Один день в декабре - Силвер Джози (книги онлайн .txt, .fb2) 📗
– Что-то вы рано, – говорю я и потягиваюсь, стараясь выглядеть безмятежной, как истинный йог.
– Шпанскоблоблатно, – нечленораздельно бормочет Сара.
Я догадываюсь, она хочет сообщить, что в ресторане шампанское было бесплатно. Она хохочет и виснет на Джеке. Если бы он не обнимал ее за талию, она рухнула бы на пол.
– Мы немного перебрали, – сообщает Джек.
Впрочем, его ироническая улыбка говорит о том, что перебрала исключительно Сара, а он трезв как стеклышко. Взгляды наши встречаются на несколько мгновений.
– Устала чертовски! – хлопая глазами, мямлит Сара.
Одна из ее накладных ресниц отклеилась и чернеет на щеке. Обычно подобные неприятности случаются со мной. В прошлом месяце я дважды пробовала наклеить ресницы и оба раза потерпела фиаско. Сара хохотала до упаду и говорила, что я похожа на трансвестита.
– Да, детка, тебе надо отдохнуть! – смеется Джек и целует Сару в лоб. – Идем, уложу тебя в кроватку.
– В кроватку? – Сара делает вид, что шокирована. – Но мы еще не женаты, Джек О’Мара. За кого ты меня принимаешь?
– За девчонку, которая напилась в стельку, – говорит он и подхватывает резко качнувшуюся Сару.
– Ах ты грубиян! – кричит Сара.
Джек хватает ее под коленки и поднимает в воздух. Против этого она не возражает. Черт! Смотри и учись, Райан Гослинг. Этому парню не надо ходить по воде, чтобы растопить сердце женщины.
Уточняю. Речь идет о сердце Сары, а не о моем.
– Она уснула.
Я слегка вздрагиваю, когда в гостиную входит Джек. К этому времени Райан Гослинг успевает покорить свою девушку и уплыть на лодке в сторону заката. Его место на экране занимает Николас Кейдж, отважный, решительный, надежный. Джек смотрит на экран, и лицо его светлеет.
– По-моему, это самый лучший боевик на свете.
Не спорю. Я тоже обожаю «Воздушную тюрьму». Обычно смотрю его, когда мне бывает совсем паршиво. Мысль о том, что Кэмерону По было еще хуже, но он вышел из всех передряг, подпитывает мой оптимизм. Подумать только, человек совершил аварийную посадку в самолете, битком набитом убийцами и насильниками. В сравнении с этим все мои неприятности меркнут.
– Нам всем нужны герои, – многозначительно изрекаю я.
Вместо того чтобы сесть в кресло, Джек устраивается на другом конце дивана, и это приводит меня в смятение.
– Очень женское изречение, – усмехается он, округляя свои золотисто-зеленые глаза.
– А я вообще мастер по части изречений, – парирую я. – Да будет тебе известно, я занимаюсь сочинением стихов для поздравительных открыток. Стяжала на этом поприще громкую славу.
– Уверен, твое творчество пользуется огромным спросом. Прочти какой-нибудь стишок, – просит он.
Я заливисто хохочу, уткнувшись носом в стакан. Похоже, благодаря вину у меня отказали тормоза.
– Могу сочинить стихи экспромтом. Только скажи, по какому поводу.
Джек погружается в задумчивость. Надеюсь, он выберет что-нибудь менее банальное, чем День святого Валентина.
– Можешь выразить в стихах соболезнование по поводу смерти собаки?
– Легко! – Я устремляю взор к потолку и щелкаю пальцами в поисках рифмы. – Собака играла, резвилась, визжала, собака ничуть умирать не желала! Но видимо, время собаке приспело, собачья душа отделилась от тела! – На несколько мгновений я замолкаю, ошарашенная собственным поэтическим даром, проснувшимся так внезапно. – Повергла в печаль нас собаки кончина, но в памяти нашей жива эта псина! – с пафосом завершаю я, и мы оба покатываемся со смеху.
– Здорово! – говорит он. – Под такие замечательные стихи неплохо бы выпить пива.
Меня пронзает укол стыда. Ничего не скажешь, хороша гостеприимная хозяйка. Правда, Джек застал меня врасплох. Я думала, он останется в спальне Сары до утра, и уплетала мороженое со спокойной совестью.
– В холодильнике есть пиво. Сходи принеси, если хочешь.
Джек выходит из комнаты, я провожаю его глазами. В темных джинсах и синей рубашке он выглядит особенно худым и длинноногим. Для праздничного ужина с Сарой он явно принарядился. Через несколько минут он возвращается с бутылкой пива и ложкой в руках.
– Мы ушли из ресторана, так и не заказав десерт, – сообщает Джек и с надеждой смотрит на ведерко с мороженым.
Надеюсь, его не слишком шокирует тот факт, что я опустошила это ведерко на две трети.
– Какой сорт? – спрашивает Джек.
– «Карамель Сутра», – сообщаю я, неохотно протягивая ему ведерко. Ну что мне стоило сказать просто «карамель»?
– Вот как? Его что, нужно есть, закинув ноги за голову? – прикалывается Джек.
Если бы я собиралась с ним флиртовать, то предложила бы ему принять позу «собака мордой вниз» или что-нибудь в этом роде. Но я не собираюсь с ним флиртовать, поэтому опускаю глаза и говорю тоном старой зануды:
– Только если ты считаешь, что подобная поза усиливает вкусовые ощущения.
– Наверняка усиливает, – ухмыляется он. – Но я боюсь порвать джинсы.
– Значит, лучше воздержаться. – Я устремляю взгляд на экран. – Мой любимый эпизод.
Мы в молчании смотрим, как Ник Кейдж мужественно защищает девушку-охранника, расправляясь с подонками, которыми до отказа набит самолет. Джек уплетает мороженое, я смакую остатки вина. Чувствую себя расслабленной, но отнюдь не пьяной в стельку. Пониженная чувствительность к алкоголю – одно из следствий студенческой жизни, которое позволяет нам с Сарой сохранять вменяемость после самых бурных возлияний. Правда, иногда бывают исключения.
– Сколько же вам дали бесплатного шампанского, что Сара уже на ногах не держалась? – спрашиваю я.
– Я не фанат этого шипучего пойла, так что она выпила и мою порцию, – отвечает Джек. – Пришла мне на выручку. Нас так настойчиво угощали, что отказаться было неудобно.
– Да, Сара – добрая девочка и всегда готова прийти на помощь, – смеюсь я.
– Боюсь, за свою доброту она завтра расплатится головной болью.
Я киваю, и между нами снова повисает молчание. Судорожно придумываю, что бы сказать. Если молчание будет длиться слишком долго, я могу не сдержаться и спросить его, помнит ли он нашу встречу на автобусной остановке. Очень надеюсь, что постоянная борьба с желанием задать сей бестактный вопрос рано или поздно закончится. Это будет означать, что я избавилась от наваждения и мое сердце вновь свободно.
– Ты… ты очень нравишься Саре, – выдыхаю я.
Джек делает большой глоток пива.
– Мне она тоже нравится. Очень. – Он искоса бросает на меня взгляд. – Ты хочешь предупредить меня, чтобы я никогда ее не обижал? В противном случае ты выцарапаешь мне глаза или что-нибудь в этом роде?
– Если ты думаешь, что я на это не способна, то ошибаешься, – говорю я и делаю каратистский выпад, бравируя собственной отвязностью.
Но на душе у меня скребут кошки. Моя главная проблема в том, что мне нравятся они оба. А эта проблема порождает множество других проблем.
Разумеется, я намерена сохранить лояльность по отношению к Саре. Порой мне кажется, я четко знаю, где проходит линия, которую я не должна переступать. Но иногда эта линия, проведенная прутиком на песке, как на школьной спортивной площадке, стирается и становится незаметной. Вот, например, сегодня она явно стерлась, и завтра мне придется чертить ее заново. Как знать, возможно, линия окажется несколько сдвинутой – в ту или другую сторону.
– Кто бы мог подумать, что в тебе скрывается каратист-ниндзя, – замечает Джек.
– Теперь ты в курсе, – киваю я.
– Но вряд ли тебе придется отрабатывать на мне свои приемы, – усмехается он. – У меня нет ни малейшего желания обижать Сару. И я постараюсь никогда этого не делать.
Я снова киваю. Саре повезло, что он такой добрый и чуткий. Мне не повезло, что он не со мной. Господи, и зачем только в этом сумасшедшем мире случаются подобные истории!
– Хорошо, что мы с тобой понимаем друг друга.
– Реплика, достойная главаря крутой мафии. – Джек ставит пустую бутылку на журнальный столик. – Мафии ниндзя. Теперь я буду знать, Лори, что ты опасная женщина и с тобой надо быть настороже.
