Разрушенные (ЛП) - Винтерс Пэппер (книги без регистрации .TXT) 📗
— Что заставляет тебя думать, что я отвечу? Ощущение ножа, прижатого к моему боку, не побуждает меня к желанию отвечать.
Я втянула воздух, когда он еще раз повернул лезвие, перед тем, как убрать его. Потом засунул его в карман.
— Вот. Сейчас ты будешь говорить.
«Нет, сейчас я буду лгать».
Роан
С самого раннего возраста, я знал, как использовать слабости, присущие людям, против них самих. Провоцируя слабых, осмеивая ничтожных. Вместо того чтобы говорить «нет», меня воодушевляли. Давая орудия, чтобы преуспеть в убийстве, и подавляя, с целью создания идеальной послушной машины.
В тот момент, когда я остановил на ней свой взгляд, я попробовал на вкус восхитительную комбинацию страха и силы. Слабости и смелости. Печали и покорности.
Инстинкты и потребности, которые я похоронил и игнорировал, словно вулкан, вылезли на поверхность. Я потерял контроль. Я нарушил все правила, и мне плевать.
Она разбудила ту часть меня, о существовании которой я и не подозревал, мужчину, чье сердце не было покрыто коркой льда, и который не был сторонним наблюдателем. Этот новый мужчина испытывал боль каждым дюймом своего тела; он страстно желал тепла, огня и похоти.
И поэтому я украл ее.
И я брал ее.
Снова и снова.
Дерьмо.
Как, черт возьми, это случилось? Этого никогда раньше не происходило. Никогда в своей жизни я не подчинялся телесному влечению. Такого рода вещи были для меня пытками. Я не страдал от недостатка дисциплины.
Никогда.
До сих пор.
В момент, когда я ее увидел, я потерял часть себя. Я опьянел от нового ощущения. Что-то в ней меня привлекало. Я не испытывал похоти или потребности. Возможность находиться рядом с другим человеком, наполняла меня ужасом, а не радостью. Так почему, черт возьми, я хочу ее узнать? Почему мои мысли наполнены жаром и обнаженными фантазиями? Какого черта я делаю?
Я взглянул на нее. С расправленными плечами и гордо приподнятым подбородком, она выглядела так, будто направлялась на войну, а не на разговор. Каждый ее шаг был спокойным и смелым, а каждое движение наполнено уверенностью и выдержкой.
Украденный нож тяжело оттягивал мой карман, с каждым шагом ударяясь о бедро. Я потерял контроль и похитил кого-то, угрожая ножом. Не просто кого-то, а женщину, которую я трогал.
Я, бл*дь, ее касался!
Я никогда никого не касался добровольно, если это не было боем. Всю свою жизнь я избегал малейшего прикосновения и контакта. И все же, в тот момент, когда я схватил ее за руку, все мое тело задрожало от невидимой силы, перетекающей от нее ко мне.
Она опьяняла меня. Она околдовывала меня. Она чертовски меня пугала.
Только когда я посмотрел ей прямо в глаза, то почувствовал, насколько много было в ней страсти, страха, силы, печали и неподчинения. Она была незажженным фейерверком, сдерживаемым и аккуратно упакованным снаружи, но опасным и взрывным внутри.
— Я хочу назад мой нож, — пробормотала она, впиваясь в меня глазами. Я мог думать только об изумрудах и всех зеленых драгоценных камнях, которые когда-либо видел. Ее глаза были насмешкой над моими, в то время как мои были бесцветными, в ее был весь спектр.
— Ты не получишь его назад, пока я не скажу.
Пока я не пойму этого безумного драйва — прикасаться к тебе.
— Ты не мой хозяин, — огрызнулась она. — Это не подлежит обсуждению. Нож — моя собственность, и я хочу его назад. Я не знаю, кем ты себя возомнил, но я больше не играю в твои сумасшедшие игры разума.
Знакомая сила и ярость быстро нарастали в области позвоночника. Разрывая с ней зрительный контакт, я быстрее зашагал вверх по ступенькам.
Она перешагнула две ступеньки за раз и прошла мимо с холодным выражением на лице. Слегка касаясь плечами моих. В глазах потемнело, мышцы напряглись, и привычная команда причинить боль заставила меня задрожать. Крепко сжимая челюсть, я боролся с этим чувством.
Дерьмо. В конце концов, она ничем не отличается.
Мое гребаное сердце сжалось. Я преследовал ее, заманил в ловушку и потащил сюда, наверх, потому, что посмел надеяться. Посмел поверить, что был увлечен ею, потому что она может быть невосприимчивой к моей дрессировке. Чтобы я мог быть в состоянии ее касаться, и она могла получить право прикоснуться ко мне.
Оказалось, я мог касаться ее, не возвращаясь к прошлым привычкам, но она не могла прикоснуться ко мне.
В сердце я почувствовал разочарование. Таким образом, в конце концов, она не была моим лекарством. Я так надеялся…
«Ты надеялся, что это состояние постепенно тебя покинет. Что ты, наконец, сможешь жить жизнью, где не будешь кого-то бездумно бить в гребаное лицо или вонзать кинжал в сердце».
Такова жизнь.
Я сомневался, что когда-либо буду свободен, и это делало меня чертовски одержимым мыслью об убийстве.
Достигнув верхней ступени лестницы, она чуть приоткрыла рот, осматривая огромную лестничную площадку. Смотря на стол и черный диван, она направилась к стеклянной перегородке на балконе. Отсюда арена выглядела, как современная версия Колизея. Мужчины боролись в клетках и на рингах, а врачи обслуживали бойцов, которые были уже без сознания. Отсутствовали только львы и другие экзотические животные, которых римляне использовали для убийства рабов.
Я ощущал некую связь с этими несчастными душами.
Никто при взгляде на меня не подумает, что я был рабом. Но я был. И все еще остаюсь им. И, вероятно, буду им вечно.
Я не сказал ни слова, когда она отошла от балкона и пошла в сторону статуи из сплетенного и искривленного дерева.
Скульптура заняла у меня восемнадцать дней, создавая ее, я почти не спал. Нагревая металл до такого состояния, чтобы крутить и искажать, я превратил нетронутый кусок бронзы в измученное произведение искусства. Дерево выглядело так, будто было порождено демонами и спроектировано мазохистами. Его ветки годились только для каркаса — куда взгромождаются стервятники, с целью насытиться.
Но оно мне нравилось. На самом деле, оно было моим любимым произведением. Оно не изображало ничего, но в то же время, было всем.
Оно было мной. Я был, как этот кусок железа — обнаженным и кровоточащим.
Медленно и нерешительно, кончиками пальцев она пробежалась по холодному металлу. Когда она коснулась его, мой член начал увеличиваться. Во второй раз за мое жалкое существование.
Жар. Восхитительный и желанный жар пылал в моей крови. Похоть. Такая неизвестная и почти неузнаваемая. Она обхватила мои яйца, делая меня твердым и наполняя мой член новой жизнью.
Мой член лучше знал, как действовать самостоятельно. Он был обучен никогда не реагировать. Мысли об освобождении и сексе были выбиты из нас в очень раннем возрасте. Если мы не повиновались, ну...
Страх делал меня импотентом, но эта женщина, эта волшебная, приводящая в ярость женщина, украсила меня гребаной эрекцией. Я скрипнул зубами, наслаждаясь ощущением, когда он увеличивался, становился больше и ныл от непривычной потребности. Внезапный прилив жара вскипятил лед в моей крови, оставляя меня выпускать пар и гнев на пороге чего-то совершенно чужого.
Два года я ждал этой слабости, и в течение двух лет этого никогда не происходило. Но сегодня. Сегодня, благодаря одной женщине, я мог найти трещину в моем промывании мозгов.
Она слегка нагнулась, ближе изучая произведение искусства. Пульсируя, мои яйца натянулись сильнее.
Ее тело манило меня. Она была другой, неуловимой, недоступной. И мой член хотел недостижимого. Впервые, с начала моей жизни в рабстве, он ожил между ног.
Находиться в таком состоянии было невыносимо. Ощущение было слишком сильным, слишком требовательным.
Я дрожал совсем по другой причине. Я хотел кричать на нее за то, что она имеет надо мной такую власть, но в то же время и преклониться у ее ног, за мою свободу от клетки, в которой я существовал.
