Фьюжн (СИ) - "Не-Сергей" (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
В голосе этого чуда в кружевах слышалось благоговение. Серый поёжился от стыда и неприятного осознания собственного несоответствия романтичному образу интеллектуала. Увы, он не гений. И сейчас он не столько думает, сколько рефлексирует в ожидании прихода готового решения из ноосферы. Он стряхнул пепел прямо на столешницу, медитативно созерцая, как лёгкие серые комочки рассыпаются на пыль и ажурные пёрышки сгоревшей бумаги. Как и все его наивные надежды. Ну, застопорит он время, перемешав миры в отдельной точке. Маловероятно, почти невозможно, но, допустим. И что дальше? Сашке он, вроде бы, нужен, это даже житейски туповатый Сергей способен был понять и заметить. Но та ли это нужность, которой так жаждет Серый? Нет ли в этом чего-то другого, незрелого, неосознанного, ошибочно принятого за влечение?
- Да ты пойми, - громогласным шёпотом заорала Машка, - это всё временно, раз и всё! Потом ты же рыдать будешь, не я! Я тебе точно говорю, это же не я придумала, в умных книгах написано было. Я тебя обманывала когда-нибудь?
Серый невольно прислушался.
- Нет, ты мне этого не припоминай! Говорила же, что надо зелёные трусы надевать, а ты «зелёное не подходит к цвету моей кожи, оно придаёт бледности нездоровый вид»… - очень похоже спародировала Машка. - Магия не терпит отклонений от ритуала, а бирюзовый ни разу не зелёный!
Сергей тихонько хмыкнул, неожиданно для себя развеселившись и растеряв часть своей красивой печали. Поискал, где бы затушить сигарету, запоздало сообразив, что здорово нашкодил на Сашкином столе, и смутившись. Поспешно ткнул бычком в подошву тапка и под вонь палёной резины щелчком пальцев запустил его в щель между столешницей и стеной. Окурок шлёпнулся под столом, отскочил от плинтуса и предательски приземлился возле ноги Серого.
- Миры только временно могут соприкасаться, это не нам с тобой решать. А потом разойдутся в стороны, и ничего тут не поделаешь. Это же высшие силы, у них свои законы, - продолжала увещевать Машка.
- Серёжа умный, он что-нибудь придумает, - упирался Сашка, но в голосе его совсем не было уверенности.
Сергей нырнул за окурком и поскакал к окну, чтобы избавиться от улики.
- Да кто такой твой Серёжа?! – чуть не закричала Машка. – Магистр?! Великий учёный?! Хмырь небритый! Санька, я ж тебя, дуру, жалею…
Бычок плавно качнулся на воздушном потоке за окном и резко ушёл вправо и вверх. Сергей недоумённо моргнул, мир покачнулся и поплыл вокруг него толчками. Неведомая сила сбила с ног и швырнула на пол, потащила по комнате. На кухне орал Сашка, переходя на ультразвук. Будто газовому баллону под давлением сорвало вентиль, и теперь его содержимое с диким свистом вырывалось наружу. Его воплям вторил бухающий в воздухе неровный пульс. Сердце Серого истерично забултыхалось, распространяя по телу тяжёлую парализующую панику.
- Нет! Я хочу! Быть! С ним! Здесь! Всегда! Я требую! Это моё! Я заслужил, мать вашу! Я! Так! Хочу!
Из уст Сашки посыпались такие выражения, в таких многоступенчатых и витиеватых конструкциях, что Сергей, отлипая от неприятно, студенисто подрагивающей стены, недоумённо заслушался, отметив, что на месте каждого из ругаемых миров сгорел бы со стыда. С трудом подобрав непослушные конечности, он рывками двинулся в сторону кухни. В непрерывно вздрагивающем и произвольно искривляющемся пространстве временами приходилось пробираться на четвереньках. Нависший горизонтально шкаф едва не врезал Серому в темечко внезапно распахнувшейся дверцей. Прыгнул ковёр, вытряхивая Сергея из своих складок, и больно шибанул по запястью встроенным в шерстяную нить куском дешёвого ламината.
Мыслей не оставалось, только одно стремление: добраться до Сашки, прикрыть, защитить, попытаться удержать его рядом, уберечь, не отдать.
Последний рывок.
Истошный визг и перекошенное лицо Машки, забравшейся с ногами на табурет.
Тепло трясущегося, как отбойный молот, Саши.
Сжать до хруста и держать. Целуя. Вымаливая у всех богов ещё минутку вместе. Успокаивая. Наглаживая Сашкино лицо носом, щеками, губами. Шепча такое, что самому стыдно. Как бы в собственных соплях не утонуть.
Мир замер, ещё разок судорожно дрогнул и прекратил свои кульбиты. Скрипнуло что-то в стенах, рухнула на пол лампа в деревянном плафоне, застучали по батарее соседи.
- Мать моя, женщина, роди меня обратно, - выдохнула Машка, вцепившись обеими руками в подол юбки и с опаской сползая с табурета.
Сашка всхлипнул, размазал по плечу Серого мокрое и беззвучно заревел.
- Ну, ты, блять, даёшь, - дрожащим голосом похвалил Сергей, осторожно поглаживая Сашину спину. – Мир матом довёл до критической точки. Это как же я с тобой жить-то буду, если ты даже с мирозданием не церемонишься?
- Счастливо? – предложил Сашка.
Серый вздохнул и ещё крепче прижал к себе хрустнувшего от такого обращения Сашу. Почему-то внутри зрела полная и абсолютная уверенность, что миры таки заклинило, да так надёжно, что теперь без мата и не раздерёшь. Сергей хмыкнул. Тихонько засмеялся. А потом и вовсе принялся хохотать, всхлипывая и хлюпая вмиг размокшим носом. Не в силах остановиться.
***
Сашка, вцепившись в невозможную футболку со Спанч Бобом, терпел сокрушительное поражение. Он сдавался. Выстроенные им жизненные принципы, раскатились бусинами с порванной нитки. Не собрать и не вспомнить даже, какие они. Серый не укладывался ни в один шаблон, он был вообще из того мира, с которым Санька прекратил любой контакт лет надцать назад… А тут свело… заклинило… Да так, что внутри начинает зреть глубокая паника только от мысли, что тот исчезнет.
Сашка, уткнувшись носом, вдыхал знакомый запах, слушал хрипловатый смех Серого и улыбался. Широкая ладонь, поглаживающая спину, острый кадык, дернувшийся под губами, сорвавшееся в неритмичный перестук сердце под Сашкиной рукой. Мой! Сашка вжимался в Серегу и прорисовывал первые неторопливые узоры робкой ласки. Погладить кончиками пальцев поясницу под безразмерной футболкой. Стянуть ненавистную тряпку. Оставить мелкой россыпью легкие поцелуи на ключицах. Прикоснуться к губам. Куснуть. Ну же! Оживай! Поймать судорожный выдох, почувствовать, как руки Серого деревянным не рассчитанным движением больно стискивают и прижимают. Начинают лихорадить по Сашкиному телу. Грубовато, жадно, правильно. Сашка оторвался от губ, быстро глотнул порцию кислорода и снова упал в личный омут. Накопленная нежность шипела недословами между губами. Любишь… хочешь… Тут же слизывалась, проглатывалась, вскипала новым шквалом и опять утихала. Руки смелее, наглее, порочнее. Продавливали кнопки позвоночника, переключая нежность в другой режим. Гулко стучало в груди сердце, посылая колкие разряды во все клеточки тела. Увеличивая напряженное желание, что тяжело зрело и пульсировало, делая Сашку жадным, бесстыжим. Как ты любишь? Как ты хочешь?
Влажные поцелуи порочно ползли по шее, хаотично помечая знакомое-незнакомое тело. Язык жадно вылизывал намеченные зоны атаки. Довольное урчание пробивалось из нутра, переплавляя культивируемую женственность в чувственность. Быть собой. Быть с тобой. Одежда не мешала, она дополняла, насыщала ласку временным ощущением недоступности. Затачивая грань желания, что прорезалось наружу, остро, болезненно пульсируя обнаженной раной. Ответная тяжелая, на грани грубости, ласка дала возможность покрутиться изысками по коже. Подразнить, а не кинуться сразу голодным измученным зверем и выломать тело в нужную позу, раскрыть, добиться покорной просьбы. Мой!
