В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Галкин Даниил Семенович (книги без регистрации txt) 📗
– Те, с кем я вел переговоры, заняты. А к вам, не скрою, я привык и полностью доверяю вашему всестороннему опыту.
Через несколько дней, взвесив все за и против, я принял предложение Рыжикова. В привычном режиме окунулся в омут социального заказа. Многоступенчатый процесс проектирования занял более двух лет.
Я как второй раз вошел в одну и ту же реку… Эффект дежавю проявился в полной мере. По «черным вторникам» второй после Лужкова полновластный градоначальник Ресин проводил в Департаменте строительства оперативные совещания. И, конечно, поочередно «промывал мозги» присутствующим. Доставалось и мне. Правда, в снисходительно-смягченном тоне. Возможно, цепкая память смутно напоминала ему наши прежние деловые контакты. А может быть, сказывалась возрастная и психологическая солидарность отпетых трудоголиков.
По четвергам «недопромытые» мозги исполнителей подвергались очередной экзекуции в ООО «Высотстроймонтаж». Оно было главным подрядчиком проекта по всем округам. В погоне за бюджетным заказом компания с таким звучным названием переключилась на низкорослые строения детских домов. В этой связи кто-то из моей команды сочинил ироничные строки:
Призванные строить ввысь
Скатились стремительно вниз.
Вместо высотных домов
Спустились до детских садов.
Оперативные совещания проводил главный инженер Каширский. Он отличался более терпимым и интеллигентным нравом, чем Ресин. Но и тут без резких высказываний и перепалок не обходилось.
Со своей мобильной командой опытных специалистов я провел тщательное, всестороннее обследование многочисленных детских садов. В результате были выполнены комплексные проекты их реконструкции с учетом включения в общую планировочную структуру спортивных залов и плавательных бассейнов. На двухстадийный индивидуальный проект физкультурно-оздоровительного комплекса с подземной стоянкой потребовался год напряженного труда.
В широко разрекламированный социальный замысел по Москве и области были вовлечены многочисленные проектные институты. В итоге на завершающем этапе все благие пожелания городских властей потерпели фиаско. Срочно понадобились деньги на другие цели. Удалось осуществить лишь единичные замыслы. Многотомные проекты залегли на пыльные полки архивов. Были бездарно израсходованы большие средства, время и умственный потенциал опытных специалистов. Как говорится, начали за здравие, кончили за упокой. Так примерно и выглядела вся эта шумная затея. Сколько их было на глазах моего поколения! Как правило, все они лопались как мыльные пузыри.
Еще не вечер!
Итак, в преддверии восьмидесятипятилетия я завершил свой долгий путь в архитектуре – длиной почти шестьдесят лет. Мне трудно определить, какие факторы способствовали столь длительной работоспособности на творческом поприще. Быть может, разгадка кроется в очень интересном наблюдении, которое я принял за основу всей своей жизни. Великий целитель Николай Бурденко[163] говорил: «Тот, кто работает, всегда молод. И иногда мне кажется, что, может быть, труд вырабатывает какие-нибудь особенные гормоны, повышающие жизненный импульс».
Я опасался, что непривычно свободный образ жизни неблагоприятно скажется на общем состоянии. К счастью, этого не произошло. Дни оказались заполненными «под завязку». Прошлое органически сплелось с настоящим. Приходилось наверстывать то, что не удалось сделать раньше в силу занятости. В пределах средних способностей стал больше заниматься живописью. Впервые попытался систематизировать сотни фотографий из различных уголков мира, которые посчастливилось посетить. И вдруг… мне захотелось написать книгу. Показать особенности творчества архитекторов моего поколения. Нам пришлось пережить многочисленных лидеров государства – от жестоких тиранов до реформаторов и либералов. Их пристрастия и капризы сказались и на развитии отечественной архитектуры… О них метко написал Феликс Новиков в стихотворении «Вождь»:
Казался он почти что богом,
Хоть и не царь, не бог, но вождь.
Каким бы ни был он убогим,
Он свят, велик, его не тронь!
Но вот он снят, низвергнут Идол,
Теперь суди его как хошь,
И стало сразу очевидно,
Что он не вождь, а просто вошь.
На рубеже нового тысячелетия ситуация в стране немного улучшилась. Но и в первом десятилетии XXI века люди в поисках лучшей доли уезжали в другие страны. Сказывались неуверенность в завтрашнем дне и бытовые проблемы. Среди отъезжающих на постоянное место жительства, ПМЖ, было много классных специалистов. В ряде развитых стран, особенно в Америке, щедро оплачивали готовые мозги.
Стихия исхода также не обошла и самых близких мне людей. Дочь с мужем и внучкой местом проживания выбрали столицу Калифорнии – Лос-Анджелес. Мне отъезд их был далеко не в радость. Нежная, внимательная и заботливая дочь много сделала для того, чтобы меня основательно «ремонтировали» в разных клиниках. Но самое главное – нарушилась естественная возможность частого общения. К счастью, телефонная связь и скайп смягчают ощущение огромного расстояния между нами.
До последнего времени я довольно часто посещал их. «Боинг» или «Эйрбас» за двенадцать-тринадцать часов переносили меня в другой конец планеты, в радостную стихию родственного общения, усиленную неизменным солнечным теплом благодатной Калифорнии. В память врезались разные, но удивительные города…
Прекрасный Сан-Франциско с уникальными цепными мостами через окружающие водные пространства. Силиконовая (или, что правильнее, – Кремниевая) долина[164], как часть громадной агломерации Сан-Франциско. В долине расположены предприятия компьютерной индустрии, а в качестве основного материала в производстве полупроводниковых элементов для интегральных микросхем, как известно, используется кремний (silicon).
Романтичный, дождливый Сиэтл живописно охватил огромное озеро Вашингтон. Вокруг разбросаны опрятные, добротные поселки. Поразил масштаб корпусов всемогущего «Боинга». Нечто подобное было создано в советское время под Ульяновском[165]. С величайшим «талантом» их умудрились довести до жалкого состояния.
Лас-Вегас вызвал у меня противоречивые чувства. В столице мирового игорного бизнеса перемешались немыслимое богатство, красота, уродство и безвкусица. Нестерпимая жара загоняет неуемных игроков на охлаждаемые улицы, перекрытые сводами в виде голубого неба. Американцы имитировали самые знаменитые уголки мира, включая каналы Венеции с гондолами. Несуразно соседствуют рядом игорные дома, стилизованные под Тадж-Махал, пирамиду Хеопса и сплющенный Эмпайр-стейт-билдинг. На одной из оживленных улиц меня поразил русский ресторан. Предприимчивые владельцы в качестве рекламной приманки у входа установили высокую бронзовую скульптуру Ленина. Никто толком не мог объяснить, каким образом она оказалась в далеком космополитическом Лас-Вегасе. Голова у статуи была отбита и покоилась на огромном блюде в зале ресторана. Вокруг нее были живописно разложены экзотические фрукты и цветы… В общем, почти по Майн Риду. Всадник без головы обогатился двойником – Лениным без головы.
Ночной Лас-Вегас переплюнул, пожалуй, все города мира по количеству беснующейся многоцветной рекламы. Она ошеломила меня своей фантастической изощренностью и небывалыми находками.
В нескольких часах езды от искусственного чуда игрового бизнеса находится другое чудо. Оно изваяно резцом великого скульптора – Природы. На сотни километров она глубоко взрезалась в толщу земли и создала Большой каньон. Помню, как дух захватывало от фантастической панорамы. С дрожью в коленках от страха я остановился на краю бездонной пропасти. Один неверный шаг или сильный порыв ветра мог стать непоправимым наказанием за мальчишеское, не по возрасту, любопытство.
Сказочные Гавайи, как неправдоподобный сон, прочно заняли уголок моей цепкой памяти. Главный остров архипелага Оаху со столицей Гонолулу предприимчивые и расчетливые американцы обустроили с большим размахом. Все продумано до мелочей, на любые вкусы и емкость кошелька.
