Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - Штерн Борис Гедальевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Что-то будет. «…» Стрема забивает! 2:0. Гол для учебника.
Стрема молодец, но Фонарь, Фонарь каков! От Фонаря вся игра! «…» Чайник мандражирует. Приобы лезут на рожон.
Пока все просто, даже «оборотень» не нужен.
БЕЛАЯ НОЧЬ.
ОТ БЕЛ АМОРА.
С Западного полюса «дыни» пришло сообщение от дженераля Гу-Сина (он руководил западным стартовым комплексом): операция «Белая Ночь» началась, наблюдательный выстрел произведен синхронно со свистком арбитра Матча Смерти, Брагин ушел туда…
— На Тот Свет,- сказал дженераль Гу-Син.
Через 45 минут (по часам Брагииа — через 15 секунд) Брагин должен вернуться. Ловить его будут морячки на Нейтральной Полосе. (Оба экспериментальных контейнера с чучелами они отловили быстро и без проблем.) За 60 минут до начала операции Племяш уже находился в контейнере, сжимая двумя пальцами вытянутой правой руки «Афину». Поза была неудобна, но тысячекратно оттренирована, к тому же ему не приходилось прилагать усилий специальный рукав и перчатка с захватом надежно удерживали «Афину» и ориентировали ее по п.-в. и в.-п. (Эти рукав и перчатка за короткий срок были разработаны двумя исследовательскими институтами и одним экспериментальным текстильным заводом.) Специалисты из группы Цукермана принялись натягивать рогатку. В укрытия никто не уходил — мы решили не строить укрытий, какие уж там укрытия, если конец Света,- просто отошли подальше от стартового комплекса, чтобы не мешать спецам.
16-30-я минуты.
МАТЧ СМЕРТИ.
ОТ ЛОБАНА.
Наши железнодорожные негры «Кома и Гома» разыграли быструю фланговую атаку с прицельным навесом. Стрема выпрыгивает, промахивается, Чайник бьет ему кулаком в лицо. Ненарочно. Кровь из носа. «…» Арбитр не назначает пенальти. Доктор Вольф уже на месте. Играем без Стремы. «…» Несколько минут сумбурная беготня в центре полигона без выпадов. Стрема вернулся на полигон. Получил пас от Ираклия, отдал Нифуясе, тот ударил издали. По воробьям. «…» Макар еще даже не вступал в Игру, только мячи подкидывал. «…» Я даже не заметил, как мы забили третий гол! Повернулся к Степану что-то сказать, а тут гол! 3:0!
Кто забил?! Фонарь! Как?! Степан объясняет: спружинил издалека, получился сухой лист, Фонарь сам не ожидал, Чайник среагировал, но пропустил под собой. Игра сделана!
Президент д'Эгролль даже не аплодирует. Странно. Хант поднимается из своего кресла и с ненавистью смотрит на Президента. Президент отводит свой мрачный взгляд.
БЕЛАЯ НОЧЬ.
ОТ БЕЛ АМОРА. ПРИЗНАК КОШИ.
От Брагина никаких известий. А их и не может быть. Рано еще. Брагину еще пять секунд до своего возвращения, а нам — пятнадцать минут до его возвращения.
Рогатка натянута. От нечего делать — опишу ее. Рогатка представляет собой — что же она представляет собой? — обыкновенную рогатку: два крепеньких квазара, разнесенные на пять световых лет с минутами, а между ними или за ними, в нашем углу треугольника,- стартовая площадка с контейнером, который надежно схвачен натянутой от квазаров эластичной диффузионно-пространственной тканью Гусочкина. Были предложения использовать принцип лука или арбалета, но победила рогатка Цукермана — проще, надежней.
Цукерман рогаткой доволен. А Корова дрожит. Лон Дайк пытается его развлечь. Лон Дайк формулирует «Первый признак Коши» из учебника математики: «Если при переходе через критическую точку производная функции меняет знак с положительного на отрицательный, то функция в данной точке имеет максимум».
— Как вы думаете, что это описано? — спрашивает Лон Дайк у Коровы.
Корова не может сообразить.
— Это математическое описание смерти,- отвечаю я наудачу.
— Как вы догадались? — поражается Лон Дайк.
— Почувствовал.
— А говорите, что не разбираетесь в математике.
31-45-я минуты.
МАТЧ СМЕРТИ.
ОТ ЛОБАНА.
Хаит уже 10 минут стоит, не садится. Угрожающе смотрит на президента д'Эгролля. Приобы огорчены, не то слово. Они не знают, как играть. Носятся, как угорелые. Наши стоят, посматривают и спокойно перекрывают направления. Войнович огорчен. Мне его жаль. Мне в самом деле его жаль. Я думаю, ему не следует возвращаться за обещанной Хаитом секир башкой. Игроков Хант, наверно, не тронет, а Войновичу следует сразу после матча просить у копфедералов политическое убежище. Хант стоит, не садится.
«…» Стрема забивает четвертый гол, но свисток арбитра раздается раньше. Время первого тайма истекло, гол не засчитан.
Команды уходят в ангары.
БЕЛАЯ НОЧЬ.
ОТ БЕЛ АМОРА.
Сообщение с Западного полюса: Брагин вернулся на 44-й минуте! На 45-й морячки вытащили его с Нейтральной Полосы и сейчас приводят в чувство! Молодцы, морячки! О'к! Мы даже минуту выиграли! Брагин в норме, только контужен и отшибло речь. Дают водки для доводки!
Молодцы, морячки! Адмирал Поплавко может уже заполнять наградные листы… Ладно, подождем с наградами. Что-то я нервничаю, какие сейчас награды. Брага уже шевелит языком.
Вторую фуфайку он даже не сбрасывал, потому и вернулся на минуту (секунду) раньше. Молодец, Брага! У нас все готово. Ждем, когда Брага заговорит.
«…» Пришло сообщение, что первый тайм наши выигрывают три-ноль. Я в ужасе! Мы не сдаем игру! Наши стартовые комплексы окружены хантскими войсками — они нас охраняют (один из пунктов Договора — охрана), но, если не будет выполнен секретный протокол, это охранение тут же превратится в захват. Дженераль Гу-Син в шоке. Мы с Президентом заигрались! Следовало дать установку на матч всей команде, а не только Макару с Ираклием. Не установку, а приказ: проиграть! Хант не даст нам возможности закончить Проект.
Это Конец Света.
В ПЕРЕРЫВЕ.
МАТЧ СМЕРТИ.
ОТ ЛОБАНА.
Даже не знаю, что им сказать. Сказал всем, что они хорошо отыграли первый тайм, следует продолжать в том же духе. Мало ли что? Но я уверен в победе, ведь мы еще даже толком не входили в «оборотень».
— Сейчас станет трудно,- сказал фон Базиль.- Они сейчас прибавят. Они учатся на ходу.
— Конечно. А как же,- отвечаю я.- Что тут понимать?
Создавайте вакуум, выходите на дискретные места. Ушел, вышел — и сразу длинный пас на любой свободный пустырь.
Пусть бегают. Мы ведем три-ноль. Пусть учатся.
ОТ СТЕПАНА МАЗИЛЫ.
Открылась дверь, и в ангар вошел президент д'Эгролль. Лобан приказал Гуго и Хуго не впускать посторонних, но Президента они не посмели задержать. Лобан стоял посреди ангара и давал установку на второй тайм. Он оглянулся на Президента и замолчал.
«БЕЛ АМОР.
Потом Лобан рассказывал, что в тот момент он впервые что-то заподозрил — что случилось? какого черта Президент сует свой нос в потную и вонючую футбольную раздевалку?» Президент стал в сторонке. Свою добродушную харизму отца соотечественников он снял, как галстук. На нем лица не было. Вернее, такого злого лица на нем еще никто никогда не видел. Никто не понимал, чем Президент недоволен. Он молчал и злобно смотрел на Макара. Макар отводил взгляд. Потом Президент перевел гипнотизирующий взгляд на одноглазого Ираклия. Два глаза не один глаз. Ираклий заерзал. «БЕЛ АМОР. Именно в этот момент Макар и Ираклий окончательно сдались.»
БЕЛАЯ НОЧЬ.
