Рогора. Дорогой восстания - Злотников Роман (книга регистрации .txt) 📗
А первый отряд на ходу коней развернул и два залпа в упор из самопалов – с другого боку и спереди по отряду торхов, – и тоже в сабли, да с разгона.
– Значит, бились, как рейтары?
– Ну да, стараемся, чтобы у хороших стрелков была «рейтарская» пара самопалов для ближней схватки.
– Умно. И что, всех побили? И сколько ваших уцелело?
– Побили большую часть, а кто остался, тот утек в большом страхе. Наших же в сече уцелело семеро, да все поранены… Но остановили же врага! А между тем не каждый торхский ханчик или бек имеет под рукой даже сотню воинов, чтобы разом в набег бросить.
– Вот как… Значит, кордон представлен крепостями, острогами и разъездами?
– Правильно понял, Аджей. Крепость – это и гарнизон, и основная сила участка оборонительной линии, и место учебы молодняка. Остроги, их еще заставами называют, ну ты понял – это как сеть для рыбы, только против торхов. А разъезды и в степь уходят, и между заставами курсируют, их задача – обнаружить врага да сигнал подать дымный, на то у нас сигнальных срубов в степи сколько понатыкано, на то и заставы. Даже если десяток погибнет, хотя бы один должен спастись. У нас ведь как заведено: коли не успеваем от врага уйти, девять человек в сабли, а один на ближайшую заставу, да со всех ног.
Понятно… Десяток собой жертвует, лишь бы о враге упредить.
– Ты говоришь, за каждой заставой по эскадрону, да еще разъезды…
– Да, как минимум пять – семь десятков.
– А сколько же всего тогда в крепости людей?
– В каждой минимум по шесть сотен, но не больше семи. Причем гарнизоны застав и дозорные десятки меняются каждую неделю и числятся за крепостью. Это две сотни неумерших. Потому одновременно в крепости находится примерно четыреста человек – двести отдыхают перед очередным дежурством на кордоне, лучшая сотня дежурит в постоянной боевой готовности, а при ней же молодняк – еще сотня призванных в стражу бойцов, только проходящих обучение воинскому мастерству.
Немного посчитав в уме, я чуть ли за голову не схватился.
– Проклятье! То есть у барона Корга с четырьмя готовыми крепостями и двумя строящимися в подчинении не менее двух с половиной тысяч воинов, отлично обученных, да еще и всадников, среди которых затесались рейтары?!
– Ха-ха-ха… Мой дорогой друг, всего две с половиной сотни, да столько же в распоряжении самого барона. Не забывайте, дружинники занимают только командирские должности, как я например. Так что никаких выходов за рамки, означенные еще эдиктами короля Януша Четвертого, – ведь бойцы степной стражи не состоят на баронском довольствии и не служат в дружине барона. Формально они те же кметы из вольных поселенцев, осваивающих степь, на некоторое время призванные обучаться воинскому делу и защищать свою землю от степняков. А против обороны от торхов ни в одном из королевских эдиктов ничего не сказано.
– Да уж, хитро. Кстати, я ведь еще не знаю названий крепостей, только число. Может, просветишь?
– Охотно! Итак, первая крепость – самая первая, заложенная еще на нашей земле – Овчара. Кочевники нередко называют себя степными волками, ну а кто лучше всех защищает свое стадо от кровожадных хищников? Правильно, овчарки. Собственно, если уж немного обобщить, это относится ко всей страже. Рейха-архан…
Последние слова мой спутник произнес столь тихо и невнятно, что я решил его не переспрашивать. Но в то же время в речи Ируга я услышал некоторое несоответствие, что, безусловно, меня озадачило.
– А у вас есть крепости не на территории баронства?
– Конечно. Степной Волк, Орлица, Барс – все они с разной степенью углублены в земли кочевников. Дальше всех стоит Барс.
Еле-еле удержав отвисшую было челюсть, я озвучил первое пришедшее в голову:
– И как, торхи не пытались вам помешать при строительстве?
Мой спутник, свирепо усмехнувшись, хищно блеснул зубами:
– Пытались с Барсом, да куда там! Барон верно все рассчитал, мы подготовили для степняков ловушку. И когда они навалились на немногочисленных строителей, из-за только-только начавших возводиться укреплений ударила засада. В тот раз барон стянул к Барсу всю дружину и всех бойцов, вооруженных огнестрелами и самопалами. Удар получился знатный! Набили мы тогда не меньше тысячи степняков, да столько же в плен взяли.
– Ничего себе! Недурно.
– Еще бы!
– Да уж… Ну а все-таки, откуда пошли названия крепостей?
– В Степной Волк еще при самой закладке укреплений пробился немногочисленный отряд торхов, единый род. Они бежали от кровной мести – многие мужчины семьи сложили свои головы в степи. Так что служба барону стала последним шансом для изгнанников, и надо отметить, что именно у них мы почерпнули многое из боевого искусства, столь необходимого степному всаднику.
– Они и сейчас служат?
– Зачем? Женщинам и детям сразу выделили место для поселения, с ними оставили часть мужчин. Остальные попеременно отслужили положенные три года в страже и вернулись к родным. Впрочем, десяток лучших наездников состоит сейчас в баронской дружине.
– Да… Ваш барон просто настоящий мудрец. Право слово, государственный муж с большой буквы!
– А то. У нас барона очень уважают и любят, примите к сведению, господин советник.
Немного помолчав, я осмелился предположить:
– Как я понимаю, Орлица построена на возвышенности?
– Да. В удобном для строительства месте, на изгибе реки Цары – что бежит как по землям баронства, так и по владениям степняков.
Ранее там возвышался огромный курган. Говорят, его возвели какому-то древнему степному вождю кочевого народа, что жил в этих землях еще до торхов. Да и до половов, и до пченгов они жили, раз имя народа уже забыто… С кургана степь открывается на многие версты вокруг, а кроме того, Цара имеет рядом удобный брод, которым любили пользоваться торхи.
Вначале на кургане заложили заставу, но степняки несколько раз ее сжигали, истребляя гарнизон, несмотря на собственные потери. Тогда барон велел возвести уже более серьезное укрепление.
– Хорошо, тут я угадал, но почему тогда Барс?
На мгновение Ируг словно обратил свой взор внутрь себя, воскрешая в памяти какие-то тайные, но в то же время явно приятные картины. По крайней мере именно так мне подумалось, пока спутник молчал с каким-то одухотворенным и мечтательным видом.
– Если ты не знал, у нас барсы водятся только в горах и в нашем представлении прочно связаны с камнем. Также барс не выносит волков и часто вступает с ними в схватку, даже неравную. Бывали случаи, когда зверь погибал в бою со стаей, но до того умудрялся прикончить сразу нескольких хищников… Улавливаешь сходство?
Кажется, до меня действительно начало доходить…
– Я не могу понять: Барс что, возведен из камня?!
Ируг дерзко ухмыльнулся:
– Ну, положим, не из камня, а из кирпича. При возведении острога мы натолкнулись на обширное месторождение глины… Ты ведь не знаешь, как мы строим крепости? Вначале возводим внешний острог, затем в пяти шагах внутрь укрепления возводим вторую стену-частокол, а пространство между ними засыпаем землей, выкопанной из рва. Стены не круглые, а прямые, на углах и на расстоянии полета стрелы друг от друга возводим башни. Обычно их около шести – восьми штук. Так вот, когда Барсу еще только копали ров, строители нашли глину, крепость решили чуть перенести, а из глины начали лепить кирпич.
– И все же согласно эдикту Януша…
– Осади коней, господин советник! Во-первых, Барс выложен не из камня, а из кирпича, а про кирпич в эдиктах ничего не сказано. К тому же в Барсе из него выстроены только надвратные укрепления, угловые башни да внутренняя цитадель-донжон, все остальное выполнено из дерева. Во-вторых, наш милостивый король Януш Четвертый был человеком весьма педантичным и в эдиктах, помимо прочего, весьма точно указал границы Рогоры, в пределах которой баронам и графам запрещено возводить каменные укрепления.
Я действительно чуть не осадил коня. Не по совету Ируга – и так понятно, что то был лишь оборот речи, – а от чистейшего ошеломления. Вот это проходимцы…
