Ненасытный (ЛП) - Хокинс Дж. Д. (мир бесплатных книг txt) 📗

Становится в центре маленькой комнаты и смотрит на себя.

— Итак, у тебя было плохое утро, и теперь ты чувствуешь себя раздраженной, напряженной и усталой, верно?

Она кивает.

— И теперь ты выглядишь так же. Видишь этого человека в зеркале? Ты бы хотела находиться рядом с таким человеком? Хотела бы встречаться с кем-то таким? Хотела бы трахнуться с кем-то таким?

Ей требуется секунда, и затем она качает головой.

Я подхожу к ней сзади и слегка прижимаю руку к ее спине.

— Что… —  бормочет она, прежде чем я запускаю другую руку вперед, прослеживая изгиб от ее живота к груди, после чего обхватываю ее грудь и приподнимаю. Я прижимаюсь грудью к ее спине, и тяну ее плечи на себя, затем обхватываю пальцами ее за шею и нежно приподнимаю подбородок, пока она не становится на несколько сантиметров выше. Гордая и прямая, как красивая девушка, которую я встретил в баре; как женщина-вамп, которая заставила меня видеть обнаженную плоть в моих снах.

— Теперь, — говорю я, отступая назад, чтобы полюбоваться ею, — просто дыши.

Мне не нужно ничего больше говорить. Я вижу огонь, возвращающийся в ее глаза. Хороший огонь, тот, который заставил ее прыгнуть в бассейн и вынудил заключить мой член между своих щечек. Часть той сексуальности возвращается в ее глаза, и когда она отводит свое бедро в сторону и кладет на него руку, мой член, как и моя уверенность в ней, начинают расти.

— Я чувствую себя… лучше.

— Хорошо, — говорю я, — теперь раздевайся.

Она поворачивается лицом ко мне.

— Ты слышала меня, — говорю я, — снимай свою одежду.

Примерно в третий раз за последние несколько минут она раздумывает над тем, ударить меня или послушаться, но, в конце концов, слегка вздыхает и начинает раздеваться.

— Ты видел все это раньше, — говорит она.

— Это не означает, что я не наслаждаюсь, увидев снова, — отвечаю я.

Я не отвожу свой пристальный взгляд от ее тела, продолжая смотреть в зеркало, и наблюдаю, как она раздевается. Отчасти потому, что хочу увидеть, что скрывается под одеждой, и отчасти потому, что если встречусь с Лиззи взглядом, то знаю, что просто трахну ее прямо здесь и забуду об истинной цели нашей встречи. Наконец, она спускает юбку вниз по ногам и отбрасывает ее в сторону.

— Ничего себе, — говорю я.

Она улыбается с благодарным восторгом.

— Нет, — говорю я, — нет, не в этом смысле. Я имею в виду, да, твое тело удивительное. Но, думаю, что по случайности ты надела нижнее белье своей матери.

Она смотрит на свои серые трусики-шортики с завышенной талией.

— Что не так с ними?

— Ты планируешь позировать для каталога нижнего белья двадцатых годов?

— Что?

— Мне интересно. Они увеличиваются вдвое, как парашют, в случае возникновения чрезвычайных ситуаций? Потому что они могли бы.

— Ладно. Я поняла.

— А если серьезно, ты уверена, что приобрела их в отделе нижнего белья? Они похожи на тряпку, которой мой механик вытирает руки.

Она скрещивает руки на груди, возможно, не понимая, что тем самым только подчеркивает восхитительную ложбинку между грудей, которой она одарена. Я с сожалением отвожу взгляд.

— Они удобные.

— Эй. Я уверен, что сандалии с носками удобные. Мешковатые шорты тоже. Плохой секс удобен. Ты хочешь удобства? Поскольку где-то там есть дедушка в удобных мокасинах и с удобным париком, кому понравились бы эти трусики.

Я подхожу к ней сзади.

— Не думаю, что они выглядят так уж плохо, — продолжает она, но часть дерзости испарилась из ее голоса.

Я провожу пальцем вниз по ее ягодице, поглаживаю мягкую хлопчатобумажную ткань и громко вздыхаю.

— Иисус Христос. Где твоя задница? Я знаю, что она у тебя есть. Эти трусики не показывают ее. Вот это да. Надевать эти трусики на такое тело, это как граффити на Микеланджело.

— Это просто трусики, — восклицает она, возвращаясь к своему прежнему разочарованию.

— Нет, — говорю я резко, — это никогда не «просто трусики».

Лиззи открывает рот снова, но затем закрывает его. С меня довольно.

— Куда ты идешь? — спрашивает она, поскольку я выхожу из примерочной и начинаю рыскать по стеллажам. Это облегчение выйти оттуда. Эти трусики изо всех сил пытаются сделать ее непривлекательной, но тело Лиззи по-прежнему сводит меня с ума. Примерочная большая, но я редко нахожусь на расстоянии в полметра от женщины, не намереваясь трахнуть или уже трахая ее, и эту привычку трудно подавить.

Я нагружаю свои руки трусиками, лифчиками, чулками, корсетами и всем остальным, что хочу увидеть на Лиззи — хотя, честно говоря, каждый инстинкт моего тела направлен на ее раздевание. Это первый раз, когда я фактически пытаюсь убедить женщину надеть одежду, а не снять ее.

Я обмениваюсь взглядами с парой девочек-подростков, которые не могут отвести от меня взгляд.

— Ты собираешься надеть их сам? — одна из них хихикает, указывая на нижнее белье, навешанное на моей руке.

— Нет, но я сниму их сам, — я улыбаюсь, вызывая у них ямочки на щеках, и румянец появляется на их лицах от смущения.

Я возвращаюсь в примерочную и обнаруживаю Лиззи, застенчиво прикрывающую себя.

— Где ты был?

— Попробуй эти для начала, — говорю я, подавая ей несколько вещей, а остальные вешаю на вешалку.

— Как ты узнал мой размер? — недоверчиво спрашивает она.

Я присаживаюсь на скамейку в углу и беспечно ухмыляюсь.

— Легко. Я хорош в этом. И я знаю, что делаю.

— Ты собираешься смотреть, как я одеваюсь? — говорит она, как только я прислоняюсь к стене.

Тщательно отработанным жестом, я поворачиваю голову в сторону и смотрю на стену слева от меня. Мне совсем не нужно наблюдать за ней, чтобы возбудиться. Я чувствую запах ее духов, слышу шелест шелка напротив ее нежной кожи, вижу ее лопатки краем глаза. Глубоко дышу, пытаясь упорно сдержать мое неистовое либидо, но если ад не собирается замерзнуть в течение следующего часа, то эта ситуация закончится вполне предсказуемо. Замечательно предсказуемо.

— Ладно, — говорит она, спустя несколько минут, — теперь можешь посмотреть.

Я оборачиваюсь и, увидев ее только мельком, вынужден закрыть глаза. Чулки до бедер, трусики, которые подчеркивают линию ног и облегают ягодицы, лифчик, поддерживающий грудь. Абсолютно безупречна.

Я открываю глаза и замечаю, что рассеянно покусываю свой кулак — жест, который я не использовал с тех пор, как моя страстная учительница средней школы пришла на работу в мини-юбке в одну удачную среду.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.

— Хорошо, — говорит она, пока регулирует лямки лифчика при помощи небольшого поперечного зажима, — все довольно-таки облегающее.

Я выражаю неодобрение.

— Позволь мне спросить еще раз. Как ты себя чувствуешь?

Она смотрит на меня, замолкает и слегка поглаживает свое бедро.

— Это… по-другому?

Я ерзаю на своем месте.

— В третий раз спрашиваю. Как ты себя чувствуешь?

Она смотрит на меня, затем обратно на свое отражение. Лиззи выдвигает колено вперед, сгибает руку перед грудью в кокетливом жесте, некоторое время размышляет, а затем говорит:

— Я чувствую себя… Страстной. Сексуальной.

— Хорошо. Держи эту мысль в уме и повернись ко мне.

Она медленно оборачивается. Я упиваюсь изгибами ее тела, словно стал очевидцем чуда.

— Я никогда не носила ничего подобного прежде, — говорит она, нарушая напряженную тишину.

— Почему нет?

Она смотрит на меня в замешательстве.

— Честно?

— Конечно, — я пожимаю плечами.

— Я не понимаю этого. Я имею в виду, если ты собираешься заняться сексом, то ты просто раздеваешься и делаешь это. Так какой смысл в этом?

Я сдерживаюсь, чтобы моя челюсть не отвисла до пола.

— Ты это серьезно прямо сейчас?

— Ты либо голый, либо одетый. Так какая разница, что ты носишь под одеждой? Для тех нескольких секунд между раздеванием и собственно выполнением этого дела?

— Выполнением этого дела? — повторяю я.