Битва за Россию - Платонов Олег Анатольевич (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Насколько сегодня масонство проникло в ислам? Ведь те же ваххабитские секты некоторые исследователи считают своего рода масонскими ложами...
— Исламское масонство существует издавна. «Младотурки», совершившие переворот в Турции, были масонами, примыкавшими к ложе Великий Восток Франции. Кстати, самые влиятельные российские ложи, открыто создававшиеся в начале прошлого века, также примыкали к Великому Востоку. Между нашими и турецкими масонскими ложами существовала тесная связь. Известна поездка Александра Гучкова в Турцию, где он встречался с высокопоставленными деятелями масонских лож, с которыми вел переговоры о совместной деятельности. Эта поездка состоялась незадолго до революции. Об этом также говорится в одной из моих книг, которая будет издана «Алгоритмом».
Но хотя исламское масонство и имеет связи с масонами других орденов, идет оно своим путем и решает свои задачи. Одной из главных задач исламского масонства является создание единого духовного пространства всех исламских государств, в том числе и тех республик, которые входят в Российскую Федерацию. В будущем они видят эти территории отошедшими к исламу. И руководить им должны будут исламские страны, та же Турция. Именно исламским масонам принадлежит идея создания Великого Турана — мощного государства, которое станет проводить общую исламскую политику и организовывать всех мусульман в единую духовную цепь. По той информации, которой мы сегодня располагаем, сторонниками Великого Турана являлись в свое время Дудаев, а сегодня Масхадов, Шаймиев, бывший президент Ингушетии Аушев. Опасность для России в создании подобного масонского образования очень велика, поскольку масоны способны играть очень большую роль в продвижении своих идей.
— Олег Анатольевич, а какова роль Бориса Березовского в смычке враждебных России сил с масонами ислама?
— Березовский является посредником между масонами Запада и Востока и сам принадлежит к целому ряду масонских образований, входит в «Бнай Брит». Будучи человеком крайне тщеславным и социально активным, он, едва в Советском Союзе началось наступление масонства, вступил в целый ряд
масонских образований. Причем делал это отнюдь не из любви к «вольным каменщикам», а исключительно в корыстных целях, для продвижения своих бизнес-идей и извлечения своих выгод. Масонские ложи и состоявшие в них влиятельные братья использовались им для приватизации объектов народного хозяйства. Известно его влияние на семью Ельцина, не зря он долгое время считался «серым кардиналом» Кремля. Сейчас он координирует деятельность своих собратьев по масонству из Лондона. Мы совершенно точно знаем, что существует тесная связь между западно-ориентированными масонскими силами и восточно-ориентированными. Все они служат Сатане, Антихристу. И если сегодня самое главное противоречие эпохи — борьба между Богом и сатаной, то место Березовского на стороне сатаны.
Но главное — всегда нужно помнить, что масонство — это тайное преступное сообщество, преследующее политические цели на основах талмудического учения об избранном народе.
Без понимания этой истины невозможно понять его суть.
Беседовал Виктор Притула
Русское мужество — вот что нам нужно!*
[* Интервью газете «Завтра». Ноябрь 2004 г., № 43. Беседа с В.Г. Бондаренко.]
Владимир Бондаренко. Про вас, Олег Анатольевич, ходят легенды. Вы — из породы русских подвижников. То, что делаете вы, обычно делает целый институт. Как возникла ваша мощная мыслительная организация, задумавшая целую двадцатитомную «Энциклопедию русского народа»? Кто вас поддерживает?
Олег Платонов. Не следует слишком переоценивать мою персону. Когда я начинал исполнять замысел, я был частью большого коллектива из «Общества охраны памятников». Этот коллектив возник в начале восьмидесятых годов. Это были русские патриоты, которые хотели благотворных перемен в своей стране, чтобы направить ее развитие в русло национальных православных истин. В то время в обществе существовали две силы. Одна сила хотела реформ в нашем национальном русле, а другая, и более многочисленная, хотела реформ в русле космополитическом. Одним из центров русского патриотического возрождения и стал ВООПИК (Всесоюзное общество по охране памятников истории и культуры), в работе которого я активно участвовал. Мы помогали восстанавливать исторические памятники. Но каждый из нас становился ученым-подпольщиком по возрождению исторической Святой Руси. Я начал писать книгу по истории русского народа с древнейших времен до наших дней. Постепенно вокруг меня образовался целый коллектив единомышленников. Мы собирали материалы и очень много путешествовали по историческим местам России. Мы составляли программу на каждый год и по этой программе путешествовали. Там были не только памятники старины, не только православные храмы, древние монастыри, но и места рождения и пребывания наших русских подвижников, мыслителей, которых в то время никто не знал. Например, мы впервые открыли Нилуса, объездили все места его жизнедеятельности. Тогда он был просто вычеркнут из истории России. И среди своего русского круга при помощи самиздата распространяли все его сочинения. В том числе «Протоколы сионских мудрецов». Но о «Протоколах...» давайте поговорим позже. И вот создался достаточно крепкий коллектив единомышленников. Мы издавали материалы, связанные с жизнью крупнейших русских мыслителей: Константина Леонтьева, Данилевского, Розанова, Меньшикова и других. Мы поняли, что нельзя изучать памятники русской старины, не опираясь на труды русских национальных мыслителей. Это был начальный этап нашего развития. В дальнейшем он стал для меня той отправной точкой для создания «Энциклопедии русского народа».
В восьмидесятые годы для меня наступил второй, более высокий этап в моем развитии как историка. У меня уже было написано несколько рукописей, но писал я «в стол», как Александр Солженицын, он был писатель-подпольщик, я был ученый-подпольщик. Все, что я писал, было тайной даже для моих друзей из ВООПИКа. Думаю, я поступал правильно. В нашей среде было много сотрудников спецслужб. Я отношусь к ним без предубеждения. Многие из них сами были или становились истинными патриотами России и немало помогали мне в дальнейшем в сборе тех или иных материалов. Жаль, я не могу еще назвать их имен. И среди военных самого высокого ранга было много русских патриотов.
В.Б. Думаю, что в любой организации, особенно идеологического направления, в любом издательстве, в любом журнале, в любой газете, в ЦК КПСС и в КГБ было во все времена немало русских патриотов.
О.П. К сожалению, их там было гораздо меньше, чем наших врагов или просто равнодушных чиновников. И наши сторонники, как мне кажется, были больше запуганы, чем наши оппоненты. Многих Вы, Владимир Григорьевич, даже знаете. Эти люди очень здорово помогли мне в работе над «Терновым венцом». Они предоставили мне из тайных архивов немало важных документов.
Первый этап моей работы закончился сбором материалов и подготовкой их для написания уже каких-то важных исторических концепций. Это все вошло в мою книгу «Святая Русь. Открытие русской цивилизации». Кстати говоря, без ложной скромности могу сказать, что первым ввел понятие «русская цивилизация» я в своих работах. И впервые это было опубликовано в начале девяностых годов в газете «День». Этот термин многие воспринимали и до сих пор воспринимают в штыки. Но все-таки для многих серьезных академических ученых этот термин уже считается вполне обоснованным и общепринятым.
В конце восьмидесятых годов я впервые встретился с крупнейшим русским подвижником и мыслителем, митрополитом Иоанном. Встреч было не так много, но он меня просто поразил глубиной мысли. Когда прошло столько лет, я оцениваю как историк: для конца ХХ века владыка Иоанн значил то же самое, что и Иоанн Кронштадтский. Он сформулировал для русских самые высшие духовные задачи, которые сейчас стоят перед нашим обществом и нашей страной. Он как бы мне сказал: иди за мной. И я пошел за ним. Считаю, что встреча с ним, его труды определили всю мою дальнейшую жизнь. В Православие я пришел к середине семидесятых годов. Сначала это было тайное Православие, ибо я, работая в крупном научно-исследовательском институте, защитил кандидатскую, а затем докторскую диссертацию, и для меня открыть свои замыслы начальству было равно увольнению. Хотя в самом конце восьмидесятых годов двоемыслие так надоело, что я готов был уйти в дворники, сторожа, лишь бы заниматься любимым делом.
