Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием - Кравцов Дмитрий (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
* * *
Тонкая это штука — бросок с обузой. Да ещё с такой, что болтается и так и норовит совсем оторваться, сползти, а то и просто скакнуть в небытие.
Хрена, яйцеголовый, хрена! Мы еще подышим, а халдеи в главном коридоре нас только прикроют. Все нормально. Все путем.
Хоп! Хоп! За угол! И еще пять метров! Быстрее! В три прыжка! Ага. Успел. Отмыкаем отсек! Теперь люк, отодвинуть, осторожнее: хрыч стонет? Терпи, яйцеголовый, сейчас к крысам пойдем. В коммуникации. К складам, к коллектору, к крысам. Вот только дух переведу. Терпи, яйцеголовый, поживи еще пока на плече. Поживи! Хрыча на спину! Осторожненько. Легче. Протиснуться в люк, хрыча беречь. Так, теперь вперед! На карачках, нет, ползком даже. Ползком.
Волк, оно, конечно, серьезный зверь. Сильный. Но волки долго не живут, их же сразу флажками со всех сторон, псов по следу, — глядишь, уж и охотнички на номерах Всю–то жизнь по–волчьи не пробегаешь. Как там хрыч говорил? Девяносто пять стандартных? Так, яйцеголовый?! Не–ет. Мне уж срок отмерен. Малый, совсем малый. Так что, если жить хочу, крыса — вот самый подходящий зверь. И вещества в черепушке у нее побольше, чем у волка, да и у любого из хищных. Так что наш выбор — крыса, слышь, яйцеголовый?! Эй, ты как там?!
Чуть подбросил старика плечом, и ответный стон просигналил — пока жив. И то дело. Дальше! Ползком. Что там, в отсеках?
Вонь пластика и сладковатый, ни с чем не спутаешь, душок — где–то жарится адское кушанье — гомо сапиенс. Поворот, еще коридор, еще поворот. Вот и переходник… Сюда. Там лестница аварийная должна быть. Рано еще в системе светиться. Успеется. Сначала надо себе шаблон раздобыть для нового лица.
Ссыпался по лестнице, исторгнув из хрыча еще один утробный стон. Терпи, старье. Терпи. Все жить хотят. Терпи. К вечной жизни ползем. К бессмертию.
Глянул на дисплей аптечки — еще минут на сорок батарей хватит. Ничего — до поста доберемся, там я тебе новую привсажу. Лучше прежней.
Еще шлюз — опять никого. Перебили они друг друга, что ли, и нам ничего не оставили? Это было бы неплохо. Но уж больно шаблон нужен, так что хоть иди спецом, ищи на свою приговоренную задницу приключений. Ну и последний коридор, здесь камер быть не должно — это я точно знаю. Так, отсюда еще пяток метров, и пост. Ерунда. Лишь бы никого не встретить, помоги нам, святой Ден!
Вперед! И потихоньку теперь, поумерь–ка, дружок, дыхалку.
* * *
Последний отрезок ронин проделал не спеша, старательно контролируя дыхание. Хорек, а здесь должен быть именно он, парень хоть и глупый, но чуткий. Как, : собственно, всегда и бывает — природа компенсирует. Главное, чтоб палить сразу не стал. А если в лицо узнает — тогда все о'кей.
Так оно и вышло — стоило ронину с ношей показаться в коридоре, как настороженная хорья мордочка охранника, вся в бугорках, вынырнула из–за косяка. Одновременно со штатным оружием. Ну чисто салага — нет чтобы на монитор взглянуть. Ведь если бы это оказались внешники, не жить бы Хорьку и двух секунд. Срезали бы башку, и дело с концом.
— Ты что, мать твоя курва! Куда нос суешь, головы не жалко?!! На монитор смотри, придурь! — рявкнул ронин.
Хорек расплылся в улыбке что масло по сковороде. Левый глаз задергался нервным тиком. Бородавки рдеют что сигнал тревоги на пульте.
— А, Константин! Ты!!! Я уж думал, внешники! Кто это у тебя? Лобастый, да? Пожгли, да? Да что там в самом–то деле творится?! Камеры черт знает что показывают. Резня! Настоящая резня! Уже и пушку какую–то в ход пустили! А система как с ума сошла — сбой за сбоем. И Алекса нету. Как ушел тогда, так и не появлялся больше. Чего вы там с ним не поделили? — Хорек захлебывался, выплескивая в словесном поносе всю свою неприкаянность и тревогу. И неопределенность. Была бы его воля, он уже за тридевять «скачков» оказался от здешнего месива. Но покинуть пост никак не решался. Лишь тискал потной ладонью лучевик.
А кстати, откуда у него лучевик? По штатному расписанию положено иметь только парализатор. Ладно, лучевик так лучевик. Кандидату на шаблон это не поможет. Но ведь рад, бродяга. Искренне рад. Или в такой ситуации и крокодилу обрадуешься, как брату родному?
Ладно, пусть лыбится до поры своей хорьей мордой. Ронин не стал говорить ему, что Алекса он собственной рукой уложил около стандартного часа тому назад прямо на пороге лаборатории, и Алекс, детина Алекс, нынче просто мертвый и вонючий кусок расползающейся протоплазмы, хорошо прожаренный на нитроциклине, которым так любят пользоваться при утилизации отходов лабораторной деятельности. Итак, Хорьку он этого говорить не стал, а завел вместо того возмущенную речь с проклятиями по поводу внешников, что лютуют сейчас на верхних уровнях. И сам разрядился, и к кандидату на шаблон подошел вплотную. Даже руку на плечо опустил. Теперь только ударить точно. Вон и точка за ухом, чтоб верно…
* * *
Когда Хорек осклабился в ответ на мои проклятия да еще и своей потной ладонью накрыл мою и я уже готов был нанести свой коронный, чтоб аж позвонки хрустнули, вот тут я понял одну страшную вещь — МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ ЕГО ОТПРАВЛЯТЬ. Не хочется, и все.
Ведь рад, по–настоящему рад мне, бродяга. Смотрит преданно. Верит, что вытащу я его из этого пекла, что, судя по мониторам, через десять минут уже докатится до нашего уютного ПКТ. Вытащу, как яйцеголового этого.
План летел в тартарары, а я стоял, мигом окутавшись потом. Стоял и проклинал себя, Клавдия, центр этот гребаный, Силаева с его заказами, чтоб его черти прижгли как следует! Все насмарку. Все.
И вместо того чтобы свернуть салаге шею, я осторожно потянул хрыча, чтобы уложить его на пол. Пока аптечку заменю. И сам себя ненавидел. До дрожи в коленях ненавидел. А Хорька все равно не трону. Хоть и готов уже и сканер, и маска сама рвется из заднего кармана, и всего делов–то — дернуть поганцу шею, отсканировать его бугристую морду, надеть на себя маску да потерпеть три минуты, пока не усвоится гель, впрыснутый в соответствии со снятым шаблоном. И дальше уже можно бы пойти с его, хорьей мордой. Да, ну еще самого скинуть в утилизатор, предварительно сняв кожу с ладоней. Для анализаторов четвертого уровня.
Делов–то! ан нет. Не пойдет. Не стану отправлять гаденыша. Не могу, пока эта доверчивая улыбка бродит среди бородавок. Не могу, и все тут.
И мысли–то совсем дурацкие — ну что я выиграю от такой процедуры? Пару часов форы у внешников? Пока их анализаторы все это дело просчитают? Не так уж мало, можно ускакать далеко–о–о..
А время–то идет. Скоро и внешники сюда доберутся. И возьмут всех тепленькими.
И чтобы время потянуть, я стал старика с плеча снимать.
— Слышь, Хорек, помоги. Видишь, человека пожгло.
— Ага! — Хорек с готовностью нагнулся, принимая старика и укладывая на пол. Что, собственно, и требовалось бы при ином раскладе.
Ронин с трудом отвел взгляд от роковой точки за левым ухом своего несостоявшегося шаблона. Своего шанса на спасение. Нагнулся над хрычом — аптечка еще функционирует. Так! Пора грузить Хорька сногсшибательным разоблачением. Кроим морду поидейней.
— Специалист Хоршев! Именем государства и лично господина Президента…
Услышав такие слова, Хорек вытянулся, даже слюну от усердия пустил. Тьфу, салага! Теперь покирпичней.
— Я, капитан Службы ВНУТРЕННЕГО контроля, приказываю вам разблокировать шлюз на четвертый уровень. О моих действиях никому не докладывать. На рушение приказа карается смертью. — Ронин не смог бы сейчас остановиться, если бы даже очень захотел, Салага челюсть отвесил, как и всякий добропорядочный гражданин. Это хорошо.
— …Возможно, вас подвергнут глубокому сканированию сотрудники внешней безопасности. Сейчас я сделаю вам инъекцию. Она заблокирует часть вашей памяти. Это требуется в интересах безопасности господина Президента и государства. Закатайте рукав!
Хорек подчинился с выпученными глазами. Медленно закатал рукав. Ронин мимоходом взглянул на мониторы. Схватка на уровне затихала, и внешники уже рассыпались по коридорам, словно тараканы. Заблокировать дверь было делом одной секунды. Это даст еще пятнадцать минут времени. Успеем.
