Огни Парижа - Картленд Барбара (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Но его личная жизнь стала еще более распутной. Невозможно было сосчитать его любовниц, которых он цинично выставлял напоказ всему Парижу.
Его супруга, добродетельная, унылая и крайне религиозная принцесса Матильда, родившая ему трех детей, отличалась бесконечной щедростью и всепрощением.
«Это самая святая женщина, какую я когда-либо встречал, – сказал кто-то о ней маркизу, – но принц остается самим собой, тем, кем он предпочитает быть, – холостяком. Каждое утро у него в апартаментах новая юбка».
Именно благодаря своим дружеским отношениям с принцем Наполеоном маркиз еще в свой первый приезд в Париж попал в так называемый demi-monde – «полусвет», создавший Второй империи репутацию «Золотого века куртизанок».
В Париже была примерно дюжина дам, известных как La Garde, великих жриц галантного искусства и королев своей профессии.
Каждая из этих знаменитых куртизанок, которых называли Grandes Cocottes, составила себе громадное состояние. Тюильри меркло перед собранными этими дамами сокровищами.
«Когда я побывал в вашем особняке, – сказал одной из них Альфонс де Ротшильд, – свой собственный показался мне убогой хижиной».
Каждый раз, бывая в Париже, маркиз заезжал к Ла-Пайва, быть может, самой богатой из этих дам. Главным ее любовником был Герцель фон Доннерсмарк, хорошо знакомый Бисмарку, и маркизу было отлично известно, что она заигрывала с пруссаками.
Ла-Пайва, русская по происхождению, ненавидела Францию за то, что ей приходилось бороться с многочисленными препонами на ее пути к славе. Поэтому она делала все возможное, чтобы превратить свой дом на Елисейских Полях в гнездо шпионажа в пользу Пруссии.
Маркиз решил, что неплохо было бы узнать у нее, что она думает по поводу настоящей политической ситуации. Намеревался он также посетить и Кору Перл.
В прошлом любовником Коры был принц Орлеанский, наследник нидерландского трона, а в настоящее время ее содержал принц Наполеон.
Маркиз был желанным гостем в парижском полусвете не только по причине своего высокого ранга и дружбы с императорским семейством, но еще и потому, что его обаяние и дипломатическое искусство, которым он владел в совершенстве, открывали перед ним любые двери.
Однако по этикету ему следовало сначала засвидетельствовать свое почтение императору, и он заранее известил маршала Вайана, церемониймейстера, о своем предстоящем визите в Париж.
Маркиз не удивился, в первый же день получив приглашение на ужин к императору.
Ужин в Тюильри подавали в половине восьмого.
В двадцать минут восьмого Наполеон III с императрицей появились в Гобеленовой гостиной. Маркиз ожидал его выхода вместе с адъютантом императора, его камергером, шталмейстером, дворцовым префектом и двумя придворными дамами.
Император приветствовал маркиза с видимым удовольствием, императрица была любезна, но слегка холодна.
Метрдотель сообщил префекту, что ужин подан. Тот отвесил императору низкий поклон. Наполеон предложил руку жене, и, предшествуемые префектом, они направились в столовую.
Во время неофициальных приемов, таких, как сегодняшний (маркиза принимали как друга семьи), за стол с родителями садился и принц империи.
Ему разрешалось присутствовать за ужином с восьми лет. Для ребенка это было сомнительное удовольствие, ему было куда интереснее со своими золотыми рыбками и волшебным фонарем.
Кроме маленького принца, за столом были еще два младших кузена императора и подруга императрицы, недавно прибывшая из Испании.
Императрице прислуживал слуга-нубиец Скандер. В вышитом золотом одеянии он походил на персонаж картины XVIII века. Своим видом он привносил в происходящее какую-то театральность, и маркизу всегда казалось, что, бывая в Тюильри, он участвует в спектакле.
Но одно было несомненно: для маркиза, как и для всех присутствующих, ужин с высочайшими особами означал два с половиной часа непроходимой скуки.
Императору хотелось поговорить, но он мало что мог сказать. Политика, как внутренняя, так и международная, в присутствии прислуги была запретной темой.
Говорить об искусстве и литературе было не принято, к тому же императорская чета мало в них разбиралась.
Меню, составленное генерал-адъютантом Ролленом, было неинтересным, без всякого воображения и, как кто-то выразился однажды, «простым, сытным и скучным, как в порядочной провинциальной гостинице».
Когда ужин закончился, все общество перешло в салон.
Наконец-то император получил возможность отвести маркиза в сторону и поговорить с ним, не опасаясь, что кто-нибудь услышит их разговор.
– Расскажите мне о Лондоне, – потребовал он. Голос его оживился, и маркиз подумал, что бедняга, наверное, скучает по привольной жизни в Англии, которой он наслаждался в изгнании.
Денег у него тогда не было совсем, кроме того, что ему удавалось выпросить или занять, но зато он там был свободен от сковывающего протокола и церемоний, которые так раздражали его теперь на вершине власти.
Зная, чего от него ожидают, маркиз заговорил о клубных друзьях Наполеона, о королеве Виктории, которая была им очарована, и постепенно перешел к интересующей его самого теме.
– Я вижу, во Франции царят мир и процветание, сир, – начал он издалека.
Ему показалось, что выражение лица императора омрачилось.
– В настоящий момент – да.
– Мы в Англии надеемся, что так будет всегда. Император пожал плечами с каким-то безнадежным выражением.
– Герцог де Граммон предостерегает нас об увеличении военной мощи Пруссии.
– Мне кажется, сир, – отважился заметить маркиз, – что Франция в этот период своей истории не должна больше страдать от войн.
– Я тоже так думаю, – согласился император. – В войнах не бывает победителей, не бывает!
В салон подали чай, и маркиз через некоторое время удалился.
Он услышал то, что ожидал. Император, как и предполагал премьер-министр, не желал войны, но его легко могут в нее вовлечь.
Для маркиза Дарльстона посещением Тюильри вечер не закончился. Герцог де Рошфор пригласил его к одной из Grandes Cocottes, Леониде Леблан, заработавшей себе прозвище «мадам Максимум» огромным количеством любовников, которых она сменила.
Она была очень хороша собой, остроумна, честолюбива, обожала сплетни и возвела галантные похождения в степень высшего искусства.
Леонида была не только талантливой актрисой, она написала книгу, которая выдержала три издания за год. В настоящее время она была любовницей герцога д'Омаля, но, по обыкновению, привечала и других.
Вечер должен был состояться в Grand Seize, знаменитом Шестнадцатом кабинете «Английского кафе». У Леониды всегда было интересно: собирались самые очаровательные женщины Парижа и пользующиеся скандальной известностью жуиры и прожигатели жизни, организовывались партии в баккара, сама Леонида вместе с Сарой Бернар разыгрывала какую-нибудь забавную сценку, пела Аделина Патти.
Да, подумал маркиз, он неплохо проведет время, тем более что он выполнил свой скучный долг в Тюильри!
Подъезжая к «Английскому кафе», он снова вспомнил Линетту.
Интересно, кто эти друзья, у которых она собиралась остановиться, какую сторону парижской жизни ей предстоит увидеть, подумал он.
Сам-то он будет проводить время в обществе самых знаменитых, самых известных – причем скандально известных – мужчин и женщин Парижа.
Он был уверен, что Линетта вращается совсем в другом кругу. Люди среднего достатка, а также представители старой аристократии относились к новому обществу сурово и неодобрительно.
Маркизу стало досадно, что он не расспросил Линетту подробнее. Было бы любопытно узнать ее взгляды на разные вещи.
Перед ним то и дело всплывало ее юное личико и тревожное выражение огромных серо-синих глаз, когда она спрашивала, не сможет ли она побыть с ним несколько минут.
«Кому-то следовало бы проводить ее, – снова сказал он про себя. – А я и так потратил достаточно времени на эту девицу, гораздо больше, чем к этому меня обязывали обстоятельства нашей короткой случайной встречи». Но почему же его так волнует ее беззащитность и уязвимость, не дает покоя мысль об оскорблениях, которым она может подвергнуться со стороны тех, кто не устоит перед редкой прелестью ее лица?
