Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович
Дело, конечно, не в злой воле Леонтия Дубельта, который, в сущности, был человеком добрым и отзывчивым, а в идеологии правящего слоя Империи.
Эта общая характеристика если не всего правящего слоя, то наиболее влиятельной его части уже была дана в записках графа Николая Павловича Муравьева. В стране, несомненно, были вполне здоровые силы, способные поддержать трон и укрепить престол царский. Были эти силы и в среде высшего чиновничества. По крайней мере, и левизна имеет свою протяженность слева направо, как и правость имеет свои левые границы. Примером сказанного могут служить сами личности кн. А.Б. Голицына, М.Л. Магницкого, гр. Н.П. Игнатьева, М.Н. Муравьева-Виленского и многих других. Собственно, записка Магницкого показывает нам самого Магницкого, как человека, чьи воззрения и верования претерпели значительные изменения в смысле поправения и сдвига их в сторону идей истинного монархизма, то есть Самодержавия и опоры на православную веру. Такие изменения происходили не только с Магницким. После безобразий 1905 года даже вчерашние либералы и демократы становились махровыми черносотенцами и антисемитами, т.е. контрреволюционерами. Так стало, например, с известным художником Куинджи, с Нестеровым, с В.М. Васнецовым и многими учеными. Зачастую людям необходимо воочию убедиться в ложности собственных убеждений. Именно так происходило с русскими (по крови и духу) людьми, поверившими в человеколюбие «гуманизма» и «демократии», пока террор и еврейские боевики не доказали обратного.
Через 60 лет после смерти Императора Николая Павловича на русской земле будет установлена диктатура местечковых бронштейнов и апфельбаумов, по-просту местечковых евреев на всех уровнях власти. Что касается самих записок князя А.Б. Голицына и М.Л. Магницкого, то они показывают, что и в те отдаленные времена жили люди, вполне понимавшие суть масонства, его проявления в общественной, культурной и политической сферах. То, что из этих записок не было сделано никаких практических выводов, может означать две вещи: во-первых, то, что сам Николай I по воспитанию и образованию был человеком исключительно светским, западником и «немцем». А. во-вторых, то, что он чувствовал себя плененным в своем Зимнем дворце своим собственным окружением. В 1905 году в Москве был в ходу рисунок, на котором был изображен Николай II в клетке, которую в руках держит С.Ю. Витте, о масонстве которого много писали правые газеты. На эту тему тогда писали даже газеты и сочинялись куплеты. И это мнение было общим. Но вероятно, такое пленение русских Царей наступило раньше.
Глава пятая. МАСОНСТВО и НИКОЛАЙ II
Масонство в дореволюционной России пережило два периода расцвета своей деятельности. Первый этап — это эпоха царствования Екатерины II и Александра I. Второй этап — это время царствования Николая II. Масонство выходит в это время из полумрака чиновничьх канцелярий департаментов и учено-литературных обществ на политическую арену, почувствовав наступление для себя благоприятного времени. По городам России открываются десятки масонских лож, а эмиссары масонства разъезжают по стране, вступают в контакты с заграничными масонскими центрами, по преимуществу с Великим Востоком Франции, организуют политические, оппозиционные режиму силы. Масонство выступает под ширмой политических партий левого толка и умеренно левого, включая в свои ряды тех, кто называет себя кадетами, октябристами, прогрессистами, националистами, трудовиками, эсерами и социал-демократами. Осведомленная полиция «освещает» эту тему, и доносит по инстанции о происходящем в стране возрождении масонских лож. Сверху — никакой реакции, ни от Царя, ни от правительства, хотя по закону масонство продолжает быть под запретом. Газеты регулярно сообщают и об открытии в России там или здесь масонских лож, часто пользуясь сообщениями западноевропейских газет и журналов, поскольку в Англии и Франции масонство было легализировано и имело многочисленные периодические органы печати.
С 1905 года в России начинают выходить масонские журналы, вроде «Ребуса», «Изиды», «Теософского Вестника» и других, и печатаются то там, то здесь приглашения вступать в ложи и следуют контактные адреса, куда желающие могут обращаться. Полиция на уровне начальников охранных отделений периодически сообщает наверх, что никаких явных следов масонских лож не обнаружено. Другие же сообщения по полицейскому же ведомству свидетельствуют об обратном: «На деле оказалось, что среди русских масонов действовало полицейское око.» (Гр. Аронсон. Масоны в русской политике).
В 1909 году член Государственной Думы Г.А.
Шечков из правой фракции выпускает в свет книгу «Масонство в Государственной Думе», которой предшествовал целый рад его же статей в периодике. Выходят и многие другие работы по этой же теме правых авторов с указанием имен и соответствующими ссылками на масонские же источники. Эта литература, как «черносотенная», проходит совершенно, как бы, незамеченной правительством и Государем. В то же время мы знаем из многих источников, что Николай II интересовался этой темой и получал по ней информацию.
Что касается Государственной Думы, то здесь создается специальная думская ложа, которая постепенно втягивает в себя представителей самых различных фракций и тем самым приобретает значение дирижерского центра. Таким образом, в системе управления страной появляется масонство, как влиятельная политическая сила, для которой создание и укрепление волей Императора представительного правления в виде Думы и становится просто необходимым для осуществления своих планов по превращению России в республику с доминированием в ее жизни либерально-иудейских идеалов и с предоставлением активной части еврейства доминирующего положения. С появлением Думы масонство получает в свои руки общероссийскую легальную трибуну, кафедру.
Объективно говоря, все эти годы так называемой «думской монархии» правительство и Государь имели дело исключительно с масонством, прикрытым ширмой «передовой общественности», и выражавшим себя на политической арене в виде политических партий всевозможных левых направлений и даже партий центра. Об этом Государь не мог не знать, ибо об этом писала вся правая пресса и сообщала полиция. Точно также, объективно говоря, и не задаваясь пока вопросом о личном отношении Государя и высших чинов Империи к ордену вольных каменщиков, в марте 1917 года Николай II передал власть масонскому ордену, представленному думской масонской ложей. Передал, несмотря на то, что никакого решения по вопросу о государственном устройстве России Дума вообще не обсуждала и никакого решения на этот счет не принимала, что было хорошо известно и Государю. Строго говоря, призвав благословение Божье в приказе по армии от 8 марта 1917 года на дела Временного Правительства и указав на необходимость своим бывшим теперь уже подданным, во всем подчиниться этому правительству, Государь тем самым придал легитимиый характер масонскому ордену и отдал ему всю власть над Россией.
Мы еще только отмечаем совершенно объективные факты истории, задаваясь в сущности риторическим вопросом, — знал ли что о масонстве Государь и знал ли Он о думской масонской ложе, которая определяла все решения в III и IV Государственной Думе. Знал ли Он, например, что вся эта «общественность» в виде Союза Земств и Городов, возглавляемая кадетами, есть в сущности просто светское название ордена вольных каменщиков, вышедшим благодаря Его либеральной политике и внедрению в жизнь страны Государственной Думы, на широкую арену политической борьбы. Ведь вне Государственной Думы и системы политических партий масонство могло бы оставаться культурно-просветительской оккультно-теософской организацией для «творческой интеллигенции» и чиновников министерств и департаментов. Зная о той огромной роли, которую сыграло масонство в революционном движении и в февральском перевороте было бы странно не задаться вопросом, что именно знал в этом отношении Государь и имел ли Он сам какое-либо отношение к этой организации. Понятно, как глава Государства Он не мог не знать о том, о чем писали все газеты того времени, о чем Ему доносили высшие полицейские чины, о чем Ему писал русский посол во Франции, или министр иностранных дел, о чем Ему говорили его собственные родственники.
