Распахни свое сердце (СИ) - Анафест Ольга "Anafest" (книги полностью .TXT) 📗
квартиры уже заканчивала с чисткой.
— Татьяна Михайловна, у вас курить можно?
— На балконе, пойдёмте, — женщина проскользнула мимо финансиста и, повесив пальто в
прихожей, толкнула одну из дверей, приглашающе кивнув.
Роман быстрым взглядом оценил гостиную, говорящую о вполне приличном доходе, улыбнулся
плакату на светлой двери, ведущей в другую комнату, гласящем «не входить!».
Выйдя на открытый балкон, Антонова спустила рукава кофты и поёжилась. Ноябрь выдался
промозглым, дождливым и почти без снега.
Смирнов закурил и, перехватив взгляд женщины, протянул ей пачку, удивлённо моргнув.
— Иногда курю, — пояснила Татьяна, вытаскивая сигарету и прикуривая от зажигалки гостя. —
Спасибо.
Сделав пару глубоких затяжек, шатен покосился на хозяйку квартиры, прикрывшую глаза и
выпускающую серые кольца дыма, задрав подбородок.
— Татьяна Михайловна, — он замялся на мгновение, — я прошу прощения за тот случай.
— Какой? — васильковые глаза распахнулись и тут же хитро прищурились.
— Я о той малоприятной сцене, когда я наговорил того, чего не должен был. Хотелось бы верить, что мы забудем это недоразумение.
— Мир, дружба, жвачка? — Антонова усмехнулась. — Или заменить что-то из этого конфетами?
— Так вы поняли?!
— Не стоит считать меня дурой. Я прекрасно поняла, зачем вы мне подсовывали эти подношения, но предпочитаю открытые действия, а не окольные пути. Забудем, Роман Николаевич, хотя, признаться, было мерзко.
— И я хотел бы поблагодарить вас за хлопоты со школой и секциями, а за сегодняшнее я
признателен вдвойне.
— Почему бы вам не отдать Егора на борьбу, как Олега?
— Проблематично с его зрением. Боюсь, что последствия какого-нибудь удара станут плачевными.
— Я тоже беспокоилась за Алесю, но сейчас благодарна человеку, убедившему меня согласиться с
дочерью. Мне казалось, что самбо не для маленькой девочки, но, знаете, я ни о чём не жалею.
— Самбо?
— Да, они с Олегом занимаются у одного тренера.
— И всё же, как я могу отблагодарить вас?
— Не любите быть должным? — тонкая чёрная бровь изогнулась.
— Не люблю.
— Хм, — Татьяна затянулась, задумчиво глядя на окна соседнего дома. — Егор говорил, что вы
наметили плотную музейную программу для детей.
— Да, это так.
— Отлично. Я могу попросить вас включить в эти экскурсии Алесю?
— И это всё?
— А мне ничего не нужно, — Антонова пожала плечами. — Я не успеваю, а одну дочь не отпущу.
— Я не собирался лично водить сыновей по музеям. Олег в состоянии проследить за братом. Думаю, они будут рады разбавить мужскую компанию.
— Спасибо.
— Татьяна Михайловна, вы странная… — Роман выбросил окурок и улыбнулся. — Вы могли бы
воспользоваться моим предложением и потребовать материальную компенсацию.
— Зачем? Я помогла вашим детям и в ответ прошу помощи для своего ребёнка. Это равноценно и
разумно.
— Договорились.
— Думаю, раз вопрос решён, — женщина, сделав последнюю затяжку, отправила окурок следом за
предшественником, — мы можем поужинать.
— С удовольствием.
Когда они вернулись на кухню, то застали интересную картину: Алеся со скалкой в руках носилась
вокруг стола за хохочущим Олегом, а Егор упорно лепил пельмени, будто это было важнейшей
целью его жизни.
— Эм, — Татьяна хлопнула загнутыми пушистыми ресницами, которые без туши были на несколько
тонов светлее её подкрашенных волос. — А что тут происходит?
— Этот придурок сказал, что у меня руки растут из задницы! — девочка дотянулась скалкой до
спины старшеклассника, хорошенько приложив его.
— Что за выражения! — Антонова цокнула языком. — Оставь в покое Олега!
— Сдаюсь! — Смирнов-младший опёрся руками о стол, смеясь. — Мир?
— Конечно! — ткнув парня в бок и ударив в плечо, Алеся успокоилась, довольно хмыкнув.
— Мне кто-нибудь помогать собирается? — подал голос Егор, поправляя сползшие на нос очки.
— Я помогу, — Роман с деловитым видом устроился за столом и, понаблюдав за сыном, принялся
лепить пельмени.
Алеся с Олегом присоединились, продолжая пинать друг друга и подначивать, а Татьяна, поставив
кастрюлю с водой на плиту, с улыбкой смотрела на дружную компанию. После разговора с
финансовым директором ей стало как-то легче, но это не значило, что она изменила своё осторожное
отношение к нему. Этот мужчина был слишком заносчив и высокомерен, и она понимала, что их
перемирие временное и весьма сомнительное.
Смирнов, в свою очередь, смягчился к брюнетке, удивлённый её простотой, но не рисковал
кардинально менять своё мнение о ней, как о женщине.
***
— Ещё никого не приметил? — Леонид подошёл к Щербатому, сидящему возле барной стойки, и
положил руку на плечо.
— Привет, Костенко, — Толик кивнул. — Как видишь, нет.
— Изживай свои комплексы, — хозяин клуба покачал головой. Его всегда поражало, как мог этот
сильный мужчина порой теряться из-за отталкивающей внешности. Да, пачками на него воздыхатели
и воздыхательницы не вешались, а многие даже шарахались, но и монахом его можно было назвать с
огромной натяжкой. Молодёжь не спешила знакомиться с ним, если только не принимала за богатого
папика, но представители зрелого поколения, познакомившись с Финогеновым, были не против
продолжить более тесное общение. Обычно сам Лёня и знакомил любовника с кем-нибудь, тщательно отбирая кандидатуру. Сам Щербатый редко шёл на контакт первым, разве что с
несколькими своими пассиями он был решителен, но то дела минувшей молодости, когда его щёку
ещё не украшал уродливый кривой шрам.
— Какие комплексы? — Толик хмыкнул.
— Перестань. Кто тебя познакомил с твоей последней? Коллега по работе? А с предыдущими? Толь, не жди, когда тебе бабу или мужика на блюдечке принесут! Ты ведь раньше брал, что хотел, а не что
дают, — Костенко сел рядом. Почему люди такие глупые? Они хотят видеть красивую картинку, но
не желают заглядывать глубже, довольствуясь поверхностными мазками художника. Большинство из
тех, кто узнавал Щербатого, были в восторге и сами тянулись к его животному нутру.
На самом деле, он не комплексовал, считая, что мужик не обязан быть отутюженным до блеска, но
Леонид часто давил на него, подталкивая к более решительным действиям.
Финогенов выбирал что-то стоящее из предложенного и пользовался этим, пока обе стороны всё
устраивало. Он просто не навязывал себя, успокоив с годами свой пыл. Молодость прошла, оставив
где-то там безрассудства и горячность. Только Лёня не желал принимать подобное, живя одним
днём, из которого нужно выжимать по максимуму. У них были разные представления о некоторых
аспектах жизни, но тем не менее вместе им было легко и комфортно.
— Щербатый, посмотри на того мальчика. Сладкий ведь? — Костенко поёрзал на стуле.
— Меня тошнит от приторного, ты же знаешь.
— Не будь занудой! Эти закрытые вечеринки я организовываю для того, чтобы одинокие люди
нашли немного тепла.
— Угу. Кому ты заливаешь? Тебе просто нравится смотреть, как мужики тискают друг друга.
— Не без этого, — признался Леонид, улыбаясь. — Эх, а я пытался возвыситься в твоих глазах.
— Я с тобой не вчера познакомился.
— И то верно! — поднявшись, Костенко потянул любовника на себя. — Если ты никого выбирать
не хочешь, составишь мне компанию?
— Когда я отказывал?
— Пятнадцать лет назад, жестокий!
— С тех пор твоя задница обросла мясом и стала аппетитнее, — Толик без стеснения сжал ягодицы
Лёни. Сегодня можно было позволить себе больше, чем в обычные дни, когда в клубе собирался
разношёрстый контингент. Вечеринка для своих стирала запретные грани.
— Так, идём быстро в мой кабинет, если не хочешь, чтобы я набросился на тебя прямо здесь!
