Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой) - Пушкина-Меренберг Наталья Александровна
Сказав это, он нежно взглянул на нее.
Любочке стало не по себе. Она почувствовала себя беспомощной от соблазняющей близости возлюбленного. Ею овладело любовное опьянение и затемнило ее сознание. Но сердце ликовало от блаженства, и она готова была слушать каждое его слово. Его речь звучала в ее ушах как ангельский голос. В первый раз она поверила во взаимность их чувств. Однако, сохраняя самообладание, она спросила с мнимой непринужденностью:
— Борис Иванович, что же это за тайна, которую вы мне можете сообщить только наедине? Если бы вы не были давним другом дома, я бы испугалась ваших слов и убежала.
— Не говорит ли вам внутренний голос о том, что я хочу сказать?
Он пододвинул свой стул ближе к ней, взял ее за руку, и его глаза пламенно зажглись.
Тут и наступил момент, о котором она говорила. Тут бы ей испугаться и убежать. Но она этого не сделала… Борис вовсе не испугал ее. Она осталась тихо сидеть и позволила ему, не сопротивляясь, взять ее руку. Но открыть ему свое сердце она не решалась и молчала.
— Вы молчите, — продолжал Борис, сделав паузу. — Ваше молчание красноречивее слов… Это говорит мне, что вы понимаете меня, моя дорогая Любочка.
Большие часы на камине пробили половину одиннадцатого.
— О, Боже! — воскликнул Борис. — Уже так поздно, а я еще ничего не сказал вам, что лежит у меня на сердце, что составляет мое счастье и одновременно несчастье. Мария Дмитриевна может в любой момент вернуться… Можем ли мы где-нибудь встретиться подальше от чужих глаз и поверить друг другу наши мысли и чувства?
— Как охотно я бы это сделала, но здесь в доме невозможно, а одна я выйти не могу. Вы можете мне писать.
— А как мне передать вам мои письма? — спросил Борис.
— Нет ничего легче. Вы знаете мою горничную, не так ли, Борис Иванович? Ей я доверяю как самой себе. Каждое утро в шесть часов она идет к заутрене в соседнюю церковь. Там вы можете подсунуть ей письмо или получить записку от меня.
— Ваша идея отлична, — отвечал Борис, — и я ею, конечно, воспользуюсь… Но написанное слово так холодно… оно не может целиком выразить чувства, переполняющие сердце… Нет, лицом к лицу, рука об руку, я прошепчу вам мои слова.
— Но как это сделать, Борис Иванович? Летом мы могли бы встретиться в саду… Сейчас, зимой и в городе, это невозможно. Боюсь, что ничего не получится, а как жаль!
На мгновение Борис, казалось, погрузился в глубокое раздумье, будто бы размышляя о том, как им встретиться. Потом хлопнул себя по лбу и радостно воскликнул:
— Я знаю! Я знаю! Как мы не подумали об этом раньше?
Любочка взглянула на него вопросительно и с любопытством.
— Завтра в опере большой маскарадный бал. Там можем мы встретиться и наедине поговорить, и никто не заметит.
Он остановился, чтобы увидеть произведенное впечатление. На этот раз Любочка испугалась не на шутку. Этот план ей казался чересчур смелым и совершенно невыполнимым.
— Что вы, Борис Иванович! — воскликнула она с ужасом. — Я, да еще одна с вами на маскарадном балу! Нет, это невозможно!
— В действительности все не так трудно, как кажется, — возразил Борис. — Вам совершенно нечего бояться, хотя вам испуг к лицу, — добавил он, нежно глядя на нее. — Ни один человек не узнает вас на балу, так хорошо я вас замаскирую. Да никому и в голову не придет вас там встретить.
— Но совсем одна… Подумайте сами… Мне так страшно!
— Меня ведь вы не боитесь, Любочка? — при этом лицо его приняло такое добродушное, вызывающее доверие выражение, что Любочка преодолела свой страх и нашла его даже смешным.
— Если вам недостаточно моей защиты, возьмите с собой Дуняшу. Ведь вы ей доверяете.
У него наготове было все: и увертки, и добрый совет. Любочка медлила с ответом. Наконец сказала:
— Хорошо, я поеду с вами и Дуняшей на бал, хоть и не представляю, — добавила с хитрым видом маленькая притворщица, — как я выйду из дома? Где я найду до завтра «домино»?
— Ничего нет легче этого, — ответил готовый ко всем возражениям Борис. — Вашей Дуняше, которая мне кажется проворной девушкой, нетрудно раздобыть ключ от задней двери. В полночь, когда весь дом спит, выходите со своей горничной. Наденьте темное, желательно черное платье, тихо спуститесь по задней лестнице и через двор проскользните на улицу. У следующего угла, в десяти шагах, я со своей коляской буду ждать вас. Как только сядете в коляску, можете ничего не бояться, вы надежно спрятаны. Я захвачу два «домино», которые вы с Дуняшей наденете в коляске. Через час или два тем же путем я доставлю вас назад. Мы замечательно повеселимся! Ну, что скажете о нашем плане, мой ангел?
Любочке очень хотелось поехать с Борисом на маскарадный бал, которого она никогда не видела и который обещал необыкновенное развлечение. Попытка — не пытка. Но сейчас, поставленная перед альтернативой сказать да или нет, она побоялась сделать что-то запретное, поступить против совести. И все лучшее в ней на этот раз одержало победу.
— Нет, Борис Иванович, — сказала она дрожащим голосом. — Я не должна и не могу ехать с вами на маскарадный бал, даже с Дуняшей. То, что вы мне предложили, — неправильно. Мария Дмитриевна никогда мне этого не простит!
В этот момент они услышали, как открылись ворота и коляска с глухим шумом проехала во двор. Это были дамы, возвращавшиеся из театра. Для свидания в гостиной осталось несколько минут. Внутри Бориса все закипело от ярости. Говорить больше не было времени. И тогда он предпринял отчаянную попытку вырвать у нее обещание поехать на маскарадный бал. Нужно было смело сделать все возможное, и Борис, отважный игрок, не был человеком, который пугается и отступает перед таким делом.
Когда коляска въехала во двор дома, Любочка и Борис поднялись, чтобы встретить приехавших. Не долго думая, Борис принял решение.
Он обнял Любочку и крепко к себе прижал. Она испуганно взглянула на него, но тотчас опустила глаза. Его пылающий взгляд проник ей в самое сердце. Его горячее дыхание обжигало ей лицо. Она чуть не потеряла сознание… Сейчас у нее не было ни сил, ни воли сопротивляться.
— Любочка, — шептал он ей на ухо, — я люблю тебя, как никто тебя не полюбит. Я не могу больше это скрывать и должен открыть тебе свое сердце. Ты должна знать правду. Даже если твоя любовь не так сильна, как моя, обещай мне поехать завтра на маскарадный бал.
Признание в любви сбило ее с толку, обольстило и ослепило ее. Могла ли она отказать ему в этот момент?
Только бы ее не узнали на маскараде! Она готова была обещать ему еще больше, все, что бы он ни попросил.
Тем не менее она медлила с ответом. Она страстно отдавалась восторгу этого объятия и боялась прервать это волшебство.
Дрожа от внутреннего возбуждения и с усилием сдерживая нетерпение, Борис требовал ответа.
Наконец, слегка раздвинув губы, она шепнула едва слышно:
— Я поеду!
— И этому можно верить?
— Порукой моя любовь!
Они замолкли, потому что услышали оживленные голоса, приближавшиеся к комнате. Несмотря на бурную сцену, Борис сохранил присутствие духа. Он быстро усадил Любочку на стул у клавира, спиной к входящим, и прошептал:
— Возьми себя в руки, Любочка, чтобы нас не застали врасплох. Играй любую вещь.
Насколько своевременен был этот совет, Любочка и сама понимала. Она собралась с силами, и ее пальцы заскользили по клавишам. Борис остался стоять рядом.
Дверь отворилась, и в гостиную вошла Мария Дмитриевна с обеими дочерями.
— Здесь tete-a-tete, мама. Мы мешаем, — сказала Вера. — Как жаль, что театр так быстро закончился.
Но самообладание вернулось к Любочке не раньше, чем был услышан ироничный голос Веры. Младшая дочь осуждающе взглянула на мать.
— Добро пожаловать, Борис Иванович, — обратилась к Борису госпожа Громова. — Я сожалею, что мы заставили вас ждать. Надеюсь, Любочка свой долг исполнила, и вы хорошо провели время.
— А где вы были вчера вечером? — спросила Ольга, не давая ему ответить. — Вас нам очень не хватало.
