Мираж черной пустыни - Вуд Барбара (читать книги бесплатно TXT) 📗
— Как такое могло случиться, Дэвид? — прошептала она. — Что мы такого сделали, чем заслужили?
Он долго смотрел на нее, глаза его были печальны. Он взялся за ручку двери.
— Не уходи, — сказала она.
— Я должен.
— Снаружи тебя могут подстерегать May May. Или белый молодчик, жаждущий мщения.
— Я не могу остаться.
— Почему? Здесь ты в безопасности.
Он покачал головой:
— Ты прекрасно знаешь почему, Мона. — Он говорил так тихо, что голос его был едва слышен на фоне шелеста дождя. — Одно дело — быть с тобой при дневном свете, когда кругом люди, когда много работы, но совершенно другое — остаться с тобой наедине ночью.
Она, не отрываясь, смотрела на него. Сердце ее бешено колотилось.
— Мона, — сказал он напряженным голосом, — нам никогда не суждено быть вместе. Если бы мы жили с тобой в другом месте, в другое время, среди других людей, в обществе, где царило бы понимание и терпимость… Но мы-то с тобой здесь, в Кении, в самом центре позорной межрасовой войны. Мы должны удержаться от этого последнего шага, после которого у нас уже не будет дороги назад, после которого мы уже никогда не сможем смыть с себя пятно позора и чувствовать себя в безопасности.
— Неужели наши чувства так постыдны?
— Нет, но они очень опасны — и для тебя, и для меня.
Он отпер дверь и принялся было поворачивать дверную ручку, когда со стороны гостиной раздался шум. Глаза Моны расширились от страха.
— Дай мне свой пистолет! — прошептал Дэвид. Потом добавил: — И оставайся здесь.
Но Мона последовала за ним. Они осторожно крались через темную столовую. На пороге гостиной Дэвид замер и осмотрелся. Мона выглядывала из-за его спины.
Единственным источником света в гостиной был огонь в камине. Он отчетливо освещал медные ведерки для угля, каминные решетки, искусную кирпичную кладку, ногу слона, служащую подставкой для кочерги, и три кожаных кресла перед камином. Остальная часть комнаты была практически в темноте, лишь неясные блики плясали на мебели из красного дерева, очерчивая мерцающим светом нечеткие очертания. Казалось, предметы движутся вместе с отсветами пламени: журналы, пепельницы, зажигалка, сделанная из ноги антилопы. А за этой границей света чернильные тени обволакивали стены, скрывали книжные шкафы и дверные проемы. Иногда блуждающий отсвет выхватывал из темноты голову животного на стене, и тогда вдруг вспыхивал неподвижный стеклянный глаз антилопы или газели.
Дэвид прокрался вдоль стены к широкому окну, выходящему на гору Кения. Остановился, поднял револьвер, осторожно отодвинул бархатную штору. Мона все так же выглядывала через его плечо.
На вымытой дождем веранде было практически темно, за исключением одинокой тусклой лампочки над ступеньками, которая бросала расплывчатый круг желтого света на плетеную мебель, пальмы в горшках, красные и лиловые цветы бугенвиллий.
Дэвид и Мона сразу заметили на полу черепки разбитого горшка, рассыпанную землю, опрокинутую азалию. Увидели они и виновника происшествия: среди растений в горшках неуклюже семенило маленькое любопытное существо.
— Ежик! — воскликнула Мона.
— Наверное, ищет, где бы ему спрятаться от дождя.
Дэвид, смеясь, повернулся к Моне. Она тоже смеялась — с облегчением, но немного нервно.
Потом их улыбки погасли, и они смотрели друг на друга в интимном полусвете, стоя на краю освещенного круга.
— Обещай мне, — нарушил молчание Дэвид, — что завтра ты переедешь из этого дома к своей тете. С ней Тим Хопкинс, и там ты будешь в большей безопасности, чем здесь. Обещаешь мне, Мона?
— Да.
Он снова замолчал, неотрывно глядя в ее лицо, следуя взглядом по линиям ее лба, шеи, плеч.
— Тебе небезопасно оставаться одной, — наконец произнес он, вспомнив о записке. — Теперь тебе угрожают не только May May.
— И тебе.
— Да…
Дэвид поднял руку и нежно дотронулся до ее щеки.
— Сколько раз я пытался представить себе, — сказал он, — какая твоя кожа на ощупь. Такая нежная…
Она закрыла глаза. Его ладонь была жесткой, мозолистой. От его прикосновения она вдруг ослабела, почувствовала, как у нее перехватило дыхание и сердце почти остановилось.
— Мона, — выдохнул он.
Она коснулась кончиками пальцев его щеки, провела от носа к уголку губ, погладила морщинку между бровями, дотронулась до уголков глаз.
Рука Дэвида неуверенно двинулась к ее затылку. Он запустил пальцы в ее волосы. Наклонился, чтобы поцеловать, но замер в нерешительности. Когда их губы все же встретились, это был неуверенный поцелуй, будто первый, пробный шаг. Затем она обвила его шею руками и поцеловала сама, направляя его, показывая, как это делается. Они прильнули друг к другу в мерцающем свете камина.
Через мгновение Дэвид отстранился и расстегнул пуговицы на ее блузке. Подивился ее маленьким белым грудям, которые полностью помещались в его ладонях. Она распахнула его рубашку и положила ладони ему на грудь. Когда Дэвид был полностью обнажен, Мона залюбовалась его превосходно выточенными ягодицами и сильными, стройными бедрами — достойное наследие прародителей масаев.
Дэвид подхватил ее и уложил на пол перед камином. Он исследовал ее тело, нежно ласкал. Мона чутко реагировала на его прикосновения, ведь она не знала ножа ируа.
Он прижал свои губы к ее губам, и она выгнула тело, полностью готовое к тому, чтобы принять его. В пляшущем свете огня их тела слились в единое целое — черное на белом.
Мона резко проснулась, не понимая, что ее разбудило. Она повернулась к мужчине, лежащему рядом с ней в постели. Дэвид крепко спал. Интересно, сколько времени? Она потянулась. Никогда еще ей не было так хорошо. Никогда еще не была она так счастлива.
Этой ночью они несколько раз занимались любовью, и каждый раз был лучше предыдущего. Дэвид великолепно владел любовным мастерством, перешедшим к нему от его воинственных предков; Мона же откликалась на его ласки горячо и неожиданно, чем приводила его в полный восторг.
— Мона! — раздался крик снизу.
Она резко села. Так вот что разбудило ее! Кто-то был в доме!
И этот кто-то был Джеффри. Он ходил по комнатам первого этажа и выкрикивал ее имя.
Мона вскочила с постели и набросила халат. Взглянув на Дэвида и убедившись, что тот по-прежнему крепко спит, она вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.
Она встретила Джеффри в гостиной, где в камине еще теплилась горстка красных угольков.
— Что ты здесь делаешь, Джеффри?
— Господи, Мона! Да ты у меня лет десять жизни отняла! Когда я увидел, что дверь на кухню не заперта, я уж не знал, что и думать!
Она в ужасе прижала ладони к губам. Они с Дэвидом оставили дом открытым!
— Что ты здесь делаешь? — снова спросила она. Макинтош на Джеффри был совершенно мокрый, с полей шляпы капала вода. В руках у него была винтовка, а в дверях столовой маячили двое солдат из Кенийского полицейского резерва.
— Ночью, во время обхода, патруль обнаружил труп кошки, подвешенный к воротам Белладу. Ты знаешь, что это означает.
Мона слишком хорошо знала, что это означает. Это был сигнал May May о том, что обитатели дома должны стать следующими жертвами.
— Так что теперь мы проверяем всех черномазых в этом районе. Но когда я пришел в коттедж Дэвида Матенге, то обнаружил, что его нет дома и, похоже, не было всю ночь. Поэтому я решил приехать сюда и спросить у тебя, не знаешь ли ты, где он может находиться.
Мона плотнее запахнула халат на груди. Ей вдруг зазнобило.
— В котором часу он вчера ушел, Мона?
Вчера?
— А который сейчас час, Джеффри?
— Скоро уже рассвет. Я отправил несколько патрулей на его поиски. Я всегда подозревал, что этот черномазый — сообщник May May. Вполне может быть, что он и есть тот мерзавец, который проводит обряд клятвы в нашей округе, а мы-то с ног сбились, разыскивая его.
— Не говори глупостей, это просто нелепо. И не мог бы ты отправить за дверь этих людей? Я не одета.
