Сестра моя Боль - Ломовская Наталия (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
– Не от его ли причуд ты оттуда съезжаешь?
– Именно. Он, видишь ты, убежденный холостяк. Не переносит в доме женского духа. То есть переносит, если этот дух появляется от случая к случаю, переночевать. Но сдавать квартиру молодой семье с детьми или без таковых не хочет.
– В принципе его можно понять.
– А то! Ну, а мы с Инесской решили съехаться.
– Поздравляю…
Поздравлять-то, собственно, было не с чем – Инесса, дама сердца его приятеля, не казалась Руслану бог весть каким приобретением. Есть женщины, чья красота и обаяние так велики, что с избытком покрывают недостатки их умов и душ. Красота же Инессы, усредненная, салонная, была, фигурально выражаясь, слишком узка и коротка, и из-под нее то и дело выглядывали малосимпатичные качества – эгоизм, жадность и ограниченность. Впрочем, ведь было что-то хорошее в Инессе, если мужчина, перебравший в свое время целую галерею красоток, остановился именно на ней?
Руслан пошел по адресу, который дал ему приятель, и встретился с хозяином. Это был высокий старик с военной выправкой. Он назвался: «Василий Семенович Семенец, полковник в отставке», осмотрел Руслана с головы до ног и, кажется, остался доволен увиденным. Во всяком случае, без лишних разговоров и по разумной цене сдал ему лучшую в доме комнату, окна которой выходили в тихий зеленый дворик.
Квартира была большая, запущенная, обставленная тяжелой старинной мебелью. Комната, сданная Руслану, когда-то служила супружеской спальней – в ней находилась сверхъестественных размеров кровать, платяной шкаф и туалетный столик с потускневшим от времени зеркалом в резной деревянной раме. Толстопятые купидоны держали букеты роз и гирлянды бантов. До Руслана в этой комнате несколько месяцев жил его однокурсник, но признаков его пребывания в комнате не осталось – ни яркого конвертика, завалившегося за матрац монументального ложа, ни забытого носка в шкафу, ни компьютерного журнала в тумбочке. Зато он нашел другие следы – из шкафа едва ощутимо веяло духами, в расписной фарфоровой баночке, пылившейся на подзеркальнике, обнаружились остатки пудры, а в туалетном столике нашелся скомканный носовой платок, когда-то завалившийся между ящиком и задней стенкой. Носовой платок был обшит кружевами, и Руслан почему-то не отдал его хозяину, а запихнул на прежнее место. Комната хранила память о прежней хозяйке, рано умершей супруге полковника, и старомодный аромат женственности, оставшийся в ней, смущал в первое время Руслана. Он нарочно не заглядывал в альбом с фотографиями, чтобы не дать действительности сломать хрупкий образ. Жена полковника могла оказаться расфуфыренной хабалкой, либо дородной дамой с сальным вавилоном на голове, либо елейно-добродетельной, незаметной офицерской женой, по профессии непременно учительницей… Но потом Руслан все же не выдержал и заглянул в альбом и был благодарен этой давно ушедшей женщине за то, что когда-то она жила на свете и у нее были большие черные глаза, нежная кожа и прекрасная улыбка. На одной любительской, но дивной фотографии жена полковника была запечатлена в украинском наряде – вышитая рубашка, широкая юбка, на голове венок. Коса перекинута через плечо, босые ступни твердо стоят на тропинке, такие крошечные и трогательные, а вокруг, словно наяву, шелестит и переливается листва. И вдруг Руслан понял, почему полковник предпочел продолжительное вдовство новой женитьбе…
Руслану все понравилось в этой квартире, и не только занимаемая им комната. В кухне обнаружилась добротная чугунная посуда и первое издание книги о вкусной и здоровой пище, с пометками на полях. Шутки ради Руслан попробовал себя в поварском искусстве, получилось неплохо, и он решил начать питаться только вкусной и здоровой пищей собственного приготовления. И вообще как-то упорядочить свою жизнь, ложиться спать вовремя, что ли… Девушки у него тогда не было, друзья не приходили, время студенческих вечеринок на дому давно миновало (а как, бывало, бесновались соседи и квартирные хозяева!). К Руслану никто не ходил, а вот у полковника бывали гости. По неизвестной причине заглядывали они всегда ближе к ночи, когда Обухов, верный своему режиму, уже лежал в постели. Из коридора доносились голоса, Руслан слышал шаги, но не видел поздних визитеров хозяина.
Семенец первое время квартиранта, скажем так, дичился. Он редко выходил из своей дальней комнаты, когда Руслан бывал дома, – быть может, проявляя своеобразную деликатность, не желая его стеснять. При случайных столкновениях в холле он подчеркнуто вежливо раскланивался, но первое же приготовленное Русланом блюдо – плов – пробил брешь в бастионе. Питался Василий Семенович кое-как, в его раритетном холодильнике было пустовато, лежала только подозрительно розовая колбаса и условные салатики из ближайшей кулинарии. Убедившись в том, что кушанье удалось, Руслан накрыл стол и пригласил полковника:
– Василий Семенович! Кушать подано! Не откажитесь, так сказать, разделить трапезу…
– Я, собственно, уж обедал, – промямлил хозяин, однако присел к столу и стал есть с завидным аппетитом. – А что же мы… по рюмочке? Плов требует.
– Не отказался бы, но…
– У меня есть на донышке, – оповестил полковник, удалился в свою комнату и принес бутылку «Перцовки». Выпили. Василий Семенович ел плов красиво, с большим удовольствием. Утолив первый голод, налили по второй, и тут полковник пустился в воспоминания:
– Был я как-то командирован по служебным делам в Самарканд, и там в течение нескольких лет съел этого плова невероятное количество. Не в обиду вам, друг дорогой, скажу, плов тот был не чета вашему…
– Да я и не претендую. Проба пера, так сказать…
– Вот-вот, вы меня понимаете, и не обидитесь на старика. У вас все правильно приготовлено, и баранинка и барбарис, и чесночка в меру. Но тот, видите ли, благоухал, что ли, по-особенному, или я тогда был моложе и обонял лучше… И полагалось там плов есть руками, иначе хозяин обидится на тебя.
– Не оттого ли он таким вкусным был?
– Может, и по этой причине. Этакий бай в ватном халате – а жара-то под пятьдесят в тени! а этих халатов на нем штук пять наверчено! – жрет плов, а руки об халат вытирает, об грудь. С временем халат на груди начинает лосниться и блестеть, а баю того и надобно. Он его не стирает, ни-ни, очень им гордится. Вот, мол, каждый день жирный плов ем! И вот раз случился со мной забавный анекдот… Давайте выпьем, и я расскажу…
Налили еще по одной, выпили, и полковник пустился в воспоминания.
Руслан и его хозяин подружились. В сущности, они оба были одиноки. Руслан не знал отца, Семенычу его жена не родила детей. И потом, квартирант соглашался слушать его рассказы, которых у старика был неиссякаемый запас. И выпивал с ним порой – полковнику иной раз хотелось выпить, а без компании он не мог, точнее, мог, но удовольствия большого не было. На Василия Семеновича алкоголь почти не действовал. Старик просто становился чуть более словоохотлив, а его истории – чуть более невероятными. Пили всегда перцовую настойку, которую он сам и изготавливал, покупая по знакомству в аптеке медицинский спирт, выбирая на рынке особой жгучести перчики, красные, как бы лакированные…
– Вам бы, Василий Семеныч, книгу написать, – говорил ему Руслан.
– Глупости, – отмахивался полковник. – Это тебе кажется, – не спорь! – что все мои байки суть только байки, игра стариковского ума с посвящением господину Альцгеймеру… А это правда, самая настоящая, хотя и невероятная правда, вернее, даже не вся правда, а лишь часть ее. Случись же тебе узнать мою правду целиком, ты бы, быть может, сошел с ума, прежде чем умереть…
– А от чего бы такого я умер, полковник? – дурачился Обухов.
– От несварения мозгов, друг дорогой, – охотно отвечал Василий Семенович. – Так вот, все, что я тебе рассказываю, – пусть не вполне святая, но самая истинная правда. Мне бы даже не стоило так болтать, я ведь тебе государственные тайны выбалтываю! Большим числом, правда, тайны эти сданы в архив навечно, но ты все же помалкивай, не повторяй нигде моей чепухи, а то чем черт не шутит… Помалкивай да мотай на ус, а я тебе свою хибарку откажу за то, что уважил меня на старости…
