виталия Горевого было мало этой самой любви. Или ее и вовсе не было… Он разучился любить людей, а может быть, и не умел никогда. Он любил только свой бизнес и свои деньги. Ну и себя самого, разумеется, свои планы, свои расчеты.
Гувернантка оказалась достаточно умной, чтобы вывести разговор в нужное русло, когда Виталий Владимирович бросил невзначай фразу: «Девочку нужно обтесать, она дикая совсем, с приличными людьми общаться не умеет». Через пару недель, в течение которых капля точила камень, все образовалось наилучшим образом, гувернантку оставили при Кате, и им разрешено было вернуться в Москву и жить в городской квартире, но с условием, что всю хозяйственную домашнюю работу девочка будет выполнять сама.
– Вы не домработница, – строго наставлял Горевой, – ваша обязанность – помогать Кате учиться и следить, чтобы она не наделала глупостей. В бытовых вопросах пусть приучается быть самостоятельной и ответственной. Если она чего-то не умеет – научите, но ничего не делайте вместо нее. Это понятно? И подумайте, как привести ее в человеческий вид, чтобы в моде разбиралась, выглядела нормально, могла разговор поддержать. Водите ее на фитнес, в СПА-салоны, куда там еще, не знаю… Сами разберетесь.
– В четырнадцать лет посещать СПА-салоны рановато, – невозмутимо заметила гувернантка. – А вот театральную студию я бы порекомендовала. Там Катюшу научат красиво ходить и пластично двигаться, сделают голос более выразительным. И еще…
Но Горевой перебил, не дослушав:
– Вы педагог, вам виднее. Делайте, что считаете нужным, но выдайте мне результат.
Может быть, именно в этом и состоял секрет успеха его бизнеса: Виталий Владимирович никогда не стремился к полному контролю, не диктовал, кому что и как делать. Главным для него в любом деле, в решении любой задачи был только результат. Если задача решена и результат достигнут, то какая разница, какими средствами и каким способом?
И для Кати началась совсем другая жизнь. Получать высшее образование ей не хотелось, к наукам она способностей в себе не чувствовала и интереса не испытывала, однако поступление в институт развязывало ей руки: отец еще пять лет не будет нависать над ней, а свободного времени – куча, особенно если учиться не на бюджетном отделении, а на коммерческом. Да она и не поступит на бюджетное, это Катя и сама понимала, знаний не хватит. Единственный предмет, которым она занималась бы с удовольствием, – дошкольная психология. Но если для того, чтобы иметь возможность работать с малышами, нужен какой-нибудь диплом, придется поднапрячься и получить его. И после окончания школы Екатерина Горевая стала студенткой Московского областного педагогического университета, поступив на факультет специальной педагогики и психологии. Сначала она собиралась подавать документы на другой факультет – психологии, – но выяснилось, что на спецпедагогике ей дадут необходимые знания именно по проблемам нездоровых деток, то есть те самые знания, которые ей нужны, чтобы заниматься тем, к чему рвалась ее душа.
