Полное собрание сочинений. Том 14. Таежный тупик - Песков Василий Михайлович (читаемые книги читать txt) 📗
Наблюдатели отмечают: птицы внимательно и прилежно осматривают свою территорию. Сходство с ястребом помогает им сеять панику и обнаруживать гнезда, с которых слетают птицы. Однако не любое гнездо остановит вниманье кукушки. У разного вида птиц яйца имеют свои размеры, свою окраску. Кукушки к этому приспособились — их яйца почти копируют яйца избранной жертвы. Кукушка должна иметь на примете множество нужных ей гнезд. С промежутком в два дня сносит она яичко и кладет его с точным расчетом туда, где время насиживания совпадает с интересами будущего кукушонка.
Как ведут себя птицы при виде кукушки возле гнезда? Протестуют! С криком они пытаются отогнать ее от гнезда. Но кукушка, пассивно обороняясь, делает свое дело. И, выбрав момент, когда хозяева гнезда отлучились, «осчастливливает» их подкидышем.
Замечают ли птицы перемены в гнезде? Замечают. И кукушка этот момент учитывает.
Оставляя свое яйцо, она из «законных» яиц одно похищает. Но не бросает. Зачем добру пропадать? Кукушка съедает яйцо. И это ей крайне необходимо — непрерывно занятая кладкой яиц в нужные гнезда, она не имеет времени как надо кормиться. Иногда голод заставляет кукушку уничтожить всю кладку и не положить в гнездо своего яйца.
О подвохе в гнезде почти все птицы догадываются, этому способствуют нарушенья кукушкой самого гнезда. Но лишь некоторые из них настроены решительно. Одни надстраивают новый этаж гнезда и делают новую кладку.
Другие, например, маленький бдительный королек, иногда ухитряются выбросить чужое яйцо. В крошечном клюве яйцо поместиться не может, королек его пробивает и только тогда ухитряется выкинуть. Но чаще всего, упустив главный момент тревоги, птицы успокаиваются, садятся насиживать яйца. А когда появляется кукушонок, начинается в гнезде разбой, приемная мать равнодушно наблюдает, как из гнезда исчезают ее законные дети и начинает расти чудовище, непрерывно требующее еду.
Сложный, тысячами лет отлаженный поведенческий механизм кукушки иногда дает сбой.
Бывает, она откладывает яйцо в дупло и выросший кукушонок становится его пленником. Иногда для снесенного яйца не оказывается нужного места, и оно остается лежать на пеньке, на земле.
Был спор: каким образом помещает кукушка яйцо-подкидыш в гнездо?
Утвержденье, что птица сначала кладет яйцо на землю, а потом в клюве доставляет его в гнездо, подтверждается этим снимком (фотограф-натуралист Пауль Третшель, ФРГ). Но есть наблюденья: кукушка сносит и прямо в гнездо.
Все, о чем тут рассказано, как раз сейчас происходит в зеленом майском лесу. Кукованьем птицы сопровождают свои большие заботы. Эти заботы не следует мерить нашей человеческой меркой. У природы свои законы.
Она ничуть не страдает от того, что детеныш кукушки вырастает в чужом гнезде. В этом, наверное, есть какая-то целесообразность. Мы же должны благодарными быть кукушке за то, что она есть, за то, что единственная из наших птиц способна поедать вредителей леса — волосатых гусениц, и за то, что лес с ее песней обретает манящую глубину, становится радостным, обитаемым.
Фото из архива В. Пескова. 15 мая 1982 г.
Дом Пушкина
Сегодня, 6 июня, — день рождения Пушкина. Всюду, где ступала нога поэта, сегодня будет много людей, и особенно тут, в Михайловском.
Однако большинство из нас побывают в этом псковском сельце лишь мысленно. И этот снимок, сделанный три дня назад, может помочь нашему воображенью. Такими дом и все, что к нему прилегает, видят птицы, летящие над Михайловским.
Пушкин жил тут более века назад. Легкие его шаги помнят лишь самые старые из древес — отдельные липы и ели в парке, да, может быть, ворон, живущий в лесу по соседству и ревниво круживший, пока мы с псковским летчиком Юрием Соловьевым искали лучшую точку съемки. Дом, кусты сирени, молодые деревья, караси в пруду, иволги, желтыми челночками шнырявшие в кронах берез, — потомки всего, что видел тут Пушкин. Дом этот — пятый по счету на старом месте. Время все заставляет ветшать. И в минувшей войне как раз по этому месту проходила линия обороны фашистов. Все было изрыто траншеями. Прямо в доме немцы поставили пушку. Глядя на снимок, легко представить линию боя, идущего на высотке… От построек ничего не осталось. Даже деревья тут умирали от осколочных ран, а земля местами представляла собою сплошное минное поле.
И вот перед нами чудо. Все возродилось! Дом построен, каким он был при Пушкине. Все тот же зеленый дерновый круг перед домом, за кругом — деревянный амбарчик, в котором хранились лен, зерно, крупа. Справа за деревом виднеется крыша домика няни. Июньская пышная зелень скрывает постройки слева от дома, пасеку, сад.
Но хорошо видны ступеньки, с холма бегущие к Сороти. А дальше за домом — парк со знаменитой въездной еловой аллеей и дорожка у лип, где Пушкин встретился с Анной Петровной Керн. И еще дальше, уже за кадром, — «лесов таинственная сень».
Пушкин, взглянув на этот снимок, наверное, заметил бы перемены. Даже при жизни, увидев усадьбу после долгого перерыва, он приветствовал вечное обновленье природы: «Здравствуй, племя младое, незнакомое!» Не знающая остановок живая природа меняет свои одежды, но она осталась тут пушкинской. И усадьба, претерпевшая множество временных перемен, сейчас максимально приближена к давнему облику.
Но пушкинский мир Михайловского — это не только дом и усадьба. Лесные чащи, озера, Сороть, холмы, деревеньки, дороги по косогорам, валуны у дорог, облака, птицы, цветы на лугах, старые городища, тропинки в травах — все это в необычайном по красоте сочетании являет приходящим сюда мир бесконечно близкого и дорогого нам человека, помогает понять истоки бессмертных его творений. И в который раз убедиться: все великое питалось все-таки обычными жизненными соками, доступными каждой отзывчивой и открытой душе…
Около миллиона людей ежегодно проходят по этим песчаным дорожкам. Половодье людей ежедневно! Но приходит перед вечером час, когда река экскурсантов-паломников иссякает и наступает в сельце Михайловском благословенная тишина. Слышно лишь суету и пение множества разных птиц.
В такое время и сделан снимок. Буйно цвела сирень. Деревья с молодою листвой светились волшебным светом первых дней лета. Одинокий петух ходил по дорожкам усадьбы. Три лошади паслись на поляне. Змейками разбегались с холма дорожки — к озеру Маленец, к Савкиной горке, к городищу Воронин, к стоящей над Соротью мельнице, к переходу в заречную деревеньку с названием Зимари…
А сегодня в Михайловском людно. Сюда на праздник соберутся десятки тысяч людей.
В шестой день июня так бывает уже многие годы.
Поклон тебе от нас, святое место России!
Фото автора. 6 июня 1982 г.
Слетки
(Окно в природу)
В Тригорском парке около самой «скамьи Онегина» я увидел двух странных ворон: сидят в неестественных позах и как будто совсем не страшатся людей. Подошел ближе — молодые вороны, видимо, только что из гнезда.
Подпустили к себе вплотную. Протянул руку — не шевелятся. Тронул одну за клюв, чуть повернул голову — застыла в навязанной позе, как будто ее слепили из пластилина. У второй осторожно раскрыл клюв, переставил на сучок одну лапку, намеренно сделав позу до крайности неудобной, — застыла как под гипнозом. И ни единого звука протеста. С ума сходили родители: неистово долбили клювами ветки (это выглядело как стучание кулаком по столу у людей) и так орали, что всполошили всю воронью слободку в Тригорском. А молодые сидели спокойно в забавных неестественных позах. И так продолжалось до той минуты, когда я, пятясь, удалился на почтенное расстоянье. Сердитые крики старых ворон прекратились, и сразу же два несмышленыша «разморозились»: потянулись, зевнули, разинув клювы, показали родителям, что не прочь закусить. В бинокль было видно: в ход пошли червяки и поделенный между едоками птенчик какой-то маленькой птицы.
