Мой любимый шотландец - Данмор Эви (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
– Я понятия не имею, как он сломал нос, – запинаясь, проговорила Хэтти.
Миссис Эсторп одарила ее доброй улыбкой.
– Мистера Эсторпа больше интересует, как он получил свой капитал!
– Деньги – такая скука! – поддразнила миссис Хьювитт-Кук. – Полагаю, тут не обошлось без преступной деятельности. Может, контрабанда? В нем определенно есть сходство с пиратом.
Хэтти решила, что уж лучше терпеть гневные нотации матери, чем это. Она возьмет бокал розового шампанского, проскользнет к столу с десертами, захватит несколько шоколадных конфет и уйдет к себе. Она не бросит ни единого взгляда на Блэкстоуна, не станет смотреть, как натягивается на мощной спине ткань сюртука, и стойко проигнорирует курчавые завитки волос у него на затылке!
Глава 6
Дочь Гринфилда не сбежала из комнаты при первой же возможности. Вскоре она исчезла из его поля зрения, однако Люциан ощущал ее присутствие на протяжении всей беседы с Джулианом Гринфилдом.
– Я слышал, вы недавно отхватили угольную шахту в Файфе, – заметил банкир, крепко пожав руку Люциана.
– Да, отхватил. В Драммуире.
– Полагаю, вам известно нечто такое, чего не знаем мы, – проговорил Гринфилд, – потому что, на мой взгляд, это весьма паршивое вложение средств.
– Полагаю, у всех нас есть некоммерческие проекты, – отозвался Люциан. – У кого-то на севере, у кого-то – на юге.
Гринфилд рассмеялся, лукаво прищурившись. Похоже, его веселость обманчива. Если переодеть толстяка в обычный твидовый костюм, забрать золотые карманные часы и снять с пухлого короткого мизинца тяжелый перстень-печатку, никто и не заподозрит в нем человека, обладающего властью и фамильным капиталом. Банкир стоял, чуть сгорбившись, – упитанный, румяный коротышка, явно склонный к возлияниям. Взгляд рассеянный, хотя в любой миг может стать пристальным. Гринфилд освоил тонкое искусство наносить смертельный удар задолго до того, как противник это осознает.
В краткой беседе Люциан намеренно упомянул о своих филантропических планах и пригласил банкира на экскурсию по домашней галерее в ближайшую субботу, чем вызвал хмурый взгляд его супруги. В ответ Люциану предложили пройти в курительную комнату. Обычно он избегал задымленных помещений, но сегодня отказываться не стал. Едва хозяин отвлекся на другого гостя, Люциан вернулся в общую залу.
Дочь Гринфилда все еще стояла у буфета с закусками, выбирая конфеты.
Подходя, Люциан старался держаться в ее слепой зоне. Опасно накренив бокал с шампанским, девушка неловко склонилась над блюдом с выпечкой, пытаясь дотянуться до самых дальних сладостей. В такой позе платье плотно облегало ее роскошные бедра, которых не заметил бы только слепой. Люциана обдало жаром. Он вовсе не рассчитывал встретить ее в облике оборванки, заявившейся к нему в галерею, и все же ей удалось его удивить. Хэрриет Гринфилд была чуть ниже среднего роста, сверкающие рыжие кудри уложены в высокую прическу, соблазнительную фигурку обтягивали оборочки и зеленая тафта, наводя на мысль о маленькой, лакомой конфетке – шедевре французской кулинарии. Если бы Люциан подошел ближе и прикоснулся губами к обнаженной шее, то наверняка ощутил бы вкус сливочного крема.
Он остановился с ней рядом – достаточно близко, чтобы вдохнуть запах розовых духов, и взял тарелку.
– Почему именно «Офелия»? – тихо спросил Люциан.
Шампанское выплеснулось на скатерть. Девушка взвилась, словно испуганная кошка.
– Прошу прощения? – Она старалась отстраниться.
– Когда вы были у…
– Тише! – прошипела она, потом съежилась, видимо, смутившись, что шикнула на него.
Люциан положил на тарелку первую попавшуюся выпечку, давая девушке возможность взять себя в руки.
– Почему «Офелия»? – тихо повторила мисс Гринфилд. – Да ведь она просто чудо!
– Вам доводилось ее видеть?
Взгляд девушки заметался по зале, заметил Люциан краем глаза. Она разговаривает с ним лишь для того, чтобы не привлекать внимания. Несомненно, на них и так уже все смотрят. От женщин у Люциана и правда отбоя не было, однако их интересовала лишь его спальня, и на подобных светских раутах те же самые женщины стремились увести от него своих драгоценных дочерей и племянниц как можно дальше и скорее. Милая беседа с мисс Гринфилд надолго не затянется.
Люциан повернулся как раз в тот момент, когда девушка нехотя развернулась к нему. Ее лицо он уже успел изучить – на носу россыпь веснушек, губы мягкие и сладкие. Глаза темные и блестящие, словно шоколадки на тарелке. Он ничуть не обольщался на ее счет, поскольку отлично помнил пощечину, которую она ему залепила. Мисс Гринфилд левша, и только поэтому ей удалось застичь его врасплох, как Люциан понял позднее, – удара слева он никак не ожидал. Да что там, он вообще не ожидал удара: вне ринга на него никто не отваживался поднять руку. За эту пощечину ее зауважала бы сама Айоф Бирн…
– Я видела репродукции, – сообщила девушка. – Должно быть, в натуральную величину и в исходном цвете она поистине завораживает.
– Завораживает, значит, – повторил Люциан.
Она вздернула подбородок.
– Эта картина – непостижимая, она вызывает чувство неизбывной тоски… Как и все работы прерафаэлитов, кстати. Насколько понимаю, «Офелия» воплощает их главные принципы. Мне думалось, что, посмотрев на картину подольше, я смогу разгадать тайну братства.
– У прерафаэлитов есть тайна?
Она кивнула.
– Нечто в их технике придает сюжету сочность и романтичность, но не приторность, делает его причудливым, но не слащавым. – Мисс Гринфилд говорила быстро и совсем не то, что сказала бы обычная девушка. Ему подумалось, что так выражаются персонажи романов.
– Неужели у вас не вызывает неприятия, что Офелия вот-вот покончит с собой? – спросил Люциан с неприкрытым сарказмом. Ему следовало бы успокоить девушку, а не шокировать, однако его раззадорили ее маленький курносый носик и наивный восторг перед смертью от утопления.
Неожиданно ее взгляд смягчился, словно они перешли к обычной беседе.
– Я предпочитаю думать, что героиня умерла от неразделенной любви, – сообщила Хэрриет, – и нахожу это скорее трагичным, нежели заслуживающим презрения.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Значит, вы считаете трагедию завораживающей?
Она чуть нахмурилась.
– Я считаю, что каждый заслуживает любви, за которую готов умереть.
Он удивленно хмыкнул.
– Офелия умерла не ради Гамлета, – заметил Люциан, – а из-за него.
Он это знал, поскольку старик Грэм иногда таскал его в театр на пьесы Шекспира, пытаясь хоть немного окультурить подростка-невежу.
Складка между бровями мисс Гринфилд углубилась.
– Похоже, разница для вас существенная.
– В любом случае это неважно – ни один человек не стоит того, чтобы ради него умирать.
Она посмотрела на собеседника необычайно серьезно.
– В таком случае мне вас очень жаль, сэр!
У Люциана перехватило дыхание – из него словно вышибли дух. Он опустил взгляд на тарелку, заполненную дорогими деликатесами, пробовать которые даже не собирался.
– Почему вы ее купили? – раздался нежный голос.
Он поднял взгляд.
– Когда-нибудь эта картина будет стоить очень дорого.
Ее лицо вытянулось. Казалось, идея выгоды удручила мисс Гринфилд, хотя сама она ни дня не прожила вне комфорта, который дают большие деньги. Ее кожа была лишним тому подтверждением – сияющая здоровьем и гладкая, словно молочное стекло. Подобная кожа никогда не знала ни палящего солнца, ни физического труда.
– Если вас интересует только выгода, – проговорила девушка, – то меня удивляет, почему вы относитесь столь небрежно к вазам династии Хань, что стоят на вашей каминной полке.
Люциан замер.
– С чего вы решили, что они принадлежат династии Хань?
– Я знаю. Книги по истории искусства я начала изучать задолго до поступления в Оксфорд, – ответила мисс Гринфилд, слегка пожав плечами. – Кто-то может сказать, что место им – в Британском музее или что их следует вернуть китайской дипмиссии в Портлэнд-плейс. – Она пригубила шампанское и рассеянно облизнула губы.
