Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием - Кравцов Дмитрий (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Кроме того, к нему поступала информация о всех случаях взлома общественных и закрытых массивов информации, баз данных любого уровня, особенно если это касалось картотек федеральных служб. Хотя, по расчетам Гельфера, выходило, что Край еще находится на Ч33, но Гор отлично представлял способности своего противника – за время следствия он проштудировал десятки раз все данные о человеке по имени Ричард Край, он же Константин Бессон – под этим именем Край работал госхакером целых два года, и личность эта была не менее реальна, чем его настоящая. Имелось досье, личное дело, медицинская карта и даже результаты ежегодных процедур ментоскопирования, обязательных для хакеров на госслужбе.
Как Край умудрился подделать столь тщательно проверяемые документы, Гор пока не представлял, хотя дал задание соответствующим органам выяснить и доложить. Более того, вторая засада была устроена на Минске–И17, где этот фальшивый господин Бессон имел частное владение. Однако там пока тоже все было чисто. Под контроль были также взяты счета всех личностей Края, где, надо признать, скопилась довольно приличная сумма денег. Но Гор готов был поспорить на что угодно, что Край имеет еще и анонимные счета, куда Клавдий или посредники переводили его гонорары за проведенные акции. Теперь, когда личность Края была установлена и всесторонне просчитана аналитиками, инспектор мог бы пролить свет на десяток темных историй, окончившихся чьей–нибудь смертью. И везде в качестве жертв фигурировали довольно заметные люди – бизнесмены, преступные авторитеты, не говоря уж о наследнице господина Президента. Мог бы, если бы по–прежнему чувствовал себя опером Администрации. Однако Гор уже становился ронином, отверженным, изгоем и одиночкой и не испытывал к Краю былой неприязни. А даже некоторое, непривычное ему сочувствие к особо опасному преступнику. Ведь что ни говори, а если бы сам Край не выплыл в Центре и не умыкнул бы инфинитайзер, вполне возможно, как теперь понимал инспектор, он бы просто закрыл дело и подтвердил версию о несчастном случае. И все…
Итак, бывший инспектор Администрации господина Президента по особо важным делам, а ныне – госпреступник и наймит Гор работал над документами.
Но все это он проделывал как бы машинально, поглощенный изменениями собственной психики. Удивительная вещь – они проходили совершенно безболезненно, и более того, став на путь предательства, Гор начал получать от этого даже какое–то извращенное удовольствие!
Вот так–так!
Ненавязчиво пискнул коминс, предупреждая хозяина, что пришло время принять стимулятор, что Гор и сделал, тяжело вздохнув и покосившись на безмолвного Корчагина. Цербер повторил манипуляции своего шефа и подопечного по совместительству.
Вся следственная бригада уже несколько дней жила на этой дряни, регулярное употребление которой в итоге сожрет им не один год жизни. Это было привычным для наймитов. Но Гор иногда чувствовал легкие уколы совести – ведь его, пусть и недоказанное, бессмертие убережет организм. Это все равно что идти на операцию в боевом костюме Т–82ТМ, тогда как остальные твои товарищи – просто в обычной одежде. Не Корчагин и не Иванов, конечно. Это чувство относится только к Гельферу, Мохову и другим, кого инспектор знал давно и кого утянул в этот омут под давлением обстоятельств. К тем, кого он хотел бы спасти. И к Игорю Каменскому, своему лучшему ученику и надежде, – в первую очередь.
Раздался вызов голосового канала. Звонил майор Мохов.
– Привет, Василич! – Судя по тону, начальник группы прикрытия пребывал навеселе, что совсем на него не похоже. – Сильно занят, а? Как смотришь, ежели я загляну к тебе на часок? Одному что–то совсем невмоготу. А?
– Ну давай, – проговорил инспектор, косясь на невозмутимого личного надзирателя. – Заходи. Слышь, – обратился он к Корчагину, – сделай–ка чего–нибудь пожевать. Ко мне сейчас Мохов придет.
Наймит молча принялся колдовать над починенным блоком управления, а Гор убрал со стола бумаги, погасил монитор и с минуту посидел молча.
Дверь бесшумно отъехала в сторону, и в кабинет ввалился Мохов. Он почему–то был в полной боевой выкладке, только шлем держал, как лукошко грибника, – под мышкой. В кабинете сразу стало тесновато. Со стороны могло показаться, что Мохов отвернул голову гигантской охотничьей стрекозе–скарнеру и зачем–то носит ее с собой. Однако стоило ему поставить шлем на стол, как все стало ясно – майор извлек из него мягкий пластиковый мешок, извивавшийся в его руках, словно живой. В такой таре начальники десантных групп получали спирт перед боевыми акциями. И хотя подобные способы антисептики остались в далеком прошлом, но спирт упорно продолжали выдавать, следуя традиции, устоявшейся несколько веков назад. Мохов получил паек для операции на Аламуте. Его остатки положено было сдавать по возвращении, а уж тем более если акцию отменяли. Но, следуя другой, не менее древней традиции, драбанты указывали в отчетах, что антисептическое средство в ходе работы израсходовано полностью, и интенданты закрывали на это глаза – доказать–то ничего не докажешь.
– Давай посуду, – деловито произнес начальник группы прикрытия, держа шевелящийся мешок на весу.
Гор хоть и не был драбантом, но в острых акциях принимал участие не один десяток раз, так что предложение не застало его врасплох. Он вдруг отчетливо осознал, чего ему хотелось все эти дни. Выпить!
«Не закосеть бы, часом…» – мелькнула здравая мыслишка, а он уже извлекал из стола два канцелярских стаканчика. Они входили в настольный комплект, и предназначение их было туманно, так как давно уже никто практически не пользовался ручками и карандашами, когда при себе всегда коминс.
Вот и пригодились.
Мохов уже сидел в боковом кресле, пристроив рядом с рукой мощный и громоздкий «дегтярь» – спаренный лучевик системы Дегтяренко, и сноровисто наполнял стаканы, не проливая ни капли.
– Ну, за удачу, чтоб ей! В кошелку! – добавил он свою любимую присказку. – Давай!
Корчагин поставил на стол поднос с консервами и плошкой горячей псевдокартошки, тем самым привлекая к себе внимание Мохова.
– А это што еще за штымп? – спросил майор, сильно потянув воздух из шлема. Лицо его приобрело буроватый оттенок. – Стажер?
– Нет. Это мой ординарец. Подарок от господина Левински. – Спирт обжег горло, и некоторое время Гор сосредоточенно дышал носом.
– А–а–а… Ладно, парень, иди себе. Погуляй. Нам с Василичем погуторить нужно. Старое вспомнить, то да се…
Однако Корчагин и не думал уходить. Гор наблюдал, не вмешиваясь.
– Иди, сынок, я кому говорю. Или ты совсем не русский?! – В голосе Мохова рокотнули отзвуки полкового барабана. Корчагин остановился у своего стула и посмотрел на майора.
«Дело становится интересным», – подумал инспектор.
– Не понял, да? – с нехорошим спокойствием произнес Мохов и вдруг резким и мягким движением подхватил «дегтярь» со стола, не забывая прижимать к себе локтем мешок со спиртом.
Зная характер Мохова, которого в батальоне звали просто Громилой, Гор почел своевременным вмещаться:
– Тихо, тихо, Сережа. Я тебя прошу, не порть мне мебель. – И уже церберу: – Иди. Потом запись прослушаешь. Мы не убежим.
Еще несколько секунд Корчагин и Мохов не двигались, наконец майор засопел сердито, и ствол его лучевика пополз вверх и замер точно на уровне груди наймита. После выстрела «дегтяря» от Корчагина осталась бы горстка пепла, а Гор получил бы неслабые ожоги в тесноте кабинета. Это Мохову хорошо в скафандре.
– Иди, – еще раз с нажимом повторил инспектор.
– Слушаюсь, – выдохнул Корчагин и быстро вышел за дверь.
Стаканчики опять наполнились, лучевик устроился на столе.
– Ну, будем! – Мохов запрокинул в себя спирт. Гор последовал его примеру.
После третьей и четвертой Мохов, меланхолично жуя белковую тушенку, изрек:
– Да… Поразвелось прихлебаев. Нет бы на Аламуте свой гонор показывать.
– Приказ лично господина Левински, – мягко напомнил ему Гор.
– Да–да, знаю. Остановили нас, в кошелку, в самый последний момент. Мне еще этот твой паренек… как его там?
