Одним ангелом меньше - Рябинина Татьяна (книги регистрация онлайн .txt) 📗
— Вот этого я и боялся… Черт!.. Да нет, не может быть! — Он потряс головой, будто пытаясь прогнать неприятную мысль.
Иван ждал. «Тепло», — подумал он.
— Не хотел говорить, но, видно, придется. Все равно ведь узнаете. Похоже, на этот раз я действительно подставил Марину. Свинство, конечно, но Андрей все-таки мой старый друг, а Марина… Но я и подумать не мог… Получается, что я двойной стукач. Сначала сдал Марину, а теперь и Андрея.
Бергер стряхнул пепел и случайно погасил сигарету. Посмотрел на нее с удивлением и бросил в пепельницу. Руки его по-прежнему дрожали.
— Марина собралась замуж за Андрея Самохвалова. Не слышали о таком?
— Фамилия знакомая, но сейчас не вспомню. Наверно, не по нашей части.
— Не по вашей. Он бизнесмен, довольно удачливый, в определенных кругах пользуется известностью и, что совершенно нетипично, настолько чист перед законом, насколько это вообще возможно. Насколько позволяют — так будет вернее.
— А вы? — поинтересовался Иван.
— Некорректный вопрос, — быстро парировал Бергер. — Так вот. Вчера утром Андрей приехал ко мне и пригласил на свадьбу. Он весь сиял, до смешного. Показал фотографию… Марины.
— А до этого вы не знали ничего?
— Нет. Откуда? Зато я знаю Марину. Влюбиться она не может — до такой степени ледяная и расчетливая. А вот влюбить в себя, если надо, — запросто. Ей бы актрисой стать. — Бергер встал и подошел к окну. — Вообще ей было глубоко наплевать, что о ней думают люди, которые не могут быть ей чем-то полезны. А перед нужными она в лепешку расшибалась. Андрей… Богат — это слабо сказано. Вот Мариша и расстаралась на славу. Нехорошо так о покойнице, но… правда есть правда.
Запищал сотовый. Бергер недовольно поморщился и, попросив перезвонить позже, отключил телефон.
— И что Самохвалов? — спросил Иван.
— А что Самохвалов? Сначала не мог поверить. Тогда я ему назвал с десяток людей, которые могут подтвердить, включая Олега. Он посидел немного, выпил пару рюмок и ушел. Вы думаете, это он?
— Не знаю. Проверим. По-вашему, не мог?
— Трудно сказать, — Бергер с сомнением оттопырил губу. — Вот так сразу я бы ответил, что нет, ни в коем случае. А если подумать… Он хоть и держал себя в руках, но видно было, что просто в ярости.
— Кстати, какая у него машина?
— Черный «Сааб». Но еще и джип есть, не помню марку. Ездит обычно сам, охрану редко берет.
Иван записал координаты Самохвалова, поблагодарил Бергера и пошел к двери. Обернувшись, он увидел, что тот сидит за столом, обхватив голову руками, и пристально смотрит на поверхность стола. Иван вышел и закрыл за собой дверь.
Уже в машине он вспомнил, что так и не позвонил домой.
Было уже начало одиннадцатого, когда Иван вошел в свою квартиру. Ему пришлось еще заехать в управление, доделать кое-какие дела и позвонить следователю. Чешенко сказал, что часикам к девяти на всякий случай организует ордер на обыск. А у подъезда пока будут дежурить, и если Самохвалов куда-нибудь соберется до приезда опергруппы, то его тихонечко задержат… на трое суток. Ивану такой расклад показался странным, но спорить он не стал: в чужой монастырь…
В квартире было темно и тихо. Только у Аленки горел ночник — полоска света пробивалась под дверью.
Иван заглянул в гостиную (она же спальня). Диван был разобран, но Галины не было. Раздевшись, он прошел на кухню. Галя в легком халатике, не зажигая света, курила, стоя под раскрытой форточкой.
Иван щелкнул выключателем. Галя обернулась.
— Отгул? — спросила она ничего не выражающим голосом.
— Как всегда, — ответил Иван виновато. — Бобер обещал вернуть с процентами.
Галя усмехнулась и ничего не сказала.
— Галь, я уже инструменты доставал полки чинить, а тут звонок, надо на труп ехать, — соврал он, протягивая жене темно-красную, почти черную розу на длинном стебле, купленную только что у метро. — Это тебе!
Галина молча взяла цветок и остановилась у двери. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, потом она опустила глаза, приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но передумала.
Ей так горько было сегодня весь вечер. Столько надежд! Пусть не глобальных, совсем маленьких — домашних. Но их с Аленкой снова встретила пустая квартира. Она разговаривала с дочкой, кормила ее ужином, читала на ночь сказку, а мысли бродили где-то далеко-далеко.
Обиды не было. Галя понимала, что Иван не по своей воле ушел сегодня, как не по своей воле неделями приходил только ночевать или убегал из-за праздничного стола после неожиданного телефонного звонка. Точно так же она понимала или хотела понимать, что у него нет никакой другой женщины, что он любит их с Аленой, и у нее нет повода усомниться в этом. Но… Ей было так одиноко по вечерам, особенно когда дочь уже спала. И немного жаль себя.
Нет, она не жалела, что вышла замуж за Ивана. За семь лет любовь к нему стала другой — уже не такой острой и чувственной, как раньше, но ей казалось, что они будто прорастают друг в друга, как близко растущие деревья. И все-таки… все-таки ей было себя жаль.
— Галочка, солнышко мое, ну прости меня. — Иван обнял жену, но укололся о шип розы и отшатнулся. — Я не виноват, но… все равно чувствую себя виноватым. У меня куча дел, а ты сидишь и ждешь. И волнуешься.
— Не надо, Ваня. Как тебе объяснить? Я ведь знала, что у тебя за работа. Ты меня не обманывал, золотых гор не обещал.
Галя поднесла цветок к губам. Рядом с ее побледневшим от волнения лицом цвет розы напомнил Ивану утро, лужу запекшейся крови, и что-то больно стиснуло горло.
— Просто… У меня такое чувство, что ты живешь в одном мире, а мы с Аленой в другом. Иногда ты появляешься, потом исчезаешь. И каждый раз мне кажется, что навсегда.
Иван помолчал и спросил:
— Тебе плохо со мной, Галя?
Галина подняла на него глаза, большие, потемневшие, полные какой-то спокойной, будто ставшей привычной печали.
— Без тебя мне будет еще хуже, — просто ответила она.
Иван проглотил комок, подошел к жене и взял у нее из рук розу. Положил на стол и прижал Галину к себе. Медленно, как во сне, нашел губами ее губы, и время остановилось.
Он чувствовал ее дыхание, тепло бархатистой кожи, дрожь, пробегающую по телу. Он касался ее губ, легко, будто дразня, чуть задыхаясь, и она отвечала ему, закрыв глаза и откинув голову назад.
Иван глубоко вздохнул и подхватил Галю на руки.
— Ванька, надорвешься! — засмеялась она тем особенным смехом, глубоким и тихим, который всегда сводил его с ума.
— Своя ноша не тянет, — ответил он, зарываясь лицом в волосы, пьяняще пахнущие зелеными яблоками.
Иван принес ее в комнату и положил на постель. Галина смотрела на него снизу вверх, улыбаясь тревожной, почти неуловимой улыбкой, и уличные огоньки отражались в ее глазах — совсем как семь лет назад, когда они впервые остались вдвоем.
Мир сжался до размеров комнаты, в которой их тела слились в единое целое, стремясь к мучительному и блаженному мигу, когда вспыхнут тысячи солнц — и погаснут в звенящей истоме…
Галина давно спала, положив голову ему на плечо и уютно посапывая, а Иван все никак не мог заснуть, запутавшись в размышлениях о завтрашнем дне. Зачем Чешенко понадобилось проводить обыск? И как он обосновал это прокурору? И что вообще делать с этим Самохваловым? Что ему предъявить?
Утро вечера мудренее, решил он наконец, осторожно освободил плечо, повернулся на бок и заснул.
Кто бы знал, как легко мне стало, когда ее кровь полилась на пол лифта. Она, похоже, не слышала, что я иду за нею. И даже не успела испугаться, только удивилась, когда мои пальцы сдавили ей шею. Главное было оставить чистым лицо. Чтобы еще раз посмотреть на него — мертвое. Да, женщина уже была мертва, а ее глаза, глаза Лады, смотрели на меня. Черные волны с шумом откатывались куда-то вдаль, и глухо, издалека, срываясь на хрип, голос Лады умолял: «Нет! Нет!»
