Весенние ветры (СИ) - Романовская Ольга (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
А вести себя отныне нужно осторожнее, чтобы не влюбилась. Он давно уже заметил, что иногда Зара ведёт себя странно, но не придавал значения, списывая на хорошую актёрскую игру, а теперь задумался.
Да, она ему нравится, да, он с радостью мог ответить на её поцелуй — но чем это кончится? Сеньорита Рандрин — не та девушка, с которой можно завести интрижку, оскорбительно по отношению к ней, да и самому не хочется. Вовсе не из страха перед королём: в конце концов, Её светлость — взрослая девочка, чтобы решать, с кем ей спать. Если на то пошло, то самой Зары Рандрин ему следует опасаться гораздо больше, чем её отца: она вспыльчивая э-эрри, а это сочетание смертельно опасно. Всё это может аукнуться через много лет, когда она взойдёт на престол. Зара, поддавшись чувствам, не станет думать о благе Антории, её гораздо больше будет волновать то, что кто-то когда-то посмел её бросить. И как ей потом ни объясняй, что сразу предупреждал о несерьёзности отношений, слушать не станет.
Существует, конечно, вероятность, что девушка просто хочет развлечься, как её родитель, тоже влюблявшийся десять раз на недели и на одну ночь. Что ж, тогда, если она будет сознавать, что делает (не пьяном же виде!), то может быть. Хотя он бы предпочёл этого не делать: даже ради дочери короля не стоит нарушать собственные жизненные правила. В департаменте много хорошеньких сотрудниц, многие не прочь познакомиться с ним поближе, но, заняв пост начальника, Эрш игнорировал их томные взгляды. С другими — да, со своими — нет, для общего же блага. На работе должна быть только работа.
Вот если бы кто-то покусился на жизнь, честь или здоровье сеньориты Рандрин — убил бы, не раздумывая. Впрочем, один уже поплатился. Нубар сам не ожидал от себя такой реакции, такой ненависти по отношению к тому суйлимцу. Выходит, ему тоже нужно быть осторожнее, всё это слишком напоминает симптомы влюблённости, а это лишнее, не хотелось бы терять по собственной глупости и несдержанности перспективную магиню.
— Всё, успокоились? Тогда давайте я Вас уложу.
— А потом Вы уйдёте? — печально спросила сеньорита Рандрин, размыкая объятия. Вздохнув, девушка мысленно призналась себе в двух вещах: сегодня она перебрала и, кажется, влюбилась в Нубара Эрша. Пусть мысли и путались, зато чувства выползли наружу. Подняла голову, заметила кровь на его губе. — Простите, оно само получилось, я не хотела…
Эрш промолчал, стёр следы страстного поцелуя и, присев на корточки возле кровати, расшнуровал её ботинки. Зара улыбкой поблагодарила его и, поддавшись усталости, смешанной с алкоголем, откинулась на одеяло. Её бережно приподняли и начали расстегивать крючки на платье.
Учащённо задышав, девушка непроизвольно слегка изогнулась в его руках и приоткрыла глаза. Мысли, как на подбор, были все неприличного содержания.
— Даже не думайте! — отрезвил её начальник. — Просто я не хочу, чтобы Вы безнадёжно испортили парадное платье. Корсаж ослабите сами, я к нему даже не прикоснусь.
— А я и не позволю! — в ней заговорило чувство собственного достоинства. Вырвавшись, она велела ему отвернуться и стянула платье. Помучавшись, сумела кое-как ослабить корсаж и, даже не успев залезть под одеяло, провалилась в сон.
Утро принесло с собой похмелье и чувство стыда. Если бы могла, девушка провалилась сквозь землю. События прошлого вечера не забылись, а, наоборот, обрели кристальную чистоту. Во-первых, она до гномьей матери всего наговорила Нубару Эршу, фактически предлагала себя в любовницы. Во-вторых, кажется, действительно влюбилась, хотя прекрасно знала, что он неподходящая кандидатура, да ещё начальник. В-третьих, поцеловала, да ещё как! Она Меллона так не целовала, а тут что-то нашло, что, ответь Нубар на поцелуй, отдалась бы, не задумываясь. В-четвёртых, он её раздевал и укладывал под одеяло. Страшно представить, в каком виде она заснула.
Слава Эйфейе, начальника хотя бы в комнате не было, хотя он, вопреки обещанию, и ночевал здесь. И, кажется, на постели — об этом свидетельствовала смятая вторая подушка.
В который раз за сегодняшнее утро девушка покраснела: так вот что она обнимала! Всё, точно лучше стать невидимкой.
Держась рукой за голову, она потянулась к оставленной на полу бутылке и прямо из горла выпила треть её содержимого — слабого вина. Стало немного лучше, но виски по-прежнему были налиты свинцом.
Зара со стоном откинулась на подушки и закрыла глаза: даже рассеянный дневной свет отдавался болью.
Что-то холодное и прохладное легло ей на лоб — мокрое полотенце. А потом — вот блаженство! — великодушный человек начал массировать ей виски, прогоняя эту проклятую тошноту.
— Видят боги, мне так стыдно! — пробормотала девушка, боясь открыть глаза. Он, наверняка, сердится, сейчас отругает за безнравственное поведение. Хотя, похмелье — само по себе, достаточное наказание.
— Забыли. Мало ли, что сделаешь после стольких кубков мадэ. Только больше не пейте незнакомых напитков, хорошо?
Зара попыталась представить, насколько отвратительна была вчера. Самой стало противно.
— Хватит, сеньорита Рандрин, перестаньте себя бичевать! Практически любой в своей жизни напивался. Если хотите, чтобы Ваш позор не казался Вам таким уж страшным, я расскажу, как мы отмечали выпуск из школы? — Эрш рассмеялся и, убрав полотенце, положил ей руку на лоб. — Сеньору Граппу, наверное, до сих пор в страшном сне сниться!
— Я не верю, что Вы могли сделать что-то такое, что…
— Ещё как мог! Да ещё в тёплой дружеской компании. Мы, трое друзей (кто именно, неважно, а то уважать их перестанете), протащили в пансион два ящика граппы… Да, Зара, два, и да, мы это всё выпили. Полагаю, представили, какими мы встречали утро после оглашения результатов итоговых экзаменов? Но это ещё ладно, нам ведь ещё приспичило развлечься. А у магов иногда очень специфическое чувство юмора. Мы, уже изрядно навеселе, заверяю, намного хуже Вас вчера, подловили одного паренька в коридоре, затащили в экзаменационный зал…
— Но там же магический замок! — напомнила девушка. А перед глазами уже стояла картина дружеской попойки.
— Зара, юным нетрезвым волшебникам, которым некуда девать свою силу, ничего не стоит его взломать. К тому же на старших курсах мы отлично справлялись с подобными вещами, так что замков для нас не существовало. Итак, затащили мы отчаянно упирающегося Мервина в зал, превратили в нетопыря (с помощью иллюзии, разумеется), заставили летать под потолком и петь куплеты на тёмном наречии. Мервин родился со слабым даром, учился плохо, да и сам был толстым, но вредным мальчишкой, вечно ябедничал. Так что повод поиздеваться над ним у нас был, а помешать нам он не мог. Мервин пел, пока не осип. Замолчать он боялся: сами знаете, даже простенькие боевые болезненны, а мы тогда уже владели тем же арсеналом, что и Вы. И беззастенчиво им пользовались. Когда Мервин на надоел… Словом, не знаю, кто наутро громче кричал: нашедшая его сеньора Аллис или пунцовый от стыда выпускник, живописно парящий под потолком.
Не выдержав, сеньорита Рандрин захихикала: картинка вырисовывалась забавная. Нечего сказать, выпускники хорошо повеселились!
— Надеюсь, не станете распространяться в департаменте об этой истории?
Зара кивнула и снова рассмеялась, представив поющего псевдо вурдалака под потолком. В её время уже так не развлекались.
Видя, что ей стало лучше, Нубар нагнулся, отставил початую бутылку подальше, чтобы ненароком не разбить, и, присев на край кровати, поинтересовался:
— Как дела с советником?
— Очевидно, хорошо. Кажется, я встретиться с ним согласилась, только вот не помню, где. Сеньор Эрш, а можно ещё два вопроса по поводу вчерашнего? — девушка открыла глаза и испуганно взглянула на него. Нет, не сердится, настроен доброжелательно, даже едва заметно улыбается, подбадривая. Будто ничего и не произошло. — Я… я очень вчера… по отношению к Вам?
— Домогались? Немного. Дальше пары поцелуев не зашли. Не беспокойтесь, я Вам это до конца жизни в укор ставить не буду. А второй вопрос?
