Монастыри Московского Кремля - Воронов Александр Александрович (читать полную версию книги txt) 📗
Необходимость постройки нового храма или кардинальной перестройки старого объясняется жестокими пожарами: пожара 1547 г., когда «церковь Вознесения выгоре», причем погибло 10 стариц и все церковное имущество, кроме чудотворного образа Богородицы, который успел вынести протопоп (возможно, это был список работы Дионисия, восстановленный на обгоревшей в 1482 г. доске), и пожара 24 мая 1571 г., в самый день праздника Вознесения Господня, когда погибла первая из известных по времени игумений монастыря Венедикта с сестрами.
Археолог Л. А. Беляев, осторожно заявляя, что с точки зрения археологии ситуация однозначно не трактуется, тем не менее расценивает эту гипотезу как возможную, не подвергая сомнению существование храма эпохи Феодора Иоановича (8, с. 195).
К сожалению, несмотря на многие исторические свидетельства о монастырском соборе, у нас практически нет сведений об архитектуре первого храма 1407 г. преп. Евфросинии, а о втором храме Василия III можно только сказать предположительно, что это была трехапсидная, по-видимому, четырехстолпная или шестистолпная – из обмерного чертежа раскопа фундаментов П. Н. Максимова допустимы оба варианта – постройка меньших размеров, чем третий храм царя Феодора Иоановича. При этом вполне могут сохраняться все прежние предположения об авторстве и образце.
Гипотеза о новом строительстве собора в конце XVI в. сохраняет в силе объяснение несомненного сходства его архитектурного решения с Архангельским собором – то, что он строился как реплика последнему, будучи также царской усыпальницей, но женской. Поэтому храм строился «по образцу» Архангельского собора Алевиза Нового, но несколько меньших размеров, что, возможно, говорило о некой его масштабной подчиненности. Впрочем, сходство архитектурного решения этих соборов было совсем не абсолютным, а скорее на уровне «похожести» основных архитектурных форм и приемов отделки архитектурных деталей. Отличия также были довольно значительны. Как и Архангельский собор, Вознесенский был трехапсидным одноэтажным пятикупольным сооружением с низкими алтарными апсидами, четкими трехъярусными фасадами и ордерной структурой архитектурных деталей, с позакомарным покрытием.
Различия в архитектуре Архангельского и Вознесенского соборов в целом сводятся к тому, что Вознесенский собор, сохраняя общую планировочную и объемно-пространственную структуру образца, имел более простое планировочное решение. Прежде всего он был четырехстолпным и не имел на западной стороне трехэтажного притвора с хорами для женщин великокняжеской фамилии, так как сам монастырь был женским. Поэтому при сходстве западного и восточного фасадов соборов южный и северный фасады Архангельского храма имеют на два прясла больше, в отличие от кубического объема Вознесенского храма, имевшего по три прясла на всех четырех фасадах (илл. 23). В архитектурном решении фасадов обоих соборов применен ренессансный ордер с четким разделением прясел ордерными пилястрами и трехчастным членением по вертикали. Нижний ярус прясел с окнами и дверями завершался глухими полукруглыми арками с классическим антаблементом. Средний ярус с окнами отделен от нижнего и верхнего также классическими фризами и карнизами, а верхний ярус представлял собой арочное завершение закомар с ордерным профилем. Пересечения пилястр с горизонтальными тягами обрамлены плоскими капителями. В нижнем ярусе пяты декоративных арок опираются на дополнительные малые пилястры, а в верхнем, в закомарах, опираются на капители основных пилястр. Самым ярким и наиболее заметным отличием в декоративном решении закомар соборов является заполнение их пространства в Архангельском соборе изящными белокаменными раковинами, известными еще в античную эпоху и символизировавшими в христианстве Богоматерь, носившую в Своем чреве Христа, как раковина – жемчуг. В Вознесенском же соборе закомарное заполнение было оставлено плоским, с заполнением росписями средних закомар. Оба собора были пятикупольными со световыми барабанами, в декоре которых использованы аркатурно-колончатые пояса. Формы, вынос и количество алтарных апсид менялись со временем, но по высоте они не превышали середины среднего пояса и не доходили до низа закомар.
Илл. 23. Соборный храм Вознесенского монастыря. Вид с юго-востока. Конец XIX в.
В целом Вознесенский собор, задуманный как функциональное продолжение Архангельского, был его достойной художественной и профессионально выполненной архитектурной репликой и содержательным дополнением Архангельского, решенным более цельно в объеме, но менее изысканно в деталях.
В соборе существовал особый придел «у инокини Великой Старицы Марфы Ивановны», впервые упоминаемый в 1626 г. И. Е. Забелин считал, что он существовал и в 1792 г., но местоположение его внутри храма неизвестно (23, с. 252).
В 1696 г. в Вознесенском соборе были обновлены стены и пробиты окна, вероятно во втором ярусе, в связи с чем собор был освящен заново 14 ноября (23, с. 266). Возможно, тогда же в соборе были устроены хоры. Вряд ли они были капитальными, скорее всего, это был консольный балкон, так как даже относительно удобный вход на них был устроен только при игумении Сергии (1871–1884) в виде винтовой чугунной лестницы в юго-западном углу смежного Успенского придельного храма. Возможно, эта лестница была построена в связи с разборкой переходной галереи, соединявшей храм с настоятельским корпусом.
В 1731 г. к северному фасаду Вознесенского собора был пристроен придел Успения Богородицы родным братом царицы Параскевы Федоровны московским генерал-губернатором Василием Федоровичем Салтыковым над гробницей отца царицы боярина Федора Петровича Салтыкова, скончавшегося в 1697 г. (илл. 24). Первоначальный его облик неизвестен, так как придел сильно пострадал в пожаре 1737 г. После восстановления придел занимал пространство вдоль всей северной стены собора, был выполнен в тех же архитектурных формах, но несколько ниже по высоте и имел два этажа, в верхнем из которых располагалась богатая монастырская ризница. Простой столярный иконостас придела после общего обновления собора в 1871 г. был при игумении Сергии и на средства Евфимии Лаврентьевны Кудрявцевой заменен резным, покрытым узорочным серебром с позолотой. От прежнего иконостаса сохранились местные иконы Воскресения Христова, Успения Богородицы и священномученика Василия, епископа Херсонского, небесного покровителя строителя придельного храма. Остальные иконы в иконостасе и на северной и южной стенах с изображениями восьми апостолов в золоченых рамах были выполнены художником Рыбаковым. Стены этого храма были украшены лепными деталями и выкрашены масляной краской. В юго-западном углу придела для входа на хоры главного Вознесенского храма была поставлена винтовая чугунная лестница.
В Успенском приделе также совершались захоронения, но уже не особ царствующего дома, а их ближайших родственников и некоторых монахинь.
В южной части собственно Вознесенского собора, внутри храма, за правой апсидой дьяконника в 1732 г. был встроен придел в честь чудотворной иконы Богоматери «Всех скорбящих Радость» над гробом царевны Прасковьи Ивановны, сестры императрицы Анны Ивановны (илл. 25). После многократных пожаров собор и другие сооружения монастыря несколько раз возобновлялись, иногда с какими-то изменениями – в царствование Василия III Ивановича, Ивана Грозного, Федора Ивановича, Михаила Федоровича, Петра I, Анны Ивановны, Елизаветы Петровны. При Петре I капитальная перестройка велась в 1721 г. под наблюдением гвардии капитана Баскакова. По повелению Анны Ивановны после пожара 1737 г. проведены значительные восстановительные работы, законченные уже при Елизавете Петровне.
Илл. 24. Соборный храм в Вознесенском монастыре с северной стороны. Конец XIX в.
