Грустное танго Арлекина - Ольховская Анна Николаевна (серия книг txt) 📗

Да, с пристрастием! С еще каким пристрастием!

Потому что оставаться беспристрастным Черепанов больше не мог. Весь его профессиональный цинизм, и без того все сильнее трещавший по швам с каждой новой жертвой неизвестного психа, разлетелся в пыль, когда он увидел истерзанное тело Кати Брусникиной…

Тех девчат, которые попались в лапы упыря первыми, тоже было жалко. И смотреть на горе их близких – трудно. Но они хотя бы взрослые уже!

А здесь – девчонка совсем, в дурацких детсадовских туфельках. И косички эти… И заколка в виде цветочка, смешная, мультяшная… Одна, правда, второй не нашли.

В общем, дело Карусельщика – так назвали маньячину вездесущие журналисты (хотя на карусели тело жертвы было найдено всего лишь раз) – перестало быть только служебным, оно стало личным.

Увы, сохранить убийства в парке в тайне после обнаружения тела Лены Жаркевич не удалось – город залихорадило от кровавых подробностей, тщательно смакуемых журналистами.

Отец девушки через средства массовой информации объявил награду в миллион рублей тому, кто поможет в розыске маньяка. В полицию толпами пошли желающие отхватить миллион на халяву, опера замучились проверять самые бредовые версии, выдвигаемые «свидетелями», но снова и снова тянули пустышку.

Ведь где-то псих держал своих жертв, а потом вез трупы в парк, усаживал их, обустраивал «сцену». И никто ничего не видел?!

Но – никто и ничего. Владелец парка, встревоженный не меньше полиции – это ведь прямая угроза бизнесу, посещаемость парка заметно сократилась, нанял частную охранную фирму для обеспечения безопасности. И если раньше по ночам дежурил всего лишь один старичок сторож (да и тот вечно спал), то теперь территорию патрулировали двое крепких парней.

Две недели все было спокойно, народ вернулся в парк, по вечерам снова стало шумно и многолюдно, все аттракционы работали, к ним змеились очереди.

И вот – Катя…

И снова – ни одной зацепки, ни единого следочка! Хотя Карусельщик в этот раз орудовал в охраняемом парке, парни клялись и божились, что патрулировали всю ночь! Причем не вдвоем маршировали, а разделялись, чтобы охватить как можно большую территорию.

Так что у преступника не имелось привычного люфта времени, он должен был действовать в спешке и просто обязан был оставить следы.

Но Карусельщик обязанным кому бы то ни было себя явно не чувствовал. И ничего не оставил. Даже служебная собака след не взяла, покрутилась возле кабинки колеса обозрения, виновато заскулила и села. А значит, и об этом убийца позаботился, предусмотрительная тварь!

Так что рассказ парнишки о парковом клоуне был сейчас единственной ниточкой. Даже не ниточкой пока – паутинкой. Но хоть что-то!

Причем вполне реальное «что-то» – как раз за клоуном девочка могла пойти, в тот же парк, к примеру. Задурил глупышке чем-то голову, заманил через малолюдный боковой вход…

Черепанов посмотрел на часы – почти двенадцать ночи. Голова гудит и разламывается, соображать все труднее. Да и пороть горячку не стоит: что сейчас предъявишь этому клоуну? Какие доказательства?

По-хорошему, за ним слежку надо бы установить. И если мужик действительно ведет себя не очень адекватно по отношению к девочкам и девушкам, можно брать за жабры.

А сейчас – спать. Он вообще уже домой собирался после суток, когда позвонили и сообщили о Катюше Брусникиной…

И вторая бессонная ночь вряд ли прояснит мозги и вернет ясность ума.

Как говорится, утро вечера мудренее.

Но утро особой мудростью не отличалось. Может, потому, что оно выдалось напряженным, словно всю ночь трудолюбивые курьеры мироздания свозили к кабинету Черепанова мешки проблем и сваливали их, пыхтя и устало отдуваясь, у входа.

Матвей думал, что самая большая волна истерики захлестнула город после убийства Лены Жаркевич. Ага, как же! То был так, легкий бриз. Настоящее цунами обрушилось на голову следственной группы только сейчас.

Журналисты, возмущенные горожане, еще более возмущенное собственное начальство, получившее гигантскую очистительную клизму от вышестоящих товарищей и как вишенка на торте – недовольство Москвы.

В столице пока только осуждающе сдвинули брови, но и это нехитрое движение вызвало у мэра города тремор конечностей и зуд в копчике.

И кто был назначен стрелочником?

Правильно, следователь.

В общем, вместо работы по делу Матвею пришлось больше часа отбиваться от репортеров, выслушивать начальственные упреки и терпеть моральную порку. Объяснять что-либо было бесполезно, да и говорить пока особо не о чем. Озвучивать версию с клоуном Черепанов не спешил.

Наконец все более-менее утихло и можно было заняться делом.

За клоуном установили слежку. Первые дни результата не принесли: парк опять опустел, аттракционы простаивали, клоун вместе с ростовыми куклами, зайцем и медведем, торчали в будке механика колеса обозрения. И, судя по звону посуды, решали там кроссворды. А может, в шашки играли.

Но ближе к выходным горожане все же потянулись в парк: а куда еще пойдешь с детишками? Тем более что владелец парка усилил охрану, да еще и замутил городской выпускной вечер – договорился с директорами ближайших школ, взяв организацию праздника на себя. Концертная программа, развлечения, аттракционы – все это владелец парка обещал предоставить бесплатно. Родителям оставалось только позаботиться об угощении.

Затея всем очень понравилась, и ребятам в первую очередь. Ну еще бы – в парке точно можно будет отыскать скрытые от бдительного родительского ока местечки для уединения. А насчет психа можно не волноваться: их много, а псих один.

Предвкушение праздника довольно быстро смыло неприятный осадок, погода стояла чудесная, к тому же в парке стало еще интереснее – появились пони и велоколяски.

В общем, народ вернулся в парк. И клоун снова развлекал детвору, скручивая из длинных шариков забавные игрушки, пуская пузыри, жонглируя мячиками.

Но теперь, когда за ним следили постоянно, очень скоро стало ясно: Кирилл не обманул. Веселый дядька с красным круглым носом и смешным париком действительно распускал руки, когда развлекал девочек.

Нет, не специально, все происходило как бы случайно.

То шарик полетит не туда, его надо поймать, задев при этом грудь или попку.

То пузыри учит выдувать, неприятно облапав девочку.

То из шарика похабень скрутит, ойкнет и тут же переделает, внимательно следя за реакцией девочек.

Операм, следившим за клоуном, до зубовного скрежета хотелось оттащить поганца от детей и в укромном месте просто и незатейливо, без изысков, отпинать его по полной программе.

Но – нельзя.

Приходилось смотреть и тихо сатанеть от злости и бессилия.

А потом…

Потом удача все же решила кинуть с барского плеча душегрейку холопам-топтунам.

В один из дней, ближе к вечеру, опера заметили, что клоун все чаще и чаще поглядывает в сторону небольшой аллейки, где на лавочке сидела совсем молоденькая девушка, лет семнадцати-восемнадцати, и увлеченно читала книжку. Милая такая девчушка, в очках, явно тихоня и отличница.

В очередной раз собрав возле себя небольшую толпу детишек – и мальчиков, и девочек, клоун шаг за шагом, как бы случайно, оказался возле лавочки, на которой сидела девушка.

О чем-то спросил, детишки засмеялись, девушка тоже. Клоун предложил ей скрутить из шарика собачку, девушка попробовала – получилось. Клоун радостно заверещал, захлопал в ладоши, а затем вытащил из кармана своих широченный штанов… чупа-чупс! И торжественно вручил девушке. Та, смеясь, взяла.

При виде конфеты, фигурирующей во всех эпизодах Карусельщика, опера подобрались, словно гончие на охоте. Неужели повезло? Неужели…

Клоун с детьми отошел от девушки, та развернула конфетку и засунула ее в рот, вернувшись к чтению.

Где-то через полчаса парк начал пустеть, на город легким покрывалом опускались сумерки. А девушка все сидела в той же позе, склонившись над книжкой.

Вскоре к ней подошел неприметный коренастый мужик средних лет, в котором оперативники ни за что не узнали бы клоуна, не будь у них его фото без грима. Клоун присел рядом с девушкой, осторожно похлопал ее по плечу – и девушка начала заваливаться на бок…