Золочёные горы - Маннинг Кейт (книги бесплатно без TXT, FB2) 📗
Каждое утро мама благодарила Бога за то, что отец пережил еще один день, не сломав шею и не нажив новых неприятностей. В тишине за хижинами шептались о назревающих трудовых конфликтах. Отец ложился спать рано утром, когда мы с Генри отправлялись в селение. Мы шли пешком или садились на грузовик с камнем, и тогда наши ноги свешивались сзади, а спины опирались на мраморные глыбы. Генри ходил туда ради бейсбола и мальчишеских проказ, а я ради работы помощницей в «Мунстоун сити рекорд».
Через три недели моя записная книжка заполнилась пометками, руки мои посинели от чернил, а печатать я стала гораздо быстрее. Я приносила домой жалованье и отдавала К. Т. Редмонд истории, которые мне удавалось раздобыть. У мальчика Хьюбертов обнаружилась свинка. Собака мистера Систига ощенилась. Мужчине в карьере проткнуло ногу железным прутом. К. Т. считала такие события новостями, и я стала одной из тех, кто писал о них в «Рекорд».
На прошлой неделе Марчелло Ди-Робертис, рабочий с каменоломен, погиб на дороге, ведущей от карьера. Он поскользнулся на крутом скалистом участке и рухнул на дно ущелья. Похороны состоялись в воскресенье. У погибшего остались в Италии вдова и четверо детей, оплакивающие его кончину.
Моя начальница обожала несчастные случаи. Я принесла ей репортажи о рабочем каменоломни, получившем сотрясение при камнепаде, и работнике фабрики, потерявшем глаз из-за отлетевшего каменного осколка. Она приходила от таких историй в восторг.
– Почувствуй трепет этих страданий, Пеллетье, – говорила она. Мне предстояло провести интервью с доктором Батлером в больнице, чтобы раздобыть материал для моей собственной новой еженедельной колонки под заголовком «Больничные заметки».
С. П. Рендал ободрал голову и получил сотрясение, когда его зажало между вагонетками фуникулера в каменоломне.
Доктор Г. Т. Керриел, один из врачей угольного подразделения компании «Паджетт» в Ладлоу, предупреждает об эпидемии тифа, разразившейся в рабочем поселке.
Мистер и миссис Матиас Эндрю оплакивают смерть своей семилетней дочери Эмилии, утонувшей в Стеклянном ручье. Просим всех жителей проявлять осторожность: камни в ручье очень скользкие.
Несчастные случаи часто случались в горах, но чем чаще я о них сообщала, тем упорнее задавалась вопросом: почему никто ничего не предпринимает? Вероятно, такие несчастья были привычными и неизбежными. А может, людей больше интересовали новости в популярной колонке сплетен: «Светские новости от Сюзи».
Сюзи стало известно, что мисс Элис Картмелл из Денвера посетила Мунстоун в надежде подцепить ухажера из компании Паджетта. Ее видели в «Лосином приюте»: она танцевала с Томом Топхэмом по прозвищу Тип-Топ, архитектором проектного бюро.
Сюзи слышала, что двое разнорабочих, слетевших вместе с фургоном с дороги каменоломни, слишком усердно отдали перед этим дань Бахусу. Они поплатились сломанной осью и целый день потом возились, чтобы вернуть фургону приличный вид. Лишь благодаря Госпоже Удаче они избежали гибели в пропасти.
Сюзи сообщает, что И. Рутерфорд Хевиленд вернулся из своей «рыболовецкой экспедиции». Говорят, он поймал четырехфутовую радужную форель. Но он ничего не говорил про горшочек золота у нее на хвосте. Ходят слухи, что он вложился во фьючерсы на медь в Лидвилле.
– Вот тебе заголовок, – сказала К. Т. как-то утром и кинула мне листок персикового цвета. – Простушка выходит замуж.
– Славная новость, – обрадовалась я.
– Разве? – фыркнула она. – Пока рано это утверждать. Напечатай это.
Я тыкала в клавиши ундервуда, пока не получился нужный результат. Она разместила объявление о свадьбе в колонку Сюзи, рядом с сообщением о дамском чаепитии.
Сюзи стало известно, что мисс Флоренс Гейдж, учительница старших классов, помолвлена и собирается замуж за Сэмюэля Уорда из Кливленда, штат Огайо, в августе. Жители Мунстоуна поздравляют счастливую пару.
Прочитав это, мама заметила:
– Твоя учительница наконец-то выходит замуж; хорошо, что успела.
Прозвучало так, словно мне тоже стоило поторопиться, пока я не превратилась в печеное яблоко. Мама вышла замуж в моем возрасте, в семнадцать лет. Кузина Тереза в восемнадцать. А мисс Гейдж – в двадцать два.
Мисс Редмонд замужем не была. Генри называл ее старой девой. Хал Бринкерхофф звал ее мисс Клякса. А мистер Кобл и продавцы лавки – Триной-Трещоткой. Я знала следующее: у нее есть кот по кличке Билл, это сокращенно от «Блевун». Она ненавидит плутократов, простаков и всяких «аберкромби» [27]. Так она называла приезжих инспекторов компании, заказывавших свои костюмы в Нью-Йорке. К. Т. была невысокого мнения о моде и институте брака. Она ненавидела опоздания. И не хвалила меня, сколько бы я ни старалась. От этого я старалась только сильнее.
Пять дней в неделю я приходила в «Рекорд» ровно в восемь. Налаживала пресс и печатала газету. Кропала «Медицинские заметки» и рассказы о трущобах Мунстоуна. Упомянула я в них и тройной хоум-ран Генри Пеллетье – он так обрадовался, что вырезал заметку и прикрепил к стропилам нашей хижины. Я описала фестиваль мороженого и взяла интервью у почтальона, расспросив, как ему удалось прогнать медведя песенкой «Янки Дудль» [28]. Я печатала рекламные листовки и объявления и настраивала шрифты, пока не наступало время последнему фургону отправляться вверх по холму. Мне это нравилось: не только получать деньги, но и описывать события в городе. У меня вошло в привычку записывать разные вещи, стало жизненной необходимостью. Все чаще мне казалось: все, о чем не написано, попросту не происходило.
На рассвете мы с братом таскали ведра с водой от трубы шлюза и наполняли бочку. По вечерам таскали мешки с углем и подметали пыль. А еще потрошили белок и кроликов для рагу. И играли в догонялки с Кусакой.
– Сильви! – кричал он. – Поймай меня!
Он носился вокруг, болтая по-французски и по-английски. Когда он выбегал за дверь, мы следили, чтобы он не забрел в ручей и не свалился в овраг напротив дома. Нам приходилось стараться изо всех сил, чтобы уберечь его от него самого. Мама сажала его в деревянный ящик, носила в перевязи и привязывала к столбу. Он весь был покрыт синяками и порезами и вечно вырывался у нас из рук и совал себе в рот камешки.
– Он растет на скалах, – как-то сказал измученный отец. – Настоящий горец.
Маму эти слова расстроили. Целый день она трудилась, привязав сына к спине. Когда ее спина не выдерживала, я привязывала брата к своей. По выходным мы с братьями давали отцу поспать подольше, а маме плодотворно помолиться и гуляли без присмотра по горам. В городе жадно разглядывали дома на гребне Боссов: там обитали инспектора и архитекторы. Полковник Раздраженная Кишка владел двухэтажным особняком с каменной трубой, остроконечной крышей и гаражом для его автомобиля. А возле ограды из штакетника караулила немецкая овчарка. С ним соседствовали Хевиленды: там жила Милли из школы с большими бантами, и у нее был пони. Мне она не нравилась, ведь мне тоже хотелось иметь собственного пони и крыльцо, на котором мама могла бы посидеть в кресле-качалке. А я наслаждалась бы вниманием поклонников, как Милли, попивая чай со льдом. В лавке компании мы рассматривали стеклянные банки с яркими мармеладками и леденцами, пуская слюни, пока мистер Кобл нас не выгнал.
– Покупайте или выметайтесь! – Он называл нас воришками и хулиганами.
Мама говорила, что мы дикари. Ее сводили с ума наши блуждания. Мы месяцами не посещали церковь, не исповедовались и не причащались. Но что она могла поделать, ведь в хижине было так тесно, а Кусака все время егозил. И я убегала из ее монастыря, с печеньем в кармане, напутствуемая молитвой. Gloire au Père, au Fils et au Saint-Esprit [29]. Она не могла удержать меня дома. Теперь, с приходом лета, я одичала и ходила простоволосой.
