Обвинение - Майна Дениз (читаем книги TXT, FB2) 📗
Именно Леон настоял, чтобы их с семьей оставили на Дане одних. Возможно ли, что и Амилу попросил сойти тоже он? Она Леона не упоминала. Он уже тогда планировал убить детей или же с чуть более благим намерением выпроводил с яхты всех посторонних?
Экипаж решил, что это из-за колье: Виолетта прилетела одна и на следующий же день отправлялась домой, а бриллиантовое колье – крайне ценная вещь, чтобы девушка везла его с собой. Члены экипажа не должны были знать о колье. Членам экипажа много чего не положено знать, только вот они все видят.
Тела нашли в гостиной за закрытыми дверьми. На видео судмедэкспертов по остаткам еды со стола можно увидеть, что мидии для заправки так и остались в раковинах. А значит, к заправке никто не притрагивался, из чего следует, что Паркеры даже к супу приступить не успели, когда яхта пошла ко дну. Может, они уже были мертвы, когда яхта покинула пристань? Может, им что-то подмешали?
Леон хотел похвастаться гостиной, но вечер выдался жаркий. Логичнее всего было бы оставить дверь открытой и впустить ветерок, особенно раз на ужин подали горячий суп. Но дверь в гостиную была закрыта наглухо. Зачем им было закрывать дверь, когда на борту никого?
Может, Леон отравил детей еще до ужина: оба ребенка умирают, Леон остается в живых. Погибшие дети все еще в столовой, а Леон отплывает в таком смятении, что забывает про радио и навигационные огни, потом возвращается и, захлопнув за собой дверь, запирается вместе с убитыми им детьми, зная наперед, что яхта затонет, как только в машинном отделении прогремит взрыв.
Звучит сомнительно. По сценарию истребления убийца, как правило, накрывает или же прячет тела. Они не «убивают ради забавы» – то есть они не из тех, кто любит потом позабавиться с трупом. Они не «убивают ради процесса», то есть не наслаждаются убийством как действом. Они «убивают ради убийства». И убивают они для того, чтобы кого-то не стало. Их воротит от одного вида мертвого тела. Они прикрывают тела простынями, закрывают им лица, стараются на них не смотреть.
И это меня настораживает. Захлопнуть дверь имеет смысл, если убийца снаружи и не хочет видеть убитых. Есть вероятность, что на борту был кто-то еще, но улик до крайности мало. За Даной наблюдали все посетители панорамного ресторана, и кто-то должен был заметить четвертого пассажира, отдавшего швартовы.
Все эти вопросы полиция, по-видимому, не сочла нужным задать. Леона следователи буквально обошли стороной. Или тут постаралась его богачка-жена, Гретхен Тайглер?
Любите домашнюю еду, но не хватает времени готовить? С «Фаст amp;Фреш» вы приобретаете…
На этом серия закончилась. Я отмотала назад. Чтобы переслушать имя. Гретхен Тайглер.
Я отмотала еще раз. Я отматывала раз за разом. Гребаная Гретхен Тайглер. Я колебалась, точно ли тут говорилось о моем Леоне, но что это была та самая Гретхен, я нисколько не сомневалась.
Леон женился на Гретхен Тайглер. Я не могла в это поверить. Без всяких на то причин меня пронзила боль предательства.
Зато теперь я поняла, почему расследование зашло в тупик. Гретхен Тайглер провернула то же самое и со мной. Она нашла удобную правду и пустила в ход все свои деньги и власть, чтобы претворить ее в жизнь.
Я столько лет не вспоминала о Гретхен. Если мне вдруг попадался репортаж о ее компании, я всегда отводила глаза. Я условилась сама с собой: не ворошить прошлое, раз у меня есть девочки, Хэмиш и вся эта новая жизнь. Вот только у меня все это отняли, и больше ничего не осталось.
Я обвела взглядом прихожую и после стольких лет сама не понимала, как я тут оказалась. Я встала – ноги затекли, в ступнях закололо, и вдруг я оказалась у двери под лестницей, ведущей в подвал.
Тут-то я и услышала, что кто-то топчется у двери. На секунду я подумала, что призвала Гретхен Тайглер.
12
– Есть кто? – Голос был мужской, приглушенный массивной дверью. – Анна, ты там? Я слышу радио.
На этой стадии я уже с трудом могла поднять глаза на дверь. Думала, слепну совсем. А смысл? – все повторяла я про себя. Какой вообще смысл? Не редкость, что, когда я впадаю в тоску, все ужасы прошлого всплывают и накрывают меня с головой. Голос с улицы кольнул меня, как булавочным лучиком света. В детстве я верила, что звезды – это дырочки от булавки и в них просачивается сияние небесного рая. Таким же лучиком почудился мне этот голос. Мимолетное виденье недосягаемого царства света за пределами моих бедствий и смерти Леона.
– Анна? Это Фин, муж Эстелль. Можешь меня впустить? На улице вообще-то прохладно.
Фин Коэн поднял крышку почтового ящика. Заглянул и увидел меня. Я обернулась, и глаза наши встретились. Ему, похоже, пришлось стать на колени.
– Анна? Выглядишь не очень. Дверь-то не хочешь открыть?
Но я как язык проглотила.
Фин убрал пальцы. Дверка ящика на металлической скрипучей пружине сорвалась, как нож гильотины. Лязг прокатился дребезжащим эхом по прихожей и взметнулся по лестнице, загудев по каменному полу, и я уже не понимала, правда слышу эхо или мне уже кажется.
На миг я с ужасом подумала, что Фин может взять и уйти. Я точно знала, куда ноги меня понесут, стоит ему меня тут бросить.
Но он меня не бросил. А снова открыл крышку ящика и посмотрел на меня. Он ничего не просил. И ничего не делал. Просто сидел там.
Гретхен Тайглер все опять сошло с рук. Теперь с Леоном. Как это могло повториться? Как часто она такое проворачивает? Смотря в глаза, заглядывающие через щелку, я видела целую тысячу глаз, бесчисленные человеческие обломки, оставшиеся после Гретхен. А за спиной у них – всех привратников, ей помогавших, юристов, составлявших договоры о неразглашении, журналистов, не задавших нужные вопросы, полицейских, уловивших намек.
Я вытащила телефон из лифа и нажала на паузу. Оглянулась и увидела, что Фин так и сидит и сверлит меня взглядом:
– Ты в порядке?
– ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УХОДИ.
Он моргнул.
– Я и не ухожу.
Ноги у меня занемели. В ступнях покалывало, и порез на голени саднил.
Почтовый ящик захлопнулся, и, через силу отшатнувшись от двери в подвал, я на своих дряхлеющих ногах поплелась вверх по лестнице.
13
Штаны, паспорт, наличка.
Я переоделась из заляпанной засохшей кровью пижамы в брюки с рубашкой, схватила дорогущее кожаное пальто, которое вечно откладывала до лучшей погоды, и ключи от машины Хэмиша.
Хэмиш думает, что я не умею водить, что я боюсь идти учиться. Думает, это моя очередная фобия, одна из многих других. Разумеется, водить я умею, я просто не могла использовать свои права, ведь они были на имя той, кто числится пропавшей без вести и считается умершей, но это другая история.
Не поднимая глаз, я в потемках спустилась по лестнице и сгребла с полу деньги на расселение, разлетевшиеся по всей прихожей, попутно рассовывая их по карманам. Меня так сильно тянуло к подвалу, что я решила ускориться и под конец почти бегом бежала к входной двери. Я с размаху распахнула дверь и умудрилась напугать не только Фина, но и Претчу.
Сценка довольно забавная. Они вдвоем стояли на крыльце. Фин Коэн – высокий долговязый блондин, но слишком уж худющий. С длинным носом, бархатистой кожей. Заостренная бородка аккуратно подстрижена, а светлые густые волосы взлохмачены. На нем был сшитый на заказ зеленый твидовый пиджак, подвернутые джинсы под коричневые броги и серая рубашка в облипку. Пиджак застегнул на верхнюю пуговицу, галстука не надевал. Фин выглядел щеголеватым отощавшим викингом. Смотрел он холодно и безучастно, а рубашку точно выкроили из картона. Одевался он всегда настолько опрятно, что меня это бесило.
Претча прижимала к груди телефон, забыв про собственного пса, жирного Стэнли, взгромоздившегося на ступеньки у нее за спиной. Она вовсю кокетничала с Фином. Я никогда не видела ее такой. Она улыбалась и как-то странно подгибала ногу, как будто хотела казаться миниатюрнее.
