Свои-чужие - Пэтчетт Энн (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
– Каким-то образом мне удалось забыть про Ломера, – сказал Фикс. – Эта история годами сидела у меня в голове, но однажды, уж не знаю как, ушла. Я больше не видел его во сне. Перестал за ланчем представлять себе, чтó бы он заказал сейчас. Перестал, сидя в машине, смотреть на напарника и думать, почему он – не Ломер. Совестно признаваться, но я все же должен сказать – это было огромным облегчением.
– Но теперь ты опять думаешь о нем?
– Да, конечно, – ответил Фикс. – О нем и обо всем этом. – Он поднял руку к пластиковой трубке, связывавшей его с жизнью. Улыбнулся. – С ним такого никогда не будет. Он никогда не станет старым и больным. Но я уверен, он был бы совсем не против, спроси его кто-нибудь. И еще я уверен – раньше мы оба сказали бы: «Да, пожалуйста, господи, в восемьдесят пошли мне рак». Но теперь… – Фикс пожал плечами. – Теперь я чего-то засомневался на этот счет.
– Тебе больше повезло, – возразила Франни.
– Ты молодая еще, – сказал ей отец. – Поживи-ка с мое.
3
Накануне того дня, когда Берт и его без пяти минут вторая жена Беверли должны были перебраться из Калифорнии в Виргинию, он приехал в пригород Торранс и сказал своей первой жене Терезе, чтоб подумала насчет переезда вместе с ними.
– Ну, то есть не прямо сейчас, разумеется, – поправился он. – Тебе же надо будет собрать вещи, продать дом. Это, конечно, дело хлопотное, но ты все же подумай, не вернуться ли тебе в Виргинию?
Когда-то муж казался Терезе самым красивым мужчиной на свете, тогда как на деле он напоминал одну из тех горгулий, которых рассадили по карнизам Нотр-Дама отпугивать нечистую силу. Вслух Тереза этого не сказала, но по тону Берта догадалась: все, что она подумала, ясно отразилось у нее на лице.
– Слушай, – сказал Берт, – ты ведь не хотела переезжать в Лос-Анджелес. И сделала это только ради меня, причем, позволь тебе напомнить, не преминула выпить из меня ведро крови. Сейчас-то тебе что здесь делать? Отвези девочек к своим родителям, устрой в школу, а потом как-нибудь я помогу тебе найти дом.
Тереза стояла посреди кухни, которая еще недавно была их общей кухней, и теребила пояс купального халата. Кэл учился уже во втором классе, Холли пошла в детский сад, но Джанетт и Элби еще сидели дома. Дети цеплялись за ноги Берта, вереща: «Па-апа!! Па-а-апа!!» – будто Берт был аттракционом в Диснейленде. Он слегка похлопывал их по головам, как ударник – по барабанам. Наигрывал на детских макушках какую-то мелодию.
– Зачем мне переезжать в Виргинию? – спросила Тереза. Она-то знала зачем, но хотела услышать это от него.
– Так будет лучше, – ответил Берт, стрельнув глазами вниз, туда, где под каждой его ладонью устроилась милая взъерошенная головенка.
– Детям лучше – чтобы оба родителя были рядом? Чтобы безотцовщиной не расти?
– Господи боже мой, Тереза! Ты же сама родом оттуда! Я ведь не предлагаю тебе перебраться на Гавайи! Все твое семейство в Виргинии. Ты там будешь счастливей.
– Я очень тронута твоей заботой о моем счастье.
Берт вздохнул. Опять пустые разговоры. Тереза была мастерица вот так его изводить.
– Тереза, жизнь меняется. Все нормальные люди умеют к переменам приспосабливаться. Одна ты уперлась.
Тереза налила себе из перколятора чашку кофе. Предложила и Берту, но тот молча отмахнулся.
– А мужу Беверли ты не предложил с вами переехать, а? Чтобы он мог чаще видеть своих девочек? – От общих знакомых Тереза слыхала, что мистер Казинс и свеже-вот-вот-испеченная миссис Казинс уезжают в Виргинию из опасений, что предыдущий муж счастливой невесты попытается убить Берта. Обставит дело как несчастный случай, так что концов никто не найдет. Предыдущий муж был полицейским. А полицейские – не все, но кое-кто – мастера на такие штуки.
Беседа бывших супругов была непродолжительна и окончилась тем, что Берт демонстративно вспылил. Ничего особенного, он так делал всегда, – но этого для Терезы Казинс оказалось достаточно, чтобы остаток дней провести в Лос-Анджелесе.
Тереза устроилась в окружную прокуратуру секретаршей. Двоих младших отдала в детский сад, двоих старших записала в группу продленного дня. Место Терезе предложили бывшие коллеги мужа. Прокурорских немного мучила совесть оттого, что они все так долго покрывали роман Берта, – вот и решили сделать для брошенной жены доброе дело. Но очень скоро в прокуратуре заговорили, что не худо бы новой секретарше пойти на вечерние курсы и выучиться на помощника юриста. Эта измученная, озлобленная, обиженная судьбой женщина была далеко не дура.
Берт Казинс на должности заместителя окружного прокурора зарабатывал мало, а потому должен был выплачивать очень скромные алименты. К доходам семьи он отношения формально не имел, а потому они и не учитывались. Берт подал прошение о том, чтобы дети все лето, с конца одного учебного года и до начала следующего, находились под его опекой, и ходатайство было удовлетворено. Тереза лезла вон из кожи, чтобы ему дали только две недели, но Берт был юрист, и друзья у него были юристы, а вдобавок водили дружбу с судьей, и родители снабдили его достаточной суммой, чтобы иск Терезы, если надо будет, пролежал в суде до скончания века.
Узнав, что лета с детьми она лишилась, Тереза хотела было закатить истерику, но вдруг поняла – да это же не развод, а каникулы на Карибах! Конечно же, она любила своих детей, но, если подумать, когда три месяца в году не надо никому лечить ангину, не надо разнимать бесконечные драки, никто не канючит над ухом, что хочет в балетный кружок, на который нет ни денег, ни времени, можно не объяснять на службе, почему опоздала, и не отпрашиваться пораньше, и не выкручиваться постоянно… словом, три месяца без детей, пусть даже она никогда не признается в этом вслух, – не так уж ужасно. А если представить, как она лежит субботним утром в постели и при этом Элби не скачет через нее туда-сюда, как горнолыжник через сугроб… неплохо, совсем неплохо! А если еще и представить, как Элби скачет по новой жене Берта, а та наверняка спит в кремовой шелковой ночнушке с черными кружевами, которую и стирать-то нельзя, только в химчистку, – просто замечательно.
Пока дети были маленькие, отправлять их одних было невозможно, и приходилось что-то придумывать. Однажды с ними летела мать Беверли, в другой раз – ее сестра. Бонни при Терезе терзалась, постоянно просила прощения и не смела глядеть в глаза. Бонни была замужем за священником и потому умела чувствовать себя виноватой во всем, в чем только можно. В третий раз в роли дуэньи выступила Уоллис, подруга Беверли, – громкоголосая и улыбчивая дама в ярко-зеленом хлопчатобумажном платье. Уоллис любила детей.
– Ну, ребятушки, – сказала она четверым маленьким Казинсам. – Мы с вами умнем весь арахис на борту.
Уоллис притворилась, будто и сама – ну, надо же, как совпало – летела в тот день в Виргинию, и разве не замечательно, что они оказались в одном самолете? И все у нее вышло так легко и ловко, что Тереза расплакалась не раньше, чем вернулась из аэропорта и вошла в опустевший дом.
На обратном пути сопровождающие были со стороны Терезы – сначала мать, потом – ее любимая кузина. Берт покупал билет всякому, кому хватало отваги провести шесть часов в самолете с его детьми.
Но в 1971 году было решено, что дети уже большие и могут летать одни, иными словами – что 12-летнему Кэлу и 10-летней Холли по силам справиться с Джанетт, которой в восемь лет ни до чего не было дела, и с Элби, которому в его шесть дело было решительно до всего. В аэропорту Тереза передала им билеты, присланные Бертом, и посадила на самолет до Виргинии – причем без багажа, на что никогда бы не решилась, если бы вахту несла Бонни или Уоллис. Пусть-ка Берт покрутится, подумала она. И обеспечит детей всем необходимым, начиная с зубных щеток и пижам и далее по списку. Она передала Холли письмо для него. Всех четверых требовалось сводить к стоматологу – почистить зубы от камня, а Джанетт еще и нужно было поставить несколько пломб. Она послала Берту список детских прививок, галочками отметив те, что требовали повторной вакцинации. А то сколько можно с работы отпрашиваться, чтобы по врачам бегать! Эти доктора вечно опаздывают, иногда на полдня в клинике застрянешь. А миссис Казинс номер два на работу не ходит. Вот у нее времени хватит и по магазинам пройтись, и к зубному съездить. У Холли от уколов кружится голова. Элби укусил медсестру. Кэл отказался вылезать из машины. Она и тащила, и тянула, однако сын так растопырился в двери, что никакими силами извлечь его не удалось, и последнюю прививку они пропустили. И еще – она куда-то задевала «прививочный паспорт» Джанетт, а потому не может точно сказать, что ей кололи, а что нет. Все это она подробно изложила в письме бывшему мужу. Беверли Казинс, ты хотела моих детей? Получи и распишись.
