Ты против меня (You Against Me) - Даунхэм Дженни (читать книги TXT) 📗
Он заперся в ванной и сел на унитаз, пытаясь все обдумать. Долго там сидел, надеясь, что все как-то само решится. Вспомнил парня, которого вчера показывали по телевизору. Его отправили в Ирак в восемнадцать лет, и он бегал там в пекле под выстрелами снайперских винтовок. А Карин сказала: вот это мужество. Но бедолага перед камерами трясся, и глаза у него были как у чокнутого – в них поселился страх и еще что-то, вроде чувства вины. Разве это мужество?
Майки отмотал туалетной бумаги и вытерся. Посидеть на унитазе всегда помогало – мир как будто становился на свои места.
Сообщения пришли одно за другим, когда он мыл руки. Джеко сказал, что заедет в десять. Сьенна ждала его через полчаса. Он склонился над раковиной и закрыл глаза. К тому моменту, как он отведет Холли в школу, он уже не успеет ни на одну из этих встреч. Он словно жонглировал блюдцами, всем пытаясь угодить: нельзя было уронить ни одного.
Он ответил Сьенне: о’кей. И Джеко: в одиннадцать у Сьенны.
Холли снова сидела на лестнице. Она надела форму и пальто, взяла сумку с учебниками и даже попыталась сама заплести себе косу.
– Не волнуйся, – проговорил он, – можешь никуда не идти.
– Но я хочу, – ответила она.
– Можешь остаться дома с Карин.
– Но у нас сегодня поделки, мои любимые.
– Я тебя уже не успею отвести – дела возникли. Да ты и сама хотела дома остаться, разве нет?
– Нет.
Он присел рядом, и она взглянула на него. В глазах были слезы.
– Ну что такое? – вздохнул он.
– Я думала, ты тоже будешь дома. У тебя же выходной! Не хочу оставаться одна с Карин. – Она, сунула палец в рот и уставилась на свои туфли. – Мне с ней грустно.
У Майки сердце сжалось. Он схватил Холли за плечи и заставил ее посмотреть на него:
– Слушай, мы уже и так на полчаса опоздали. Если я тебя сейчас поведу, будут проблемы. Они меня отругают, а потом и маму. Забрать тебя некому, и за это нам тоже достанется. А потом они пришлют к нам какую-нибудь тетку вынюхивать, что к чему. Что это значит, не надо объяснять?
Холли кивнула. При мысли о детском приюте глаза у нее расширились от ужаса. Этот прием срабатывал каждый раз.
Вслед за ним она спустилась по ступеням и села на ковер в коридоре. В гостиной орал телевизор. Слава богу, Карин хоть из комнаты нос высунула.
Майки сел на нижнюю ступеньку и стал надевать кроссовки:
– Если мама вернется, пусть мне напишет.
– А она скоро придет?
– Может, и скоро. – Ему удалось не сказать ей правду, но и не соврать.
– А если не придет?
– Тогда можешь весь день смотреть с Карин телевизор. Скажи, что я разрешил половину программ выбрать, идет?
– Сам скажи.
Но ему не хотелось заходить в комнату – вдруг Карин начнет умолять его остаться? Раз он хочет успеть к Сьенне до встречи с Джеко, надо выходить немедленно.
Он чмокнул Холли в макушку:
– Вернусь чуть позже и в магазин забегу. Принесу чего-нибудь вкусненького.
– А что, если ты под автобус попадешь?
– Не попаду.
– Но если все-таки попадешь? – Она смотрела на него серьезными глазами. – Не уходи, пожалуйста.
Но он должен был вырваться. Не может же он и вправду пасти их целыми днями. Он натянул куртку, застегнул молнию и, словно Кинг-Конг, ударил себя в грудь. Обычно Холли смеялась, когда он так делал, но только не сегодня.
Десять
– Все знают: Карин Маккензи – шлюха.
Элли не знала эту девчонку, как и других, что подошли к ней на площадке и встали вокруг группками, тихонько подслушивая.
– Она еще в восьмом классе всем давала, – продолжала девушка. – И потом неделями хвасталась, как все было. А помнишь, что говорили про нее и того парня из колледжа?
Элли кивнула. Карин – лгунья, и в семье у нее одни сумасшедшие. Напилась и переспала с Томом, потом утром передумала. Элли жалела, что не вернулась в школу раньше. Никогда еще она не была так популярна.
– Говорят, у нее крыша поехала, – вмешалась другая девчонка. – Она теперь боится выйти на улицу и стала алкоголичкой.
– Это все из-за угрызений совести, – сказала первая. – Раз уж пришла к парню домой разодетая как шалава, не удивляйся, что он на тебя набросился.
Кое-кто из парней рассмеялся. А один из них хлопнул Элли по спине, будто они старые друзья.
– Так значит, твоего братца по двум статьям привлекли? – спросил он.
– Ээ… о чем ты, не понимаю…
– Ну, ей же всего пятнадцать, так? – Он склонился к ней, лыбясь во весь рот. – Статья за совращение малолетних и за то, что поленился спросить, хочется ей или нет.
Не успела она огрызнуться, чтобы он проваливал, как подошли Ребекка и Люси из ее класса. Люси схватила ее за руку:
– Вернулась!
– Да.
– А мы уж не думали тебя увидеть.
Ее засыпали вопросами: была ли она дома, когда все случилось? правда ли, что утром разговаривала с Карин? сказала ли та ей, что собирается донести копам?
Элли пыталась сохранять спокойствие, но у нее было такое чувство, будто она пробежала несколько лестничных пролетов или у нее вдруг начался приступ астмы. Одно дело слушать, как другие говорят, и совсем другое – когда тебя заставляют припоминать все подробности.
– Мне нельзя это обсуждать, извините. Ребекка, кажется, расстроилась.
– Но мы никому не расскажем!
Элли ухватилась за самый веский предлог:
– Мне в полиции запретили. Люси обняла ее за плечи:
– Но мы же друзья.
Элли огляделась. Какой-то парень помахал ей рукой, когда их взгляды встретились; другой покачал головой, словно был разочарован. Люси закусила губу, отстранилась и проговорила:
– Ну ты и молчунья, Элли Паркер.
Элли, под их усмешки, зашагала прочь. Так вот значит, как чувствуют себя знаменитости – не в силах отличить настоящее от фальшивки, просто улыбаются и не реагируют ни на что.
Чтобы убить время, она прогулялась по площадке, опустив голову и не отводя глаз от своих туфель, отмеряя шаги. Скоро все кончится, прозвенит звонок, и она пойдет в класс, где будут учителя и задания. А через несколько дней главным предметом сплетен станет кто-то другой. Просто надо пережить эти дни.
Но когда раздался звонок, оказалось, что не так уж просто пробиться к дверям класса. Какой-то парень тронул ее за рукав и прошептал:
– Твой братец – педофил.
Еще один спросил, как дела у Тома, и, когда Элли ответила «хорошо», огрызнулся:
– А жаль.
А потом к ней подошли три девчонки, которые раньше никогда даже не смотрели в ее сторону.
– И как у Тома дела? – спросили они наперебой, изобразив тревогу и озабоченность, как будто были его тремя женами.
– Ммм… хорошо, спасибо.
– Скажи, что мы за него кулачки держим. Что Лили, Элис и Кейтлин передавали привет.
– Хорошо, спасибо. Передам обязательно.
Когда она вошла в класс, повисла напряженная тишина; все взгляды обратились к ней, пока она пробиралась на свое место. Конор Локхед, местный хулиган, подошел и сел на край ее парты.
– Эй, – сказал он, – а правда, что твой братец изнасиловал девчонку?
Элли села, не обращая на него внимания.
– Он в тюряге, что ли? – не унимался Конор.
– Нет.
– Так значит, не насиловал?
– Нет.
– Он в колледж вернулся?
– Пока не разрешили. Конор, кажется, не понял.
– Ты же вроде сказала, он не виноват.
– Не виноват. Послушай, мне нельзя говорить на эту тему.
Она достала бумагу и ручку и уставилась на пустой лист. Нарисовала дерево, на ветках которого росло множество голов, оскаливших зубастые пасти. Ей хотелось, чтобы у нее был друг, чтобы кто-то сейчас сидел рядом и охранял ее.
Вошел мистер Донал, кашлянул и, завидев Элли, улыбнулся:
– С возвращением.
И все. В руках у него была стопка тестов; он быстро раздал их, и вскоре они были уже заняты подбором решений. Великолепный план. Полная тишина. Никаких разговоров. Ни пошевелиться, ни встать, ни выйти в туалет; никто не пройдет мимо и не толкнет ее локтем в спину. Но идиллия длилась всего пятнадцать минут, а потом прозвенел звонок на первую перемену.
