Биплан «С 666». Из записок летчика на Западном фронте - Гейдемарк Георг (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
А на всякий случай, испытаю-ка свой старый трюк, тот самый, которым, при сбрасывании бомб на Ивокурский вокзал, – я перехитрил француза…
Энгман получает удар по левому плечу: к фронту!
Трюк и на этот раз мне удается: Ньюпор опять загибает на юг.
Энгман с досадой смотрит на меня в зеркало и сворачивает на прежнее направление…
Дувильский вокзал приближается. Сегодня чудесный попутный ветер, – совсем не то, что на днях, когда мы с трутом могли продвигаться при встречном северном ветре…
Вот тебе и на! Ньюпор опять возвращается…
«Так-так-так-так!» – сыплется с его стороны. Несмотря на то, что он еще на расстоянии почти тысячи метров, я отвечаю на его огонь. Это вынуждает француза сделать вольт, а нам дает небольшой перевес… Странно, что в нападении Ньюпора так мало задора. От других противников мы так легко не отделывались. Вероятно, он новичек… Что же, тем лучше…
До Дувильского вокзала всего шесть километров. Мы летим прямо на него. На путях – два очень длинных поезда, вагонов по пятидесяти. Я заношу оба на мою карту…
Быстро озираюсь: Ньюпор опять приближается. А Кодрона и след простыл.
Опять, для вида, я снова велю лететь к фронту. Но на этот раз француз не дает сбить себя с толку и неотступно, по пятам, преследует нас. Верно, догадался, что мы хотим сбросить бомбы на Дувильский вокзал…
Вдруг – тррах!… Я невольно вздрагиваю: совсем близко от нас лопается первая граната. Неприятно, чорт возьми!…
Мы угодили прямо в зону дувильских орудий… Не дожидаясь приказаний, Энгман поворачивает машину.
Где-то ляжет следующая граната?… Тррах!… На этот раз французы-взяли высоту безукоризненно: снаряд разорвался всего в двухстах метрах за нами… Тем не менее, я громко хохочу: ведь это прямо под носом у Ньюпора. Воображаю, каково ему теперь. Он круто поворачивает и летит на юг…
Мы пользуемся случаем и снова несемся к Дувильскому вокзалу. Вокруг нас яростный лай лопающихся гранат и шрапнелей…
Справлюсь ли я? Если да, то наше задание будет выполнено на сто процентов, считая и бомбы…
Но где же Ньюпор? Его не видно…
Я рыщу вокруг глазами: ничего!
Это подозрительно. Я сильно высовываюсь за борт… Так оно и есть: он тут как тут… Хитрец хотел бросится нам под хвост, чтобы оттуда сбить нас на землю…
Ну, нет мой друг: этот номер не пройдет… Ты мне порядком надоел…
Я кричу во все горло Энгману, стараясь покрыть рев мотора. Пилот ищет в зеркале мой взгляд. Я трясу рукой над его головой и указываю на фронт: скорей отсюда! И, в то же мгновение, угощаю из моего пулемета Ньюпор градом в двадцать выстрелов…
Это французу не по вкусу. Он делает поворот и снова наседает на нас сзади.
Тррах!… Опять граната и – удивительно – на этот раз так близко перед самым Ньюпором, что он яростно поворачивает и с жужжанием улетает. Я велю Энгману сделать легкий вираж и указываю ему на снижающегося француза.
Мой пилот, весьма довольный, покачивается взад и вперед на своем сидении… И я тоже. Внезапно ослабевшее напряжение нервов вызывает в нас чудесное ощущение… И вдруг мысль: а бомбы?!
Я бросаю быстрый взгляд за борт: нет, здесь для нас не найдется подходящей цели, потому что снаряды нашей тяжелой артиллерии могут долетать сюда, и нам незачем мешать нашим собственным бомбардирам?… Но не возвращаться же с бомбами домой? Ни в коем случае! Да, да! Мы снова полетим к неприятелю и все-таки сбросим бомбы там, откуда нас прогнал Ньюпор: на лагерь в Нарбонне.
Я наклоняюсь к уху Знгмана и кричу:
– Бомбы!
Пилот удивленно потягивается и закрывает газ, как будто не совсем поняв мои слова…
Я снова кричу ему:
– Не стану же я без цели швырять бомбы на землю – из-за этого проклятого Ньюпора! Ничего не поделаешь! Мы снова пересечем фронт у Орнэ и сбросим их на лагерь в Нарбонне… Ух, как будет злиться тогда француз, если мы все-таки туда проберемся!…
Энгман кивает головой и начинает забирать высоту…
Три тысячи метров… Хватит!… Хлопаю пилота полевому плечу: через фронт!
У зенитных орудий противник услышал гул нашего мотора.
«Бац! бац! бац! бац!» – угощает он нас четырьмя шрапнелями перед самым носом, чтобы помешать нашему полету. Не беда: слишком низко!…
Французы медленно нащупывают нас.
Тррах!…
Здорово!… Совсем близко!…
В первое мгновение я испуганно вздрагиваю. Но быстрый и широкий вираж вправо выносит нас из зоны обстрела, и следующие снаряды ложатся уже значительно левее.
Опять вираж влево – курс на цель…
Удивительно, как быстро ветер гонит нас вперед… Еще несколько минут, и мы полетим к лагерю…
Я беру его на прицел, отдергиваю в два коротких промежутка рычажок и перегибаюсь через борт. Я успеваю заметить, как оба снаряда все быстрее и быстрее летят на землю.
– Тррах! тррах! – опять трещит, в то же мгновение, направо перед нами…
Но я рад: дело сделано… Хлопаю Энгмана по левому плечу и радостно трясу рукой в зеркале, где пилот ищет мой взгляд.
– Домой!
Затем я быстро выхватываю камеру, которая у меня под рукою, подымаю штору кассеты и жду разрыва бомбы. Вот он: высокий столб черной грязи вырастает из середины лагеря… Я быстро снимаю… Готово!…
За нами вьется дорожка из белых облачков: это – путь по которому мы летели. Они имеют теперь такой милый и невинный вид, эти дымки от снарядов, а ведь порою они несут с собою столько бед!…
Вдруг, далеко позади, на голубом небе обрисовывается черный силуэт: Ньюпор!
Поздно, милейший!…
Мы как раз в эту минуту проскальзываем обратно через фронт… И мы уверены, что Ньюпору нас не догнать, а выстрелом из зенитных орудий, все еще нащупывающих нас, наш самолет не сбить.
И мы радуемся от всего сердца, что поставили на своем…
Последний полет «С 666».
До восхода солнца еще час…
Бомбы подвешены…
Старший механик высовывает на секунду голову из корпуса самолета.
– Еще три минуты до старта, господин обер-лейтенант.
– Отлично!… Воспользуемся этим, Такэ, и проверим еще раз наш воздушный маршрут.
Через откинутые дверцы мы входим, спотыкаясь, в освещенный ангар и изучаем растянутую на верстаке карту.
– Хотя наше задание, – говорю я моему пилоту, – сводится, главным образом, к воздушной разведке в направлении Авреля, я полагаю, однако, что при сегодняшнем попутном ветре, мы сможем пробраться гораздо дальше внутрь страны. Я укажу вам тогда наш дальнейший маршрут условленными между нами знаками… Мы пересечем фронт у Сарло и полетим вдоль железной дороги до Этре-Элана. Там мы сбросим бомбу на вокзал и повернем на запад… У вас есть какие-нибудь вопросы?
– Нет, господин обер-лейтенант.
– Ну, тогда в путь!
Мы влезаем в корпус самолета. Энгман еще раз пробует мотор: работает исправно. Пока дежурный по аэродрому зажигает костер, который должен облегчить нам ориентировку в течение некоторого времени после старта, мы с гудением взлетаем… Я хлопаю пилота между лопатками, что означает: все прямо к фронту, – и освещаю карманным электрическим фонарем высотомер: двести метров. Потом я бросаю взгляд, на аэродром, чтобы установить, по земле направление на север… Что такое?… В чем дело?! Я ясно вижу, как там, внизу, люди растаскивают головешки костра. Пламя быстро уменьшается, и уже через несколько секунд последние дрожащие отблески его исчезают во тьме… Что это значит? Ведь я приказал, чтобы полчаса, по крайней мере… И вдруг замечаю на блестящей поверхности правого крыла самолета… яркий отсвет огня зенитных орудий!…
Так и есть! Перегибаюсь через борт и вижу кругом под нами вспышки пушечных жерл, а над нами – пылающие шары взрывающихся гранат и шрапнелей… И я мгновенно уясняю себе картину: там – французская эскадрилья, а мы, как кур во щи, угодили в самый центр пекла… Как тут быть? Выпустить сигнальные ракеты, чтобы нас не обстреливали? Нет, нельзя… Тогда французские самолеты смогут без помехи продолжать свой путь. А кроме того, снаряды рвутся гораздо выше того места, где мы находимся, и навряд ли могут нас достать… Ах, ты, боже мой, уж если не по везет, то и на паркетном полу можно себе ногу сломать… Делать нечего – надо рискнуть… Чем чорт не шутит… Смотрю во все глаза – не вынырнет ли французский самолет… Нет, ничего не видать… Еще слишком темно… Вот если бы мы могли забрать достаточную высоту и врезаться во вражескую эскадрилью… И у меня внезапно является остроумная мысль. Я быстро нагибаюсь к Энгману.
