Фамильный крест - Крючкова Ольга Евгеньевна (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
– Голубушка, да я в этом-то и не сомневаюсь, – сказал незнакомец и словно фокусник потряс перед носом горничной ассигнацией достоинством в десять рублей.
Практичная Варвара схватила бумажку и сунула за лиф платья:
– Спрашивайте.
– Люблю сговорчивых, – съерничал незнакомец и подхватил горничную под руку. – В доме Арины Дмитриевны что-то творится, я нюхом чую. Расскажешь, все как на духу, получишь в точности такую же бумажку.
Незнакомец извлек из солидного портмоне ассигнацию.
Варя сглотнула и непроизвольно потянулась за купюрой, молодой человек перехватил ее загребущую руку:
– Э, нет, голубушка: сначала расскажи.
– А вы, что из полиции, или ихний филер? Коли так, то лучше мне от вас не надо ничего… – Варя запустила руку за лиф.
– Успокойся, я – журналист, а не полицейский. И к Арине Даниловне имею личный интерес, – незнакомец многозначительно подмигнул горничной.
– Тогда, ладно… А не обманываете бедную девушку?
Незнакомец, утомленный подозрительностью горничной, достал небольшую коричневую книжицу:
– Вот читай: здесь написано, что я – Петр Пахомов, сотрудник газеты «Московский листок».
Варвара с умным видом взглянула на книжицу, читать она все равно не умела:
– Положим, что так… Ну, словом, был у барыни ухожер, он пропал. Давеча отец его приходил, беспокоился очень, у хозяйки, стало быть, искал – может, ночевать оставался. Да, кстати собрат ваш по ремеслу.
– Журналист? – удивился Петр.
– Да вроде того. Не особо я разбираюсь: картинки рисует в газете. Вот и барыне всю книжку изрисовал, я сама видела.
– Рисовальщик… – догадался Пахомов. – Так это же…
«Вот не думал, что скромник Василий так близко подберется к этой мещанке!»
– Хочешь заработать пятьдесят рублей? – тут же спросил журналист.
– Кто ж не хочет! А что я должна делать, ежели что украсть, то…
– Ну что ты все… Открой мне дверь в дом Арины Даниловны. Она когда спать ложится?
– Часов в десять: читает все про сказочных животных, а потом и ложится.
– Значит, так, – Петр достал обещанную десятку и вручил горничной, – я буду стоять и ждать, ровно в десять откроешь мне дверь, я же дам тебе денег.
– Хорошо, только деньги сразу, – отрезала Варя. – А вы барыню не обидите? Побожитесь!
– Вот откроешь и получишь деньги. А на барыне твоей я намерен жениться. Соображаешь? Будешь у меня доверенной прислугой!
Арина тихо плакала, сидя на диване. В гостиную вошла Глафира.
– Барыня, чего стряслось-то? – поинтересовалась она. – Мужчина тот, пожилой, вышел от вас сам не свой.
– Ох, Глаша, Вася пропал…
Глафира сначала не поняла: что за Вася такой? События развивались слишком бурно и она была не в курсе.
– Какой?
– Брюнет, который «цыган»… – пояснила Арина.
– Господи, барыня, да когда ж вы поспели-то? – Глафира осеклась, понимая, что спрашивает слишком много.
– Позавчера… – Арина всхлипнула. – Помнишь, я гулять ушла? Вот мы встретились на Егерском пруду, гуляли до вечера, потом ужинали в трактире. Он меня до дома довез, а потом…
Барыня разрыдалась в голос.
– А потом? – дожимала Глаша.
– Он меня поцеловал.
– И все? – разочаровалась Глаша.
Арина высморкалась и закивала.
– Нечего плакать, найдем вашего рисовальщика. Надо подумать…
– Глаша, иди в зал к посетителям, наверное, уж народу полно…
– Иду, барыня…
Варвара, доморощенный филер, быстрым шагом добралась до дома свахи, благо, что не далеко, в ближайшем переулке. Она дернула за шнурок на двери, зазвонил колокольчик.
Дарья Дмитриевна, открыла сама, вся всклокоченная, видать только с постели.
– А, Варя, прошу, заходи. Расскажешь чего?
– Ох, Дарья Дмитриевна, да еще сколько. Пока вы тут спите… – начала тараторить горничная, сваха ее перебила.
– Во-первых, не сплю, а отдыхаю, больно ноги опухли от постоянной суеты. Во-вторых, а ты мне тогда на что? Ежели я везде сама поспевать должна?
– Вот я толкую, Дарья Дмитриевна. Особа-то наша, видать, овдовела и, замуж не выходя.
– Ты, Варя, чего плетешь-то? – сваха округлила глаза.
– Побожусь, что подслушала разговор барыни: пропал ее кавалер-то, совсем пропал – два дня к отцу не является. С того самого момента как домой ее из трактира привез, так и сгинул бедолага.
– Так, может, он гулящий…Хотя нет, совсем не похож… – сваха крепко задумалась и закрались в ее душу подозрения. – Ты, Варя, вот возьми двугривенный, сладостей себе купи. И не забывай меня навещать.
Сваха порылась в маленькой сумочке и достала монетку, Варя взяла ее и поклонилась: «А журналисты нынче пощедрее будут. Удивила, тоже мне, подачкой своей! Люди по десять рубликов дают и не беднеют».
Сваха тотчас же прибрала волосы, причепонилась как всегда: красные бусы, цветастая шаль и направилась в скобяную лавку Мордасова. Пока она шла, обдумывала план действий. То, что молодой купец причастен к пропаже рисовальщика, у нее сомнений не было, именно она рассказала ему про трактир. Стало быть, Афанасий выследил соперника и … А там лишь можно догадываться, как он его ударил и чем.
За раздумьями сваха дошла до лавки, дверь было открыта. Она набралась смелости и с наглым, пуще прежнего, видом вошла в помещение. За прилавком стоял приказчик, покупателей не было.
– Что изволите-с? – задал обычный вопрос.
– Хозяина твоего! – отрезала сваха.
Из складского помещения, заслышав знакомый голос, появился Афанасий:
– А, Дарья Дмитриевна, весьма кстати пожаловали! Прошу.
Сваха, вальяжно, вперевалочку, прошла на склад и разместилась на знакомом уже табурете.
– Отчего же я к стати пришлась, душа моя? – поинтересовалась хитрая баба.
– Да говорят, кавалер Арины Даниловны пропал. Может, другую молодуху приглядел…
– Оно, конечно, не исключено. Но, а вдруг его убили, по голове тяжелым предметом заехали?.. – предположила сваха.
Молодой купец как-то нервно дернулся и часто заморгал. Дарья Дмитриевна поняла: она попала не в бровь, а в глаз. Повисло тяжелое молчание. Афанасий взял себя в руки и продолжил:
– Раз нет соперника, значит, сватов надо засылать.
– Прямо-таки и сватов?! – рассмеялась сваха. – Больно на руку ты скор, Афанасий Николаевич.
Тот не понял, что именно имела в виду сваха:
– Чем быстрее, тем лучше – покуда Арина опомниться не успела.
– Ох, и странное вы, мужицкое племя! Смотрю на вас скоро пятьдесят годов, и не перестаю удивляться. У девицы несчастье, а вы – сватов засылай. Надобно выждать какое-то время.
– И сколько? – поинтересовался снедаемый любовным и более финансовым нетерпением купец.
– Да как расплатишься со мною, так и зашлем… – сказала сваха невинным тоном, как бы невзначай.
– С чего бы я с вами расплатиться должен? Был договор: после свадьбы двести рублей. Али поменялось чего?
– Вот-вот, батюшка, поменялось. Я хочу тысячу рублей серебром и немедля, – заявила сваха и вызывающе уставилась на обескураженного купца.
Тот аж присел:
– С какой стати? Что за блажь такая?
– А с той, душа моя, что только вам я говорила про трактир «У Егорыча». Отсюда, вывод: пропал рисовальщик по вашей вине.
Лицо Афанасия перекосилось от гнева:
– Ах, ты, курва! Убью!
Он ринулся на сваху, схватил ее за плечи и начал трясти со всей силы: у нее чуть голова не отвалилась. Но не на ту напал: Дарья Дмитриевна оттолкнула купца, женщина она была не хилая и не робкого десятка. Афанасий отлетел на один из стеллажей, на котором хранились коробки с товаром, и сильно ударился спиной.
– Так-то, душа моя, остынь. А не захотите платить – сообщу полицейским о своих догадках, и пойдете вы, Афанасий Николаевич, по Владимирскому тракту в Сибирь, как убийца.
Купец сник, понимая, что хитрая баба взяла его на крючок и не отпустит, покуда не помрет.
Глава 10
Арина наплакалась вволю и, обессилев, упала на кровать. Перед глазами стоял Василий, красивый, в коричневом костюме, в котором она видела его последний раз, и улыбался. Арина вспоминала все до мелочей, в тот день, на Егерском пруду, затем на прогулке и вечером «У Егорыча».
