Мираж черной пустыни - Вуд Барбара (читать книги бесплатно TXT) 📗
Джеффри резко поднялся. Он ненавидел эти споры с Моной, она просто выводила его из себя. Его раздражало в ней все: ее политические взгляды, образ жизни — да, особенно образ жизни.
«Мона ведь привлекательная женщина, — думал он, — а могла бы быть просто красоткой, если бы не разгуливала вокруг, как простая фермерша. Она получила неплохое наследство от своих родителей — красоту матери в сочетании с привлекательностью брюнета-отца — и могла бы получать неплохие дивиденды с этого наследства, если б только лучше одевалась и хоть иногда посещала парикмахера».
Но Мона неизменно собирала свои длинные черные волосы в конский хвост и носила мужские рубашки. Откуда у нее возьмется хоть капля изящества, если все дни напролет она проводит на кофейной плантации, работая бок о бок со своими африканцами? Похоже, Мона не унаследовала ни капли аристократизма своих родителей. Увы, бокалы с искрящимся шампанским и игра в поло давно ушли в прошлое, которое, казалось, умерло вместе с Валентином.
Джеффри знал, что гостевые комнаты на втором этаже давным-давно стоят закрытые. Ко входу в особняк больше не подъезжают лимузины; веселые голоса гостей навсегда ушли из этих мрачных комнат. Единственные посетители, которых принимает Мона, — это члены Кофейного совета, плантаторы вроде нее, с которыми она курит, пьет бренди и обсуждает мировые цены. Моне определенно нужен мужчина, который напомнил бы ей о том, что она женщина. И Джеффри считал, что этим мужчиной должен стать он.
Легкий укол совести заставил его бросить короткий взгляд в сторону жены, одетой в хлопчатобумажную бесформенную блузу для беременных, располневшую и благодушно настроенную, чьим единственным интересом в жизни являлись дети. Ильза совсем распустилась. Родив четырех детей и беременная пятым, она потеряла всякую сексуальную привлекательность. Джеффри признавал, что она замечательная мать. Но как женщина она уже давно не волновала его. О чем он только думал, когда женился на ней? Вместо этого он должен был вернуться домой, к Моне!
Ему становилось все сложнее сдерживать свое влечение к Моне. Его удивляло, что она ведет такой монашеский образ жизни. Это неестественно. Вне всяких сомнений, она тоже желает интимных отношений с мужчиной. И, что поразительно, при этом рядом с ней не было ни одного мужчины, не считая исключительно деловых контактов. Джеффри был уверен, что по ночам в своей постели она не может не задумываться о своей одинокой жизни. Джеффри решил, что Мона созрела для того, чтобы в ее жизни появился нужный мужчина. Придет день, пообещал себе Джеффри, или придет ночь, и он не будет больше бороться со своей страстью, явится в Белладу и застанет ее одну. И она возжелает его с той же страстью, с которой желал ее он.
— В любом случае, — произнес он, быстрыми шагами приблизившись к окну. Его тело, все еще стройное в сорок лет, четко вычерчивалось на фоне октябрьского неба, — я намереваюсь показать молодчикам May May, что им меня не запугать. Я буду вести дела как ни в чем не бывало, несмотря на всю эту шумиху, поднятую газетчиками. Как только вся эта глупая суета вокруг May May утихнет, а я тебе обещаю, что это произойдет очень скоро, мои клиенты снова вернутся ко мне.
Джеффри имел в виду свой бизнес, туристическое агентство, которое он основал после увольнения из армии. Сбылось его пророчество о том, что война откроет новую эру в туризме. Во всем мире солдаты, возвращающиеся домой, развлекали свои семьи рассказами об увиденных ими экзотических местах: Париже, Риме, Египте, Гавайях, южных странах Тихоокеанского региона. Эти открытия вместе с недавним запуском коммерческих авиарейсов, благодаря которым время путешествия невероятно сократилось, породили во всем мире неожиданную страсть к путешествиям. Туристическое агентство Дональда, офис которой располагался в гостиной Джеффри Дональда в Килима Симба, находилось пока в зачаточном состоянии, и нужно было бороться за его выживание, поскольку Кения еще не укоренилась в сознании людей как потенциальное место проведения отпуска. Пока Джеффри организовывал лишь сафари для охоты на диких зверей, но в планах у него была реализация абсолютно новой идеи проведения досуга: фото сафари.
— Кстати, я занялся разработкой новой рекламной кампании, — сообщил он, вернувшись за стол. Легкость, с которой он менял тему разговора, выводила Мону из себя. — Я заказал макет брошюры с фотографиями туземцев, львов и жирафов. Общая идея заключается в том, что любой рабочий из Манчестера может получить две недели африканских приключений, при этом ему гарантируются полная безопасность и комфорт. Теперь, когда благодаря упорству тети Грейс у нас появились заповедники, пора начать зарабатывать на них деньги.
— Но даже при всем разнообразии нашего животного мира, — возразила Мона, — я пока не вижу, что еще Кения может предложить среднестатистическому туристу. Изо дня в день фотографируя животных, можно в конце концов с ума сойти от скуки.
Одна из проблем Моны, решил Джеффри, заключается в том, что ей не хватает воображения.
— Это только часть моей новой программы. Я размещу в брошюре снимки отелей Найроби, покажу крупным планом роскошь, рестораны, ночную жизнь. Теперь, когда Найроби наконец получил статус города, я собираюсь поместить его на карту мира.
Мона рассмеялась:
— Осталось только придумать подходящий рекламный слоган, что-то вроде «Добро пожаловать в Найроби — зеленый город в лучах солнца!»
Собирая со стола пустые чашки, она не заметила, как Джеффри вытащил маленькую записную книжку из кармана своей куртки цвета хаки и что-то записал.
— Так что теперь тебе не о чем беспокоиться, — говорил Джеффри несколько минут спустя, когда они с Ильзой прощались с Моной на пороге кухни. Он положил ладонь на руку Моны и крепко сжал. — Теперь, когда Кеньята за решеткой и отрезан от своих лесных головорезов, голову даю на отсечение: все они разбегутся, поджав хвосты, и эта история благополучно закончится.
Он вплотную приблизился к ней, так, что его выжженное солнцем лицо оказалось совсем рядом, и она могла разглядеть мелкие морщинки вокруг его глаз.
— Но если вдруг тебе станет страшно, — тихо добавил он, — или ты проснешься и тебе покажется, что в доме кто-то есть, позвони мне, и я тут же примчусь. Обещаешь?
Мона отстранилась от него и протянула Ильзе корзинку:
— Вот, возьми, здесь немного меда для ребятишек, — сказала она.
Выйдя на крыльцо, Джеффри остановился на ступеньках:
— Посмотри-ка, похоже, у твоего парня проблемы.
Мона выглянула с крыльца. Совсем рядом, на дорожке, ведущей к дому, трое аскари из Кенийского полицейского резерва в синих пуловерах и высоких красных шапках внимательно изучали удостоверение личности Дэвида.
Джеффри повернулся к Моне:
— Советую тебе быть поосторожнее с этим парнем.
Для Моны не был секретом тот факт, что Джеффри испытывает к Дэвиду Матенге откровенную неприязнь. Он постоянно отпускал критические замечания по поводу того, как Мона обращалась со своим африканским управляющим, что служило причиной натянутости в их отношениях.
— Я Дэвиду полностью доверяю, — ответила она.
— И тем не менее в ближайшие недели, пока не отменят чрезвычайное положение, я попросил бы тебя быть с ним предельно осторожной.
Распрощавшись с Джеффри и его женой, которые направились в сторону лестницы, ведущей к миссии, Мона приблизилась к Дэвиду и трем допрашивающим его аскари.
— У вас какие-то проблемы? — спросила она.
Солдаты вели себя очень вежливо и разговаривали на английском с мелодичным акцентом, четко проговаривая слова, что было характерно для образованных африканцев:
— Просим прощения за вторжение, мемсааб, но сегодня утром была сожжена ферма, и мы опрашиваем население.
— Ферма? Чья?
— Мухори Гатеру. Его дом разрушили, весь скот уничтожили. Дело рук May May.
— Откуда вы знаете?
— Они оставили записку, в которой было написано: «Это наша земля».
— Что это значит?
— Это клятва May May.
