Сердце изгнанника - Таннер Сюзан (книги .txt) 📗
– Но именно с могуществом Франции связана безопасность нашей маленькой Мэри, – добавил Берингард, вступив в разговор. – И, защищая Мэри, мы защищаем будущее Шотландии.
– Да, – с трудом согласился Доннчад, – и в этом суть дела. Мэри нужно охранять. У Франции есть власть, но, как только она распространит эту власть на нас, да поможет Господь тем, кого называют еретиками.
– И это приведет к расколу Шотландии?
– К расколу? – Доннчад встретил вопрошающий взгляд Амальрика. – Нет, но то, что это не пройдет бесследно, несомненно.
Разговор прервали слуги, которые внесли на подносах холодное мясо, свежеиспеченный хлеб и засахаренные фрукты. Когда разговор возобновился, Доннчад спросил об отъезде Раймунда в Германию.
Иан был удивлен, узнав, что сыновья Сэлека нашли себе невест вдали от родного дома, в Германии.
– Неужели нет подходящих в Шотландии?
– Есть, – признался Сэлек, – но многие считают нас неподходящими. Хотя мать моих детей шотландка, в жилах моих детей течет кровь простолюдинов, и, хотя я богат, у меня нет титула, который бы помог мне преодолеть эту преграду.
На какое-то мгновение Сэлек пожалел о своей откровенности, так как понял, что дал своему новому соседу повод не рассматривать свою дочь как возможную для него партию. Но титул виконта, который носил сосед, позволил бы ему смотреть сквозь пальцы на недостаточно благородное происхождение отца его жены. Если бы, конечно, до этого дошло.
– Сколько у вас сыновей?
– Осталось в живых четыре. Самый старший Берингард. – Он кивком показал на сына. – Уоррен, второй по старшинству, убит в битве при Солвей Мосс, после него был Одвулф, который погиб в Пинки Клу. Потом идут Конрэт, Раймунд и Амальрик, самый младший. И Сесиль, – с улыбкой добавил он, – наша любимица, самая юная и послушная из всех моих детей.
Иан вновь обратил свой взгляд на девушку и был удивлен, заметив, с какой улыбкой та посмотрела на своего отца. Когда же он понял, что отец пошутил по поводу ее кротости, то заулыбался: уж больно проказливыми были смотревшие на него глаза. Хорошо, что ему не прочат ее в жены. Ему и так хватало беспокойства в жизни.
К концу застолья разговор коснулся более легких тем – придворных сплетен. У Доннчада было что рассказать, хотя высказывался он осторожно: все-таки среди них была молодая девушка.
И только когда гости в сопровождении хозяев направились к выходу, разговор опять вернулся к Аррану. На этот раз начал Сэлек.
– Было бы лучше, милорд, если бы ваша первая встреча с Арраном прошла в дружеском окружении.
Иан пристально посмотрел на него.
– Почему?
– Арран обязательно попытается склонить вас на свою сторону в вопросе о регентстве. У вас не было возможности изучить этого человека. Если вы вначале приедете в Сиаран и встретите его там, у вас будет больше времени, чтобы твердо знать, чего вы хотите.
Иан кивнул.
– Я воспользовался бы этой возможностью, хотя, если мой дядя не может сказать что-либо определенное после всех лет, что он его знал, я не думаю, что мне потребуется меньше времени, чтобы сделать свой выбор. Мы должны определиться? – Они вышли во двор замка, и Иан остановился, чтобы спросить своего гостя напрямую: – А что, похоже, дело дойдет до вооруженного противостояния?
– Нет, но ваши пристрастия могут повлиять на многое в вашей жизни. Вы должны решить, кому вы преданны. Многие из нас ходят по острию ножа, стараясь не споткнуться и не упасть в ту или другую сторону.
Сесиль слушала разговор вполуха, когда Тавис задал ей интересующий его вопрос:
– Ну, как тебе мой брат?
Она взглянула на Иана Гилликриста и поняла, что Тавису будет неприятно услышать не только ее восторженный отзыв о физическом великолепии Гилликриста, но и простую похвалу в его адрес. Она знала, что Тавис просил ее руки и получил отказ. И дело не в том, что он был внебрачным ребенком. Человек, которым Сэлек восхищался и за которым последовал из Германии много лет тому назад, тоже был внебрачным ребенком. Но Гейвин Макамлейд завоевал расположение в обществе, разбогатев и став обладателем многочисленных титулов, которых бы с лихвой хватило на несколько человек. Тавис же не делал ровным счетом ничего, а только сидел на горбу у своего отца, надеясь получить то, что им не было заработано.
И все же, несмотря на то, что в Тависе не было силы Макамлейда, Сесиль хорошо к нему относилась и поэтому, не желая ранить его чувства, сказала осторожно:
– Прошло еще слишком мало времени, чтобы можно было что-либо сказать. Но то, что он сделал с замком Коэ, мне не по душе.
– Нет, это было необходимо сделать. – Слова Тависа поразили ее – он оправдывал человека, который лишил его всякой надежды на наследство. – Иначе Иану пришлось бы сражаться за каждый замок, на который он предъявлял свои права, независимо от того, принадлежит он ему по праву или нет.
– Тогда, – продолжила Сесиль, – я совсем не знаю, что о нем сказать и подумать, кроме того, что в его глазах живет печаль. – И гнев, о котором она ничего не сказала, потому что не знала, откуда он появился и на кого направлен. Если бы она могла с ним поговорить, она бы, несомненно, все узнала. Но, как и ее бабушка, она никогда не проявляла любопытства к тому, что ее не касалось, и таким образом старалась защитить свое сердце и разум, хотя это ей не всегда удавалось.
– Ты думаешь, он останется верным Англии? – Тавис знал о ее даре, хотя никогда не обсуждал с ней эту тему. Почти все из их окружения знали о том, что Сесиль унаследовала способность проникновения в чужие души от своей бабушки Кайрин.
– Не знаю, Тавис, – просто ответила Сесиль. Ее глаза неожиданно встретились с глазами Иана. Она залилась краской, надеясь, что он не догадался, о ком они говорят. Но когда его проницательный взгляд остановился на Тависе, она поняла всю тщетность своих надежд. Вообще-то, они ничего обидного не говорили, и он не должен удивляться тому, что стал предметом всеобщего внимания и любопытства, и будет оставаться таковым еще долгое время.
Ей удалось скрыть свое замешательство благодаря суматохе, вызванной отъездом, но когда она выезжала из-под арки и оглянулась, то увидела, что Иан Гилликрист все еще смотрит ей вслед. В его глазах ясно читались и боль, и гнев, и смущение.
Иан был потрясен, когда увидел выражение сострадания на лице девушки. Он был потрясен и разгневан. Как смеет какая-то худосочная шотландка жалеть его! После Эдры Байрхэм ни одной из женщин, и уж тем более этой, рассчитывать не на что. Он надеялся, что дядя ошибался, говоря, что Сэлек Лотаринг будет стремиться к помолвке. Иан сделает все возможное, чтобы эта тема никогда не возникала. Он предпочел бы не отказывать этому человеку в открытую. Но если он не поймет, то придется действовать иначе.
ГЛАВА 5
– У тебя должен быть наследник, – убежденно сказал Доннчад, – поэтому рано или поздно тебе придется жениться. – Он и Иан сидели в небольшой передней, и битый час обсуждали этот вопрос.
– Но только не на дочери Лотаринга.
Доннчад был поражен тем, сколько чувства Иан вложил в эти слова. Он не видел ничего дурного в этой партии, дочь Сэлека устроила бы любого мужчину.
– У тебя уже кто-то есть? – Да поможет нам Бог, если племянник выберет себе в жены англичанку.
– Нет, – без обиняков ответил Иан, – я не хочу жениться. Почему бы Тавису не стать моим наследником? Разве мой отец не одобрил бы это?
– Из этого ничего не выйдет. Тавис за год пустит по ветру все наследство. Я говорил об этом Гилликристу. – Нельзя сказать, что муж Энн обратил внимание на этот совет.
– Он, кажется, не робкого десятка, – проворчал Иан. Правда, смелость брата граничила с глупостью. Иан устал от его назойливости. Ему казалось, что Тавис прямо-таки жаждет, чтобы они поссорились.
– Да нет, смелым его не назовешь, скорее, он глуп. – Доннчад взъерошил волосы в замешательстве. Он не хочет вызвать в Иане чувство неприязни к своему единокровному брату, но кое о чем Иана следовало бы предупредить. – Тавис не вылезает из дворцовых интриг. Даже сейчас он принимает живейшее участие в событиях, связанных с претензиями Мари де Гиз на регентство.
