Житие колдуна. Тетралогия (СИ) - Садыкова Татьяна (читать книги .TXT) 📗
На душе было горько, я не верил, что эта зараза решила отнять у меня и Амалию, а я, даже если бы был с ней тогда рядом не смог бы облегчить ее страдания. Но оставить единственную дочь Амалии на произвол судьбы я не мог, да и сидеть в столице мне было тошно. А больные... а что больные? Никто из нас не мог им помочь, а и дальше работать гробовщиком я был не намерен.
Я потер усталые глаза и, заразительно зевая, подошел к окну. Ребятишки из детского отделения, смеясь и кидаясь снежками, строили во дворе снежную цитадель.
Вдруг из госпиталя вышла милсестра и стала отчитывать детей за то, что они гуляют без шапок и расстегнули в пылу битвы полушубки. Мальчишки и затесавшаяся в их компанию девчонка с косичками стали бегать от "грозной милсестры" между деревьями, успевая закидывать работницу госпиталя снежками. Взрослые пациенты заливисто смеялись над попытками милсестры утихомирить детей. Старики с клюками грозили молодежи прекратить это безобразие...
Азель бы порадовался такой картине.
И не поверишь, что раньше в этом дворе пылал огромный костер. А деревья вишни, которые сейчас весной радуют пациентов белоснежными цветами, были срублены, пойдя на дрова.
Порой кажется, что это был лишь очень страшный затянувшийся кошмар...
Никогда мне не забыть тех минут, когда единственный раз в жизни я видел, как плачет мой неунывающий и всегда улыбающийся приемный отец.
Азель смотрел на сжигающий его близких костер и беззвучные слезы ручьем текли по его щекам. Вдруг он встрепенулся и попытался подойти к погребальному костру, но я схватил его руку не дав сделать и шагу.
- Она пошевелилась, - неверяще прошептал убитый горем отец, безумными глазами смотря на тела своей жены и дочери, которых уже лизало ненасытное пламя. - Смотри, моя Кити пошевелилась! Надо скорее... надо скорее вытащить ее!
Я сильнее стиснул его руку не желая отпускать. Мое сердце разрывалось от боли, горло душило от еле сдерживаемых слез, но разум на удивление был чист и ясен. Я понимал, что это не может быть правдой, я знал, что это лишь обман зрения, но почему во мне так легко проснулась едва уловимая надежда?
- Нет, Азель... это... это, - почему такое простое слово комом встало у меня в горле?
- Нет! Отпусти меня, Ники! Надо скорее, скорее вытащить мою маленькую дочурку!
Он вырывался, но я все сильнее и сильнее сжимал его руку не желая отпускать.
Не в силах больше выдержать такого безумия я схватил его за плечи и в первый раз жизни, чуть не крича, затряс, пытаясь привести вменяемое состояние:
- Катрин мертва! Мертва, отец! Она больше четырех часов не дышала, ее мозг умер, сердце перестало биться! Мы три раза проверили, ты и я сколько раз ее возвращали из грани! Но эта зараза ее отняла у нас! Она не могла шевелиться!
Моя маленькая сестренка больше не будет дергать меня за штанину, требуя покатать на спине. Я обнял своего учителя, пытаясь хоть немного задушить его и свою боль...
Пытался удержать его на месте, чтобы он не прыгнул за ними в костер. Глаза стала покрывать предательская пелена... А Азель впервые на моей жизни плакал... плакал навзрыд, крепко сжимая меня в своих объятиях. Он тихо, сквозь слезы шептал, повторяя это раз за разом, как заклинание:
- Только ты не покидай меня. Прошу... Я не смогу пережить, если и тебя не станет, мой мальчик.
А Амалия. Последняя просьба моей подруги перевернула с ног на голову всю мою жизнь. Могла ли она представить, что столь невинная просьба навсегда изменит историю, что Элиза сыграет одну из ключевых ролей в судьбе государства? Амалия всегда мечтала о славе и могуществе, вот только все это досталось ее дочери.
Тогда я нашел на месте указанного адреса лишь пепелище, а соседка, услышав, что я один из ведущих целителей госпиталя Парнаско, соизволила открыть дверь и сообщила мне весьма неприятные известия. Оказывается, вся многочисленная родня со стороны мужа Амалии недавно умерла от Черной болезни и только чудом, молодая Элиза избежала этой страшной участи. А за медицинский осмотр и избавление ее от мигрени соседка даже соизволила сообщить, где сейчас обитала осиротевшая девушка. Она стала работать подавальщицей в одной из таверн. Туда-то я и направился в первую очередь, стараясь не вспоминать, каким похотливым взором провожала меня эта женщина, елейным голоском просив заходить еще...
Но по прибытии в таверну меня ждала весьма занимательная картина.
Я стоял перед воротами таверны и не мог поверить своим глазам. Милый, невинный ангелочек Элиза, о которой мне писала подруга, предстал перед моим взором совсем в ином свете. А то, что эта девушка дочурка именно Амалии, я понял сразу - внешностью и характером она явно пошла в мою подругу.
Семнадцатилетняя девчонка со светло-рыжей косой, крича на всю улицу проклятия, пыталась прогнать с помощью простой метлы трех подвыпивших мужчин. И прогоняла их весьма успешно: они испуганно пятились назад, пытаясь между выкриками девицы хоть как-то оправдать свое поведение.
- Ах вы, козлы недоделанные! - заливалась Элиза и угрожала колючей метлой своим "жертвам", оттесняя их к воротам. - Быки недоразвитые! Я вам что, какая-то шваль припортовая, чтобы зенки на меня выпучивать, да и под юбку пытаться залезть?
- Нет, ты не так поняла! - попытался оправдаться один из мужчин, примирительно выставив вперед свои руки. Он, видимо, тоже слышал народную мудрость, что с умалишенными нужно говорить тихим, спокойным голосом. - Мы не хотели...
- Да ты ж подавальщица! - возмущенно кинул аргумент его дружок, наверняка думая, что указание на профессию успокоит девушку или хотя бы заставит задуматься. Я усмехнулся - эти простаки сейчас себе сами роют могилу.
Я оказался прав - такой факт только еще сильнее разозлил Элизу. Она в дополнение к "грозному оружию" взяла с рядом лежащей во дворе большой вязанки дров первое попавшееся полено.
- Так если я подавальщица, значит я вам и бесплатная подстилка, так что ли? Руки они решили свои пораспускать! - она стала трясти перед ними поленом, решая, в кого оно полетит первым. - Я вам эти руки-то поотрываю и в задницу засуну по самое горло!
Видимо такая перспектива ничуть не обрадовала парней, они, плюнув на оправдания, уже мечтали только об одном - быстрее скрыться от этой неадекватной девицы куда-нибудь подальше. Эти посетители таверны уже жалели о том, что решили расслабиться и пощупать прелести молоденькой подавальщицы. Кто ж из них мог знать, что у такого красивого цветка могут быть острые шипы.
Наблюдая за этой сценой, я не мог сдержать улыбки - так забавно было смотреть на эту житейскую ситуацию в такое время. Мне впервые за несколько месяцев стало немного легче на душе. Видеть такой проблеск жизни в пучине всеобщего отчаянья людей было подобно глотку свежего воздуха. Сразу на миг забылся, как страшный сон, этот полный горестей год, казалось, что все эти месяцы я просто жил в кошмарном сне, и только сейчас смог наконец-то проснуться...
Вдруг открылась дверь, и из таверны на улицу выбежал полноватый старик. И судя по тому, как он смотрел на Элизу и ее собеседников - это был или управляющий, или сам глава данного заведения.
- Элиза, что ты делаешь! - воскликнул он, с ужасом взирая на расправу своей сотрудницы. - Зачем ты пугаешь клиентов!
Я довольно улыбнулся - значит чутье меня и на этот раз не обмануло, и передо мной и вправду единственная дочурка Амалии.
- Пугаю? Что вы, господин! Я им просто доступным языком объясняю, что они ошиблись в выборе заведения. А то они решили, что попали в бордель!
- А ну, марш в таверну! - прошипел работодатель своей сотруднице, одним взглядом обещая ей серьезную головомойку. Элиза возмущенно нахмурилась, но подчинилась.
