Леди-судьба - Грейс Сьюзен (библиотека книг .TXT) 📗
– Мы уже три месяца в плавании, – улыбнулась Кэтрин, – и я думаю, что мама волнуется, успеем ли мы вернуться к моему дню рождения. Впрочем, до первого декабря у нас еще в запасе целая неделя.
Она снова посмотрела вперед и нахмурилась.
– Эммет, ты что, никак не можешь справиться с этим узлом? Нельзя быть таким невнимательным. И осторожнее там, на вантах. Мне не хочется отвечать за тебя, если ты вдруг упадешь в море.
Наконец парус был закреплен как следует.
– Отличная работа, Эммет. Ведь умеешь, когда захочешь! – крикнула Кэтрин.
Эммет покраснел до кончиков своих рыжих волос.
– Благодарю за доверие, капитан. В следующий раз буду стараться еще больше.
– Замечательно, Эммет. А теперь можешь вернуться на свое место.
Шон невольно улыбнулся, глядя на дочь. Да, из Кэтрин получился превосходный капитан. Она умела управлять не только судном, но и экипажем. Такой дочерью можно только гордиться.
«Дочерью? – подумалось вдруг Шону, и он задумчиво перевел взгляд на бескрайнюю морскую гладь. – Но ведь это сама судьба свела нас, и трудно сейчас представить, что было бы с тобой, девочка, не окажись мы оба в ту ночь на одном и том же берегу. Я без тебя был бы гораздо несчастнее, это я знаю точно. Но кто ты на самом деле, моя дорогая девочка?»
Шон обернулся и увидел, что Кэтрин стоит рядом с ним.
– Прошу прощения, сэр, – задорно улыбнулась она, – не хотите ли вы обнять своего капитана, поцеловать и пожелать нам обоим доброго утра?
– С превеликим удовольствием, капитан, если только это не проявление жалости к вышедшему в отставку старому морскому волку.
– Ну что ты, па, – покачала головой Кэтрин. – У меня и в мыслях ничего подобного не было!
Ее улыбка пробудила в груди Шона воспоминания о давней декабрьской ночи на пустынном берегу. Тогда Кэтрин точно так же одарила его своей улыбкой – впервые в жизни. Шон нежно поцеловал дочь и крепко прижал ее к своей груди.
«Кэт может быть кем угодно – пираткой, преступницей перед лицом закона, но все равно она останется для меня маленькой любимой девочкой. И я всегда буду благодарен всемогущему господу за его бесценный дар, за свою дочь», – подумал он.
ГЛАВА 5
После пожара Джеффри вместе с семьей вернулся в Англию. Для того чтобы Евангелина смогла поскорее оправиться от травм, семья обосновалась в родовом поместье, в Четэме.
По молчаливому соглашению они никогда не говорили о Кэтрин, смирившись с тем, что ее не стало. Судьба сохранила жизнь Виктории, и за одно это следовало благодарить бога. Разумеется, Виктория ничего не знала о случившемся, даже о самом существовании Кэтрин.
Виктория росла красивой, очень способной девочкой и отличалась при этом ангельским характером. Когда ей было всего четыре года, она начала учить буквы и вскоре уже умела немного читать, писать и считать.
Заметив тягу дочери к учебе, Джеффри нанял для нее самых лучших преподавателей. Вскоре проявился самый большой дар Виктории – способность к иностранным языкам. Уже к десяти годам она бегло говорила на французском, итальянском, немецком и испанском.
Однако Виктория вовсе не была из тех, кого принято называть «синим чулком». Напротив, она живо интересовалась всем, что происходит вокруг. От матери ей передалась любовь к природе, животным, и прежде всего – к лошадям. Виктория так лихо управлялась с лошадьми, что к десятилетию дочери Джеффри решил сделать ей подарок. Он повез Викторию на племенные конюшни в Уэстлейке и предложил выбрать для себя любую лошадь.
– Ну, Виктория, кого же ты выбрала? – спросил Джеффри после того, как дочь внимательно рассмотрела всех лошадей, стоявших в стойлах. – Наверное, вот эту кобылку – смотри, какая она грациозная! Или твое сердце сумел покорить вот этот арабский красавчик?
– Нет, папа, – покачала головой Виктория. – Я хочу его.
И она указала отцу на гордость племенной фермы, огромного вороного жеребца. Звали этого двухметрового красавца Найтшедоу.
– Но, дорогая моя, ты еще мала для того, чтобы управляться с таким гигантом. Найтшедоу велик для тебя.
– Папа, Найтшедоу – самый красивый конь, которого я когда-либо видела. Нет, я хочу его и только его одного. И ты, и мама много раз говорили о том, что я – хорошая наездница. Поверь, я справлюсь! И еще, если ты купишь для меня Найтшедоу, я обещаю тебе всегда быть осторожной в седле.
Виктория крайне редко просила о чем-либо, и Джеффри, видя упорство дочери, понял, как сильно понравился ей Найтшедоу. Естественно, Джеффри не мог устоять, и Найтшедоу отправился на конюшни в Четэм.
С тех пор Виктория ежедневно, в любую погоду, стала совершать длинные верховые прогулки по живописным окрестностям Четэма. Во время одной из таких прогулок она о чем-то задумалась и не заметила колдобину на дороге. Жеребец споткнулся и едва не упал. Виктория не удержала равновесия и упала, да так неудачно, что повредила ногу. Боль была ужасна. Найтшедоу проскочил вперед, но немедленно вернулся, как только Виктория позвала его. Собрав в кулак всю свою волю, Виктория поднялась с земли, цепляясь при этом за ногу Найтшедоу как за ствол дерева, а затем, вскрикивая от боли, сумела кое-как вскарабкаться в седло.
Джеффри первым увидел Викторию из окна библиотеки. Он сразу же догадался о том, что с дочерью что-то стряслось, и выскочил во двор навстречу медленно ступающему жеребцу, на спине которого едва держалась его дочь с побелевшим, перекошенным от боли лицом. Джеффри послал подвернувшегося под руку слугу за доктором, а сам осторожно принял на руки обессилевшую Викторию.
– Папа, – прошептала она, когда Джеффри нес ее к дому, – пожалуйста, не ругай Найтшедоу. Он ни при чем. Я сама во всем виновата.
– Нет, милая, – покачал головой Джеффри, – это я во всем виноват. Ведь это я разрешил тебе взять этого жеребца. Бедная моя, ведь ты могла убиться до смерти!
– Прошу тебя, папа, поверь, я просто отвлеклась и не удержалась в седле. Он не…
– Поговорим об этом позже, Виктория, но одно я уже решил твердо: этот черный дьявол отправится назад, в Сассекс.
Пришедший вскоре врач осторожно наложил на сломанную ногу Виктории тугие лубки и велел оставаться в постели. Три дня боль была нестерпимой, но потом стало полегче, и уже на четвертое утро после падения Виктория уговорила отца отнести ее на веранду подышать свежим воздухом.
На самом же деле ей не терпелось взглянуть на Найтшедоу.
Ни о чем не подозревавший Джеффри поудобнее устроил Викторию на подушках и вернулся в библиотеку, где его ждала неразобранная кипа писем и газет.
Оставшись одна, Виктория осмотрелась по сторонам и окликнула Лайма, сына дворника, копавшегося в это время в саду:
– Эй, Лайм, ты не мог бы помочь мне?
Улыбающийся парнишка взбежал на веранду, скинул шапку с головы и заявил, потирая грязным пальцем свой щедро усыпанный веснушками нос:
– Конечно, миледи. Что прикажете?
В считанные секунды Виктория не только объяснила, чего хочет, но и успела сломить сопротивление Лайма. Он умчался и во мгновение ока вернулся назад с садовой тележкой, одноколесной и чудовищно грязной. На дно тележки была положена большая подушка, а поверх нее Лайм усадил молодую хозяйку, после чего осторожно покатил тележку к конюшням.
Надо ли говорить о том, как рассержен и удивлен был Джеффри, разыскавший через некоторое время свою дочь сидящей в грязной садовой тележке возле стойла Найтшедоу. Вид дочери, убитой горем, немного смягчил гнев Джеффри, а то, что он услышал, пока Виктория еще не заметила его появления, растрогало Джеффри до слез.
– Папа хочет отослать тебя обратно, Найтшедоу, – грустно говорила Виктория, поглаживая протянутой рукой просунутую сквозь перекладины стойла морду жеребца. – Но ведь это была моя вина, ведь это я не рассмотрела яму, и ты споткнулся. Вот так, зазевалась я, а отвечать придется тебе. Я пыталась все объяснить папе, но он меня и слушать не хочет.
