Ее зовут Тень - Чайкова Ксения (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Умный мальчик. Я покосилась на хвост, который альм, ничуть не стесняясь, аккуратно положил на бархатные подушки сиденья между нами, и вздохнула. Не люблю умных людей и нелюдей. От них только и ждешь, что гадости, причем не бестолковой и глупой, а отлично продуманной, спланированной и организованной — и потому опасной вдвойне. Тьма согласно зашипела и завозилась, я скорее почувствовала, чем увидела, как она щурит глаза, вглядываясь в Каррэна и прикидывая, как бы половчее его тяпнуть. Альм ей не нравился. Впрочем, моя вонато вообще не слишком жаловала нелюдей, да и к людям относилась с настороженным вниманием, явно ожидая от них любой подлости. Единственным живым существом, которому она доверяла, была я.
Карета миновала городские ворота, и сумрак, раньше скромненько жавшийся по углам и испуганно шарахающийся от света уличных фонарей, теперь решительно предъявил права на наш экипаж. Мгла обняла за плечи мягкими ладонями и ласково увлекла за собой, уравнивая все внешние достоинства и недостатки. Каррэн, невидимый, полностью слившийся с мраком, пошевелился и вздохнул. Я едва не взвизгнула, почувствовав прикосновение чего-то странного, и с трудом сообразила, что это всего лишь хвост, которым альм то ли случайно, то ли нарочно задел меня по ноге. Тьма, почувствовав всплеск моих эмоций, с шелестом развернула крылья и вздыбила чешую на загривке, явно демонстрируя готовность защищать меня от кого угодно: хоть от альма, хоть от прислужников Мрака вековечного. Я бросила в нее неоформленным мыслеобразом с успокаивающим содержанием. Не думаю, что со стороны Каррэна нам грозит хоть какая-то опасность, если бы он хотел, то уже придушил бы меня, пользуясь темнотой и тишиной проселочной дороги. Но Тьма явно не разделяла таких безмятежных мыслей и тревожно крутилась на моих коленях, скребя коготками по штанам и тихонько, едва слышно шипя. Для успокоения демона и для собственного спокойствия я пробормотала пару слов, приподнялась и хлопнула по крыше над собой. Там, где коснулась моя ладонь, вспыхнуло желтовато-лиловое пятно, озарившее карету мягким вкрадчивым светом. Я, сощурившись, покосилась на своего соседа и узрела дивную картину: альм, видимо, здорово умотавшийся задень, привалился головой к стенке кареты, уперся лбом в бархатную обивку и мирненько посапывал, сложив руки на коленях и свернув кольцом хвост. Плащ сбился в сторону, открыв для всеобщего обозрения рог лука с неснятой тетивой и край колчана, топорщившийся разноцветным оперением стрел. Я невольно умилилась, одновременно поражаясь такой беспечности: ведь знает же, что я храна, а это значит — стремительная, быстрая, оружие всегда таскаю при себе и обращаться с ним умею. Спать в моем присутствии, зная, чем я зарабатываю себе на хлеб и мясо, обычно отваживаются только мои наниматели или вовсе уж безголовые люди-нелюди. При должной сноровке и совпадении факторов внезапности, удачи и решительности, думаю, я и альма или эльфа победить смогла бы.
Наколдованный мною свет разбудил Каррэна, нечеловек поспешно выпрямился и растерянно протер глаза:
— Что, уже приехали?
— Нет, спите дальше, — спокойно отозвалась я. — Просто мне стало неловко впотьмах.
— Вы боитесь темноты? — поразился альм.
— Нет, — мирно ответила я (конечно, кто ж признается!), — мне не нравится темное помещение, в котором невозможно разглядеть даже поднесенную к глазам руку. Что поделать, издержки профессии… Кроме того, у моей вонато есть милая привычка под прикрытием сумрака цапать сидящих рядом. Поэтому заботилась я прежде всего о вас.
— Спасиба-а-а-а-а… — Последний слог перешел в длинный зевок, Каррэн сверкнул жуткими клыками и смущенно прикрыл рот ладонью: — Прошу прощения.
— Ничего, все мы живые, — милостиво извинила его я.
Остаток пути мы провели в молчании. Каррэн, воспользовавшись моим любезным разрешением, вновь задремал, я же рассеянно смотрела в окно, борясь со сном и мечтая оказаться дома, в своей постели.
До поместья графа Лорранского мы докатили через полчаса. «А неплохо они живут!» — оценила я, разглядывая небольшой, отлично спланированный замок, которого толком не было видно до самой последней минуты — сначала его заслоняла внушительная каменная стена, а потом — разлапистые ели и высоченные лиственницы, в художественном беспорядке высаженные в парке. Сам замок, сложенный из серого камня, казался не только добротным, солидным, но и — что немаловажно — уютным и надежным, способным послужить укрытием и жильем
Каррэн взял за обыкновение поддерживать меня на ступеньках. Проблема была лишь в том, что я сама к этому смотрелся странно и диковато. В соседнем кресле, по-видимому, устроился граф Иррион Лорранский — высокий, сильный мужчина лет пятидесяти с хвостиком- Еще красивое, мужественное лицо пересекала неширокая черная лента, скрывающая пустую левую глазницу. Одет милорд граф был стильно и дорого, а вот графенку Торину хороший вкус явно не привили — он был обряжен в светло-зеленый камзол, голубую рубашку и темно-синие бриджи. Венчала это великолепие широкополая шляпа цвета заката, которую он не счел нужным снять в помещении. Вот, значит, каков ты, мой будущий подопечный… Да-а, по лицу Лорранского-младшего можно изучать все способы любимого времяпрепровождения Торина в кабаках и притонах, модных в нынешнем сезоне у «золотой молодежи». Тени под глазами, например, явно свидетельствуют о бурной ночи в «Вишневом саду», или подобном ему месте на улице Грез, где постоянно бренчит музыка и полуобнаженные сентаны до рассвета развлекают посетителей танцами, пением и приватными беседами. И не только беседами. Впрочем, это не мое дело. А вон то синее пятно на лбу, тщательно замаскированное пудрой и румянами, явно позаимствованными у какой-то подружки, наверняка осталось от какой-то драки по пьяни в кабачке типа «Влюбленной мухи». Да и глазки красненькие… Где это мы прошлой ночью бдели?! Хотя это опять-таки не мое дело. Все приличные и не очень заведения города я знала неплохо вовсе не потому, что таскалась по ним, просаживая гонорары, как часто думают люди, дивясь моей осведомленности в данном вопросе, — просто мне частенько приходилось сопровождать своих клиентов в подобные места.
— Доброй ночи, девочка! — радостно поприветствовал меня экселенц, отвлекаясь от вдумчивого созерцания пляшущего в камине пламени.
Ну кому-то, может, и добрая, а мне так не очень. Которые сутки уже выспаться нормально не могу!
— Приветствую вас, экселенц. — Я согнулась в почтительном поклоне. Графья и без свидетельств моего уважения обойдутся. Вот когда дело будет слажено, тогда да. Хоть переломлюсь, раскланиваясь по желанию клиента и за отдельную плату.
— Садись! — радушно предложил экселенц. Широким жестом обводя кабинет. Я уже говорила, что главе гильдии храпов не чужд сарказм? Только он может так щедро предложить усаживаться там, где сесть-то и некуда. Оба кресла были заняты, младший Лорранский разместился прямо посередине диванчика, слишком большого для одного, но слишком маленького для двоих… Кроме вышеупомянутых из предметов мебели в кабинете наблюдался массивный письменный стол темного дерева, два парных книжных шкафа, маленький угловой столик и витой напольный подсвечник с десятком горящих свечей. На стене над камином красовался огромный портрет — сам граф Иррион Лорранский в полной рост, в доспехах, с хоругвями в руках, верхом на взвившемся на дыбы боевом коне. Внушительно смотрится. Вот только много ли навоюешь, если обе руки заняты штандартами со священными знаменами? Разве что колоть ими врагов на манер копья, а потом конем топтать…
Я на всякий случай еще раз огляделась, проверяя, не просмотрела ли предложенное сиденье, наткнулась на насмешливый взгляд единственного глаза старшего графа и ехидную ухмылку младшего и вздохнула. Разумеется, надеяться на то, что кто-то из них поспешит вскочить с нагретого сиденья, уступая место даме, нечего. Это Каррэн, пожалуй, мог бы отколоть такой номер, но альм потерялся где-то в переходах и галереях замка и в кабинет не притопал, а милорды графья даже и не подумают поднимать свои благороднорожденные задницы ради какой-то наемной телохранительницы-храны. Впрочем, мне не привыкать. Я криво ухмыльнулась, быстрым шагом пересекла комнату и уселась на письменный стол. А что? Мне же позволили сесть!
