Дурная привычка (СИ) - Торубаров Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
— Так, Кузя! — Ледокол взял инициативу в свои руки. — Что тебе Серж сделал?
— Ничего он мне не сделал, — хмуро ответил Кузя, глядя на стволы. — На него контракт есть. И на тебя, Крохаль, тоже.
— И ты на это подписался?! — ярость, наконец, вырвалась наружу, и я чуть было не ударил Кузю автоматом, но Ледокол меня удержал. — А я тебя на себе тащил, тварь продажная!
— За то, что ты меня из подвала вытащил тогда, я с тобой с лихвой расплатился! — ответил мне Кузя, а потом перешел на визг: — А что мне оставалось делать?! На меня бармен насел! Против барыги не попрешь! Сам понимать должен!
— Граф открыл на нас с Сержем контракт?! — от удивления я даже забыл все бранные слова, которыми поминал своего бывшего друга.
— Да-а-а-а! — протяжно вступил в разговор Леха, и хлопнул себя ладонью по тому месту, где под шлемом помещался лоб, не выпуская, однако, оружие из второй руки. — Ты же не знаешь ничего! Графа больше нет! Он умер на следующий день, как вы с Сержем в рейд ушли. Вернее — ночью. Наш доктор говорит — что-то с сердцем. Так что, сейчас в баре заправляет Бублик. Теперь его называют барменом.
— И что? — спросил я у Кузи. — Как ты мог на такое подписаться?
— Меня Бублик прижал. Сказал, что если я не соглашусь, то он всем расскажет, что я мутант.
От услышанного мы с Ледоколом онемели и опустили автоматы. Если бы у Кузи было желание, он запросто мог бы с нами расправиться. Только, похоже, сталкер-мутант сам уже устал от двойной жизни и мечтал только, что бы все поскорее закончилось. Я его отлично понимал, ибо по себе знал, как это выматывает — двойная жизнь.
— В чем проявляется твое… э-э-э… твоя ненормальность? — Леха первым справился с эмоциями. — И как ты это заработал?
— Да чего там, «ненормальность»! — Кузя обреченно взмахнул рукой и устало сел возле стены. — Ты же хотел сказать «уродство»? Так и говори в следующий раз. Называй вещи своими именами.
— Дожил! — Леха в притворном умилении всплеснул руками, в одной из которых все еще был зажат автомат. — Мутант меня учит жизни! Сказать кому в «Долге» — засмеют.
— Так чем ты ненормален? — прервал я лехино глумление. — Расскажи. Может, мы поймем.
— Ты точно поймешь, Крохаль! — Кузя заглянул мне глубоко в глаза. — Ты не такой, как все сталкеры. Ты Зону пытаешься постичь.
Сказав это, сталкер замолк, обдумывая продолжение разговора. Но мне показалось, что Кузя хотел сказать не то, что было произнесено. Что именно, я понял только через несколько секунд. Меня как ударило: Кузя знал о моих видениях! Наверняка знал! Иначе бы никогда не заговорил бы подобным образом. Я понял одиночество затравленного существа, скрывающего тайну, считающуюся в его обществе постыдной. Мне было проще — я не слишком заострял свое внимание на видениях. Естественно, не афишировал этот дар, но и комплексов по поводу галлюцинаций не испытывал. Кузя так не мог: у него был иной склад характера. Он пытался затеряться среди сталкеров. Теперь мне стало понятно гипертрофированное желание Кузи влезть в какую-нибудь заварушку, чтобы никто, даже самый законченный параноик, не признал в Кузе чужака. Понять — значит простить. Эта истина только теперь полностью раскрылась для меня. Я уже не желал кузиной смерти. Я его жалел. Но, в то же время, я хотел отомстить за Сержа, и эти чувства боролись во мне как два тигра. И какой из тигров выйдет победителем, никто предположить не мог. Даже я.
— А как тебя Бублик подцепил? — поинтересовался Ледокол.
— Не знаю. Про то, что я не такой как все, только ваш доктор в курсе был. Не мог же он сказать, в самом деле!
Леха ничего не ответил, а только пожал плечами. Видно было, что упоминание лекаря «Долга» ему неприятно. Да и меня самого передернуло, когда я вспомнил об этом человеке. Пусть он — профессионал, достойный уважения, но мое внутренне чувство подсказывало, что нам еще предстоит встреча на неширокой дороге.
— Так в чем же проявляются твои странности? — спросил я у Кузи.
— Понимаешь, Крохаль, — сталкер вновь взглянул на меня своими погрустневшими глазами, — я предвижу Выброс. Могу точно сказать часов за десять-пятнадцать. Часа за три могу определить его примерную силу. Ты хоть раз видел, чтобы я в укрытие впопыхах являлся? Никогда такого не было. Всегда — заранее. И еще: я некоторые аномалии без детектора чую. «Изнанку», например.
— А когда это началось?
— Когда возле Периметра под Выброс попал. — Кузя ухмыльнулся. — Года полтора, наверное.
— Так тебе же цены нет! — сказал Леха. — Иди на Янтарь. Метеорологом будешь!
— Ага, «иди». Ты, Леха, лучше моего знаешь, как люди относятся к мутантам, путь и в человеческом обличии. Я как прокаженный буду. Мне никто руки не подаст. Нафига такая жизнь?
— Так уходил бы из Зоны. — сказал я.
— А ты почему не уйдешь? Или он? — Кузя показал на «Долговца». — Или друге сталкеры? Почему никто не уходит?
Честно признаться, я не нашел, что ответить на этот вопрос.
— Ладно, — подытожил Леха наш разговор и кивнул в сторону Кузи. — Что с этим делать будем?
— Пусть Зона решит. — сказал я, ибо тигры во мне договорились.
— Это как? — Кузя ожил, чувствуя, что у него появился шанс уйти с минимальными потерями.
— Просто! — ответил я. — Отсюда до бара — километра три. Мы оставим тебе нож, пистолет и ПДА. Доберешься до «Ростока» — твое счастье. Не сможешь — извини. И еще, «алярм» в сеть не кидай. Увижу — все узнают, что ты «мокрый» контракт принял. Если встретишь по пути группу товарищей, считай, что повезло. Нет — не обессудь — сам виноват.
— Да ты что?! — возмутился Ледокол. — Он тебя чуть не угрохал, а ты его отпускаешь, с условием, что надо немного прогуляться?!
— Хочешь поменяться с ним местами, и самому дойти с пистолетом отсюда до бара? — я внимательно посмотрел на Ледокола. Ответить ему не удалось, ибо подал голос Кузя:
— Крохаль, да ты что?! Отсюда до бара?! Это просто изощренный способ сведения счетов!
— Могу пристрелить тебя здесь! — я демонстративно передернул затвор «Грозы». — Выбирай!
— Хорошо, хорошо, я пойду! — Кузя замахал руками, принимая условия игры. — Так хоть шанс есть.
— Удачи тебе, сталкер! — искренне сказал я.
Кузя хмуро посмотрел на меня, и демонстративно разгрузил подсумки. При себе он оставил только полюбившийся пистолет с двумя или тремя обоймами к нему, штык от «Калаша» и флягу. Остальную амуницию он сложил на полу в подвале. Мы с Лехой проводили Кузю до околицы, и некоторое время смотрели ему вслед, наблюдая, как он движется через холм, чтобы выйти на дорогу. Когда сталкер скрылся из виду, мы быстро ретировались, опасаясь, что, он может наткнуться на бойцов «Свободы» и все им рассказать.
Речь о похоронах Сержа не шла: нет времени, да и не хоронит в Зоне убитых никто. Все сталкерские могилы, с их крестами и антуражно висящими респираторами, не более чем памятники, куда друзья могут придти и отдать почести умершему. Раньше пытались закапывать тела, но они поднимались из могил и тревожили окружающих. После нескольких таких случаев, трупы стали сжигать, или уничтожать иным образом. А, зачастую, оставляли погибших заботам Зоны. И Она довольно быстро справлялась с возложенными на Нее задачами. Я решил оставить Сержа как есть. Только забрал у него жетон. Оружие и амуницию мы не тронули. Уходя, я приладил на лестнице растяжку — от любителей дармового оружия и от падальщиков.
Когда мы с Лехой вышли из дома, за холмом раздался лай и одиночные выстрелы. Потом все стихло, но я чувствовал, что бой еще не окончен. Через несколько секунд до нас долетел крик, после чего все стихло. Потом опять залаяли собаки, набежавшие с холмов. Только теперь они голосили злобно и визгливо, будто ссорились за кусок человечины. Еще через несколько секунд мне на ПДА пришел некролог, что в районе деревни близ Военных складов от клыков слепца погиб сталкер Кузя.
Я вспомнил…
Мутное марево впереди. Метрах в трех передо мной начинается молочная пелена, полностью скрывающая происходящее из глаз. Но зрение мне не нужно: я прекрасно знаю и чувствую эту выжженную землю; все камни, кусты и опасности кричат мне о себе. Как люди могут попадать в опасные места? Глаз у них нет, что ли? Хорошо, что они туда попадают, плохо, что от них ничего не остается: все забирает себе То Что В Глубине. Мне не остается ничего.
