Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник) - Каннинг Виктор (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗

Проходя через кухню к выходу, полицейский попытался закрыть кран с холодной водой, из которого непрерывно капало, но безуспешно. Кран нуждался в замене. Нет, подумал он, Джордж Ламли не из тех, кто может что-то соорудить своими руками.

В тот же день Эдвард Шебридж тоже отправился в поездку на пятьдесят миль от своего дома, двигаясь на юго-восток к городку Дорчерстер, столице графства Дорсет, знаменитого в основном тем, что там родился Томас Гарди [11]. С собой он прихватил секундомер. Некоторое время провел, наблюдая издали особняк, расположенный к востоку от города, а потом уделил часть дня поездкам по окрестным дорогам и проселкам. Это был уже третий его визит сюда, совершенный через продолжительные промежутки, но в течение последних двух месяцев. Никаких записей или заметок он не делал. Все, что ему необходимо знать, прочно оседало в памяти. Даже фильмы, снятые уже давно и неоднократно просмотренные, были без следа уничтожены.

Эдвард Шебридж возвращался обратно довольный тем, что все готово. Предварительная стадия завершена. Оставалось дождаться дня, на который он наметил операцию. В следующий раз шумихи и огласки не будет. Дважды, не только не пытаясь избежать утечки информации в прессу, но и провоцируя ее, он выставил полицейских в глазах общественного мнения полнейшими дураками. Скотленд-Ярд, министерство внутренних дел, как и многие личности из числа их руководства, стали объектами оголтелой критики в печати. Вот почему сейчас он мог выдвинуть условие сохранения тайны – знал, что власти сами будут заинтересованы в этом и пойдут на сотрудничество. Но понимал и то, что вызовет взрыв яростной злобы, а она породит многократно усиленное стремление найти и обезвредить его.

Когда в следующий раз Шебридж или его жена войдут в здание учебного центра армейской авиации, там их встретят те же люди. Грандисона он знал по фамилии, поскольку тот был фигурой публичной и известной. Двое других оставались лишь безымянными лицами. Мужчина примерно одного с ним возраста, плотного телосложения, с напряженными уголками рта, выдававшими силу кипевшего внутри гнева, и человек постарше с очками, сдвинутыми на лоб, и с усталыми глазами утомленного чтением документов клерка. А на столе будут лежать камушки стоимостью в полмиллиона. Если ему создадут проблемы, заложник умрет. Они будут это знать. Соответствующие приказы получат все в округе, но ведь всегда может найтись тот, кто ослушается, пренебрежет инструкциями, захочет испытать судьбу; непредсказуемый безмозглый идиот, мечтающий о лаврах героя. Конечно, вероятность подобного развития событий мала, но ее приходилось принимать в расчет, и по дороге домой Шебридж обдумывал меры, какие мог принять против индивидуального кретинизма. Любой риск, пусть самый ничтожный, следовало заранее исключить. При быстро наступавшем закате он заметил ястреба-перепелятника, кружившего над вершинами деревьев рощи, располагавшейся впереди и чуть в стороне от дороги, а потом опустившегося ниже к стволам, высматривая свою добычу – мелких пташек. Быстрого взгляда оказалось достаточно, чтобы определить – это самка. И невольно подумал о дожидавшейся дома жене. Она хотела того же, чего он сам, подпитывала в нем это желание еще до того, как оно начинало вызревать. Жена отправилась за первым выкупом не для того, чтобы показать, что они ничем не рискуют – опасность существовала всегда, – а намеренно подставляя себя: в случае ее провала он мог продолжить дело один.

Джордж проснулся поздно, совершенно разбитый. Он занял номер в гостинице на набережной в Брайтоне, и сильный ветер с моря всю ночь ломился в окна, заставляя дребезжать стекла. Альберту не понравилось отведенное ему для ночевки место в небольшом кресле. Он дважды запрыгивал на кровать, но был безжалостно сброшен на пол. На третий раз Джордж все-таки позволил ему растянуться у себя в ногах. Ему не спалось из-за плотного ужина, и несколько часов он пролежал с закрытыми глазами, жалея, что не захватил с собой желудочного порошка, и стараясь думать о «Солнечных садах Ламли». Когда же сон все же сморил его, он проспал очень долго, и первое, что увидел, открыв глаза, был Альберт, задравший заднюю лапу у платяного шкафа.

Прежде чем принять душ, пришлось Джорджу наводить в номере порядок и высказать Альберту все, что он о нем думает.

Утро не задалось и продолжилось тоже скверно. Джордж заказал на завтрак кофе, а принесли ему чай. Яйца сварили по всем правилам, но ему и это не понравилось, потому что он любил, чтобы желтки получались жесткими. Бекон был недостаточно жирным. К тому же постояльцы успели расхватать все бесплатные номера «Дейли мейл», и Джорджу досталась «Дейли экспресс», отчего он почувствовал себя ущемленным. Он отвел Альберта в кухню ресторана, где ему насыпали в миску объедков. А какой-то мелкий поваренок спросил:

– Интересно, что это за порода такая странная?

Джордж, который обычно первым был готов признать, что его пес далеко не красавец и не может похвалиться родословной, на сей раз отреагировал раздраженно. Его подмывало соврать, что Альберт принадлежал к числу уникальных охотников за трюфелями, и таких собак, стоивших уйму денег, насчитывалось пять на всю страну, но даже на это не хватило сил. Джордж понял, что сегодня один из тех дней, когда он сможет обрести обычную блестящую форму только после пары пинт «Гиннесса» или двух больших порций джина. Да, такие дни порой выпадали. Даже мечты о «Солнечных садах Ламли» не улучшили настроения, когда он ехал по адресу, полученному от заведующего канцелярией колледжа Лансинг.

Эдвард Шебридж давно разорвал все связи с ассоциацией выпускников этого учебного заведения, и потому адрес ему дали тот, который Шебридж подтверждал как свой еще в течение семи лет после получения диплома: Смолфилд в районе Глиндеберна, усадьба «Зеленые столбы». Глиндеберн Джордж отыскал легко – он располагался в получасе езды к северу от Брайтона. Полчаса ушло на поиски Смолфилда, а потом хватило пятнадцати минут, чтобы найти «Зеленые столбы», где усадьбой и не пахло. Наоборот, дом оказался маленьким, сложенным из красного кирпича и крытым красной черепицей, а располагался в узком переулке. Зато сад был обширным, обнесенным аккуратно постриженной живой оградой из кустов остролиста.

Но в тот же момент, когда дверь на его стук открыли, Джордж понял, что утро продолжится так же нелепо, как началось. Одного взгляда на возникшую перед ним на пороге женскую фигуру Джорджу оказалось достаточно, чтобы интуиция подсказала, с кем придется иметь дело. Тип знакомый. В одиннадцать часов утра от нее на милю несло сладковатым запахом джина. Если бы Бланш знала, что ему приходится выносить ради нее! Ведь если он вообще разбирался в женщинах, здесь ему могли предложить нечто, от чего разумнее было бы отказаться. Нет, добрая порция джина не вызвала бы сейчас у Джорджа отвращения, но только один стакан, не более.

Это была полноватая, с обвисшей грудью, животом и щеками женщина лет сорока. В белой шелковой блузке с рюшами на рукавах и спереди. Черная юбка с трудом выдерживала напор ее бедер, причем разрез сбоку не снимал напряжения с ткани, зато при каждом повороте корпуса в нем открывался вид на обширный участок ее плоти, обтянутой чулком. Превосходный финал, подумал Джордж, для утра, начавшегося с чая вместо кофе, с «Дейли экспресс» вместо «Дейли мейл» и желтка, растекавшегося по тарелке вместо того, чтобы резаться ножом. Надо было захватить с собой из машины Альберта. Тот по крайней мере всегда мог пометить территорию и оставить в отместку свою визитную карточку. Хозяйка представилась Джорджу и пригласила войти.

Миссис Энгерс. Лидия Энгерс. Почти каждый бар в мире, насколько знал Джордж, имел в качестве постоянной клиентки свою Лидию Энгерс или похожую на нее женщину. Через минуту она рассмеется, и это будет смех, который он слышал прежде у сотен стоек баров и пабов. Джордж едва успел начать плести свою легенду о том, что разыскивает старого приятеля по отельному бизнесу, некоего Эдварда Шебриджа, когда крупная рука с пальцами в кольцах сняла с него шляпу. Его буквально втянули в прихожую, все стены которой были беспорядочно увешаны картинами с изображениями разных сортов роз. Дедушкины напольные часы подперли для равновесия в одном из углов тремя номерами «Журнала национального географического общества». Не дав Джорджу даже оглядеться, его препроводили в гостиную с креслами, обитыми ситцем, с небольшим канапе, с розовым ковром, сильно потертым у дверей и рядом с камином, с телевизором, поверх которого красовались три знаменитые бронзовые статуэтки. Столик был буквально завален какими-то бумагами, в вазе торчали давно увядшие хризантемы, а на серванте рядом с ними не оставалось пустого места от бутылок, графинов и бокалов, не слишком-то чистых.