Камень, ножницы, бумага - Фини Элис (читать книги без .txt, .fb2) 📗
До сих пор я не знала никого, кто ненавидел бы вечеринки так сильно, как ты, и все же в последнее время ты, кажется, ходишь на них постоянно. Не утверждаю, что ты асоциален, и понимаю, почему ты их так боишься. Собрания более чем из нескольких человек становятся проблемой, когда ты не способен узнать ни одного лица. Так что шикарная вечеринка кинематографистов на Тауэрском мосту с сотнями претенциозных людей, которые уверены, что ты знаешь, кто они, скорее похожа на прогулку с завязанными глазами по минному полю.
– Пожалуйста, проходите прямо, мистер Райт, – широко улыбаясь, промурлыкала стоявшая у двери женщина с планшетом.
Я наблюдала, как она тщательно проверяла имена других гостей в своем списке с цветовой кодировкой, но с тобой в этом не было необходимости. Все теперь знают, кто ты: новичок, ставший своим. Те, кто пишет сценарии, чаще всего смеются последними. Никто из этих людей не удостаивал тебя и взглядом, когда тебе не везло, но благодаря фильму-блокбастеру – спасибо роману Генри Винтера – все они стремятся быть твоими лучшими друзьями. Пока.
Причина, по которой ты начал брать меня на большие вечеринки, мероприятия и церемонии награждения, заключалась в том, что я могла шепотом сообщить, кто те люди, которые подходят к нам, и тем самым избавить тебя от смущения, если ты не узнаешь того, кого должен был бы узнать. Не то что бы я возражала. Мне даже понравилось – в отличие от тебя. Это забавно – время от времени наряжаться, делать прическу и снова носить высокие каблуки. В таких вещах нет особой необходимости, когда ты целый день работаешь с собаками.
Теперь мы ведем светскую жизнь. Слушая в течение нескольких лет твои рассказы о продюсерах, директорах, режиссерах, актерах и авторах, я уже представляла себе их лица. А теперь знаю, как все они выглядят в реальной жизни, и мы проводим вечера, похожие на этот, общаясь с людьми из твоего мира. У меня с ними не слишком много общего, но мне достаточно легко говорить о книгах, фильмах и телевизионных драмах – все любят хорошую историю.
Я с нетерпением ждала возможности впервые побывать внутри Тауэрского моста, а обещанные бесплатное шампанское и шикарные закуски, приготовленные шеф-поваром, отмеченным звездой Мишлен, по-прежнему доставляют мне огромное удовольствие. Но заметив имя Генри Винтера в списке гостей, я испугалась заходить внутрь. С этого момента стало очевидно, что настоящая причина, по которой мы проводим нашу годовщину с незнакомыми людьми, заключается в том, что ты надеялся наткнуться на Генри и убедить его дать тебе еще одну книгу. Ты уже дважды спрашивал его. Я говорила тебе, что не стоит просить, но ты всегда думаешь, что знаешь лучше, и не слушаешь. Писательство – это трудный способ зарабатывать на легкую жизнь.
Когда мы подошли, Тауэрский мост светился на фоне ночного лондонского неба. Мероприятие было в самом разгаре, глухие звуки музыки и смеха наверху соперничали с тихим плеском темной Темзы внизу. Как только лифт выплюнул нас на верхнем этаже, я сразу поняла, что вечер обещает быть интересным. Помещение оказалось меньше, чем я себе представляла: вот уж не думала, что это будет просто длинный коридор, битком набитый киношными персонажами! Мимо протиснулся официант, держа поднос с шампанским, и я с радостью разгрузила его на два бокала. Сделав на всякий случай в то утро тест на беременность, я знала, что нет никаких причин не пить. Я перестала ежемесячно сообщать тебе плохие новости, а ты перестал спрашивать.
– С годовщиной, – прошептал ты, и мы чокнулись бокалами, прежде чем ты сделал глоток.
Я уже осушила свой наполовину. Я нахожу, что алкоголь помогает заглушить мою социальную тревогу, которую я до сих пор каждый раз испытываю, посещая подобные мероприятия. Все здесь знают, кто ты. Единственные ожидания, которые ты все еще стараешься оправдать, – твои собственные. Но я никогда не чувствовала, что вписываюсь в этот круг, возможно, потому что так оно и есть. Я предпочитаю собак. Я пригубила еще, а после занялась тем, для чего была здесь – незаметно осмотрела комнату, мои глаза искали то, чего не могли видеть твои.
Сегодня утром мы обменялись подарками на очередную годовщину. Я вручила тебе кожаный портфель с твоими инициалами, тисненными золотом. Годами наблюдая, как ты таскаешь свои драгоценные рукописи в уродливых сумках, я предположила, что это уместный подарок. Ты преподнес мне пару кожаных ботфорт, на которые я давно засматривалась. Однако сомневалась, считая себя чересчур старой, чтобы носить их (ведь мне уже тридцать два!), но ты явно не согласился с моим мнением. Я надела их как раз сегодня и заметила, что в такси по дороге на вечеринку ты пялишься на мои ноги. Было приятно чувствовать себя желанной.
– Приближается, – прошептала я тебе на ухо, пока мы пробирались по забитому людьми коридору.
– Хороший, плохой или уродливый? – спросил ты.
– Плохой. Продюсер, которая в прошлом месяце хотела, чтобы ты работал над экранизацией криминального романа… та, которая стала задирать нос, когда ты ей отказал. Лиза? Линда? Лиз?
– Лиззи Паркс?
– Да.
– Дерьмо. На каждой вечеринке есть тот, кто ее портит. Она еще не выглядит взбешенной? – уточнил ты.
– Очень даже.
– Она видела нас?
– Так точно.
– Черт. Эта женщина относится к писателям, как к фабрикам, а к их работе – как к банкам с печеными бобами. Книга, которую нужно было адаптировать, даже не ее. Она самый настоящий библиоклепт.
– Красный код.
– Лиззи, дорогая, как ты? Выглядишь чудесно! – произносишь ты тем голосом, каким разговариваешь только с маленькими детьми или претенциозными личностями. Я надеюсь, ты никогда не будешь общаться так со мной, и очень расстроюсь, если это случится.
Вы оба два раза чмокнули воздух, и я восхитилась тем, как ты делаешь то, что делаешь. Это как если бы у тебя был переключатель, которого мне явно не хватает. На вечеринках ты становишься другой версией себя, той, которую все любят: очаровательной, комплиментарной, умной, популярной, в центре внимания. Ничего похожего на застенчивого, тихого человека, которого знаю я и который каждый день исчезает в своем новом, довольно милом домике для работы. Это напоминает представление. Я люблю все твои разнообразные версии, но предпочитаю моего Адама, настоящего, какого вижу только я.
– Приближается, – снова прошептала я, насладившись прекрасно приготовленным гребешком, в сочетании с гороховым пюре, поданным на миниатюрной ракушке и c крошечной серебряной ложечкой.
– Кто теперь? – спросил ты.
Я знала этого человека.
– Натан.
Я наблюдала, как ты пожимал ему руку, и слушала, как вы говорите о делах. Босс студии, принимающей вечеринку, – один из тех мужчин, которые всегда работают. Постоянно оглядываясь через свое или ваше плечо, чтобы увидеть, с кем еще он может или должен был бы поболтать. Это человек, который любил облагать налогом радость, всегда отнимая немного у кого-то другого, чтобы увеличить свою собственную. Ты представил меня, и я ощутила, что немного съеживаюсь под его пристальным взглядом.
– А чем вы занимаетесь? – полюбопытствовал он.
Это вопрос, который я ненавижу. Не из-за ответа, а из-за реакции на него других людей.
– Я работаю в «Приюте для собак Баттерси», – ответила я и изобразила на лице улыбку.
– О, черт возьми! Повезло вам.
Я решила не объяснять, почему мне не так уж и повезло, что слишком много людей жестоки или безответственны, когда дело касается животных. Я убедила себя, что лучше не обращать внимания на его снисходительный тон. Меня учили всегда быть вежливой: ты не сможешь перейти мост, если сожжешь его. К счастью, беседам и людям свойственно двигаться дальше, и мы наконец остались одни.
– Есть какие-нибудь признаки его присутствия? – прошептал ты.
Мне не нужно было уточнять, о ком ты говоришь.
– Боюсь, что нет. Мы могли бы попробовать на другой стороне?
Мы направились по второму коридору – крытому туннелю над знаменитым мостом, соединяющему одну башню с другой. Вид сверху на Темзу и освещенный Лондон был впечатляющим.
