Сердце, которое помнит - Зендкер Ян-Филипп (читать книги без регистрации .TXT) 📗
Я слишком смутился и не смог читать дальше. Должно быть, это я рос внутри ее. Никто не мог нас разлучить, однако я уже давно жил с дядей здесь, а она жила в Янгоне.
Почему?
Краешком глаза я увидел на половицах две старые босые ступни и поднял голову. Рядом со мной стоял У Ба. Я и не слышал, как он подошел.
– Что ты тут делаешь, черт тебя побери?! – спросил он таким тоном, что у меня застыло сердце. – Бо Бо, мой Бо Бо! Ты… Тебе нельзя…
Часть вторая
Глава 1
За целых семь дней мы с У Ба не сказали друг другу ни слова.
Семь дней, когда тишина проникла во все уголки нашего дома.
Семь дней, когда гнев и досада отравляли наши сердца, втекая туда ядовитыми струйками.
Дяде казалось, что я действовал за его спиной. Предал его. Обманул. Он и подумать не мог, что я тайком буду рыться в его вещах! Что осмелюсь читать эти страницы без его разрешения! Я был слишком мал и неопытен, чтобы разбираться в подобных делах.
Его недовольство действовало угнетающе. Я чувствовал себя не лучше кур, переставших кудахтать. Даже свинья не хрюкала.
Я ощущал себя настолько оторванным от него, что мне становилось больно.
Я считал, что дядя не вправе сердиться на меня. Я не совершил никакого преступления. Ничего не украл, никого не ударил и не обманул. Я просто хотел узнать о смелости, которая превосходила силу сердец моих родителей.
Я хотел знать, почему живу не с ними, а с дядей в Кало.
Почему отец приезжает ко мне раз в год.
Почему я не узнал голоса звонившей женщины.
Это была моя история.
У Ба не желал рассказывать мне мою же историю. Ни единой строчки. Тогда и я решил хранить молчание.
Я не готовил ему еду.
Не массировал ступни.
Я жил так, словно его не было рядом.
И как всегда в его отсутствие, дом вдруг по ощущениям стал больше.
Ночи сделались холоднее.
Пустота – пустее.
На третий день дядя пару раз обратился ко мне, но я не отреагировал, и он оставил меня в покое.
На четвертый день он повел себя так, словно меня нет рядом.
На пятый день он объявил, что через несколько месяцев расскажет мне больше.
На шестой день я перестал есть. Я отказывался вылезать из постели и идти в школу.
На седьмой день У Ба вдруг принял решение.
Незадолго до полудня он вошел в нашу спальню и сел на краешек кровати. Откашлялся. Похрустел костяшками пальцев.
Я отвернулся.
– Бо Бо, я целиком пересмотрел этот вопрос.
Я слушал и ждал.
– Ты должен узнать о случившемся.
Я повернулся к нему.
– Это действительно твоя история.
Я потянулся к нему, взял за руку. Она была холодной. Облегчение, испытанное мной, быстро ее согрело.
– Когда? – осторожно спросил я.
– Сегодня. Завтра. Послезавтра. Эту историю не расскажешь за один день. Несколько недель подряд я пытался написать ее для тебя, чтобы ты прочел, когда станешь старше. Мне хотелось, чтобы ты знал о случившемся, даже если я не смогу рассказать тебе об этом сам. Как видишь, я не продвинулся дальше начальных страниц. – Он помолчал. – История эта слишком длинная и запутанная. Она затрагивает самый важный из всех вопросов.
– Какой? – шепотом спросил я.
Дядя снова откашлялся.
– Незадолго до своей смерти мой отец – твой дед – сказал, что в мире существует только одна сила, в которую он по-настоящему верил.
– И какая это сила?
– Любовь. – У Ба надолго замолчал. – Твоя история поднимает вопрос: а не ошибался ли мой отец? Может, в нашей жизни есть сила помощнее любви?
Дядя сидел на кушетке. Перед ним лежал конверт, и он достал из него несколько листов, написанных от руки.
– Что это? – спросил я.
– Страницы из дневника твоей матери и письмо твоего отца к ней. Когда-то давно она отдала мне эти листы и попросила сохранить. Я хотел бы прочесть их тебе. Прямо сейчас.
Я перебрался на кушетку и положил голову дяде на колени. Так мы проводили много дней и вечеров. Дядя читал мне или рассказывал. Я грыз семечки и слушал.
Дядя набрал в легкие побольше воздуха, не спеша выдохнул и откашлялся. Я слышал, как у него заурчало в животе. Глотнув чая, он начал рассказывать.
Глава 2
Когда начинается любовь?
В то мгновение, когда двое встречаются впервые? Когда обмениваются первыми любопытными взглядами? Впервые робко улыбаются друг другу?
Или это происходит намного позже, когда желания и потребности другого начинают преобладать над собственными?
Когда больше не надо самоутверждаться.
Когда страх, утратив свою силу, преобразится в смелость.
У Джулии это произошло раньше.
Любовь укоренилась в ней, когда она услышала историю жизни маленького Тхар Тхара.
Когда поняла, что́ значит быть нелюбимым ребенком.
Когда его одиночество затронуло ее душу так, как ничто и никогда не затрагивало.
Когда Джулия впервые увидела Тхар Тхара, он вовсе не был для нее чужим, незнакомым человеком. Она знала его историю и чувствовала в нем родственную душу. И тем не менее он оставался полным загадок.
А когда начинается конец любви? С первой лжи во спасение, сеющей семена недоверия, какими бы маленькими они ни были? С первой серьезной ссоры? Со второй?
Когда эго возвращает себе все бразды правления?
Когда смелость оступается, а страх разрастается, как плющ в сезон дождей?
Или только когда собственные желания и потребности снова занимают первое место, отодвигая желания и потребности другого?
Но эти вопросы начнут занимать их обоих гораздо позже.
В чайной Джулия оказалась едва ли не первой посетительницей. Кало только просыпался. Первые длинные вереницы монахов и послушников ходили от дома к дому, собирая ежедневные пожертвования. Над лугами и между холмами постепенно рассеивались клочья тумана. В синее безоблачное небо поднимались струи белого дыма. Отовсюду пахло дымом очагов и готовящейся едой.
Было холодно. Джулия поглубже натянула шерстяную шапку, закрывая уши и лоб. Перед ней стояли миска горячей шанской лапши и стакан бирманского чая. Рядом лежал ее открытый дневник.
Последняя запись, датированная вторым января 2007 года, состояла всего из двух слов:
ТХАР ТХАР?!
Ради него она сошла с самолета, готового взлететь.
Осталась с человеком, которого едва знала. С кем провела всего несколько дней.
И две ночи.
Две «полуночи».
Осталась с тем, кто, быть может, вовсе не хотел, чтобы она оставалась.
Будь что будет.
Это она-то, кто, как никто другой, боялась сюрпризов и не любила ничего оставлять на волю случая. Кому было трудно совладать с чем-то неожиданным. Она сама превратилась в большой сюрприз.
Между ее настоящей жизнью в Нью-Йорке и будущей жизнью в Кало или Хсипо лежали два океана, три континента и восемь тысяч миль.
И это если говорить о расстоянии, измеряемом в цифрах.
Можно ли за один день отказаться от собственного эго и поставить интересы другого выше своих?
Ей было тридцать восемь лет. Незамужняя. Как говорят, без привязанностей. Но что это значит? Можно подумать, в мире есть люди, совсем не привязанные к кому-то или чему-то.
Ей еще нет сорока. «Хороший и в то же время плохой возраст», – подумала она. Она была еще достаточно молода для перемен в своей жизни. И уже стара, чтобы начинать жизнь сначала. Метаморфозы хороши для животного мира. Мы не змеи, чтобы сбрасывать старую шкуру. И не гусеницы, способные превратиться в бабочек.
Если бы мы так могли.
Джулия думала о своем возможном будущем. Что оно могло бы ей предложить. Родом ее занятий была юриспруденция. Она специализировалась на корпоративном праве, международном авторском праве и правах интеллектуальной собственности. Окончила Колумбийский университет summa cum laude [7]. Будущий партнер в одной из ведущих фирм Уолл-стрита. Клиенты высоко ценили ее эффективную работу, добросовестность и дисциплину. Она была амбициозной. Решительной. Целеустремленной. Сознательной. Очень требовательной к себе, равно как и к другим. Ее резюме и отчеты производили впечатление. Это в Нью-Йорке. А в Бирме? Здесь восторгов было куда меньше.
