Удельная. Очерки истории - Глезеров Сергей Евгеньевич (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Помню, в начале 1950-х годов были большие очереди за яйцами. Продавали их обычно на улице, в воротах у «Большого» магазина. Длинные ящики, внутри которых яйца лежали рядами, переложенными длинной стружкой в виде серпантина, стояли стопками, друг на друге, и стоящие часами в очереди люди строго наблюдали за убывающими ящиками, чтобы они не «уплыли на сторону». Продавали строго по десятку на душу. Поэтому нас, детей, часто просили впереди стоящие люди постоять с ними в очереди, чтобы получить лишний десяток. Иногда за это нас угощали мороженым. Эскимо на палочке стоило до 1961 года 1 рубль 10 копеек. Моя задача была занять очередь и, когда уже оставалась немного до получения, бежать за бабушкой. А за маму получали десяток, взяв кого-нибудь из знакомых детей.
Идем дальше по Скобелевскому... По левой стороне, за «Большим» магазином, вдоль Скобелевского стояли два единственных каменных двухэтажных домика, построенных сразу после войны немецкими военнопленными. Такими коттеджами был застроен большой массив на Удельной между проспектом Энгельса, Ярославским и Костромским проспектами, начиная от Удельного парка и до Скобелевского. Они стоят и по сей день.
Здесь были благоустроенные квартиры со всеми удобствами по тем временам – водопровод, канализация, паровое отопление. Пленные немцы, строившие эти дома и жившие в лагере где-то в районе Поклонной горы, по выходным ходили по дворам и нанимались на какую-нибудь работу за тарелку супа. Как рассказывала моя мама, однажды такой молодой немец пришел и в наш дом – мать попросила его распилить дрова. Показав на фото отца, он спросил на ломаном русском: «Пиф-паф? Я найн, найн» и замотал головой. Мама, конечно, накормила его обедом, понимая, что он был только исполнителем и к тому же сам жертва войны...
Где-то в 1953—1954 годах у нас на Удельной проходили съемки кинофильма «Максим Перепелица» – как раз около деревянного тира на правой стороне Скобелевского. Снимали кадры, когда Максим Перепелица (артист Леонид Быков), убежав самовольно из воинской части, приходит к магазинчику, ищет халву и тут же идет к тиру Самих съемок я не видела, потому что была в школе, а вот фильм специально недавно еще раз пересмотрела, чтобы увидеть свой родной Скобелевский моего детства, который промелькнул за одну-две минуты.
В начале 1950-х годов началась реконструкция Скобелевского проспекта. Мостовую заасфальтировали, снесли последние деревянные дома, убрали тир и пивные ларьки, началась застройка сталинскими домами. На углу Ярославского и Скобелевского, напротив «круглого» магазина, появился большой угловой кирпичный дом (дом № 4), в котором на первом этаже, со стороны Скобелевского, открылась большая детская библиотека. На этой же стороне, на углу Скобелевского и проспекта Энгельса, тоже построили новый кирпичный дом, в нем на первом этаже, со стороны Энгельса, открыли гастроном (сегодня это дом № 68 по пр. Энгельса). Там по-прежнему есть продовольственный магазин.
Стали расти, как грибы, новые кирпичные дома, а в них открывались уже большие магазины: хозяйственный (дом № 13, сейчас там продают электро– и бензоинструмент), ателье по пошиву одежды (дом № 14, сегодня ателье занимает только пятую часть), булочная-кондитерская (дом № 16), обувная мастерская (дом № 15). И Скобелевский стал казаться каким-то маленьким, узеньким. Задавила его цивилизация, он похож не на проспект, а на обычную ленинградскую улицу 1960-х годов...
Большой популярностью у жителей Удельной пользовался в 1950-х годах Светлановский рынок. Он располагался в западной части Светлановской площади – как раз по его территории сегодня проложены трамвайные пути, ведущие к Богатырскому проспекту. На территории рынка было каменное здание, где в зимнее время шла торговля за открытыми прилавками, тянувшимися вдоль двух залов.
Один зал был для плодовоовощной продукции, во втором продавали свежее мясо, молочную продукцию и свежую речную рыбу, в том числе и корюшку. Ряды ломились от красавцев красных лещей, судаков, сигов и налимов с Ладожского и Чудского озер. Правда, рыбу продавали только примерно до 1956—1957 годов, пока не запретили почему-то ловить и продавать свежую рыбу.
Летом на улице, на открытых прилавках вокруг всего здания, шла бойкая торговля овощами и ягодами с приусадебных садов и огородов. В начале 1960-х годов территорию рынка вокруг здания сократили наполовину из-за строительства в юго-западной части площади жилых домов, где на первых этажах открылись овощной магазин и булочная. А на проспекте Энгельса (сейчас это дом № 48) в конце 1950-х годов открыли специализированный рыбный магазин, в котором в большом аквариуме плавали живые зеркальные карпы, их можно было тут же приобрести. Но тех красных лещей они заменить уже не смогли...
На Удельной в 1950-е годы действовали две бани: «старая» – неподалеку от железнодорожной станции, на Елецкой улице (сегодня это «Удельные бани»), и «новая», построенная до войны и располагавшаяся на Ярославском проспекте (теперь это «Ярославские бани»).
«Старая» баня после войны еще топилась дровами. Недалеко от станции Удельная находился дровяной склад. Но когда после ремонта баню перевели на газовый обогрев, то те, кто пользовался парной, заметили: пар стал «не тот», и многие стали ездить в баню в Озерки, где к тому времени открылась современная по тем временам баня в двухэтажном здании недалеко от железнодорожного переезда возле 2-го Суздальского озера.
При реконструкции Скобелевского проспекта в середине 1950-х годов на строительной площадке одного из домов по Скобелевскому проспекту (№ 14) во время рабочего дня упал башенный кран, и его стрела задела здание «старой» бани. Пострадал женский класс, погибли люди. Баню закрыли на ремонт.
В «старую» баню ходили жители и с Коломяг, и с Озерков, Шувалово. Народу всегда было много, долго стояли в очереди, чтобы помыться, особенно в женские классы, – они располагались на втором этаже, один из них был с паром. Когда я пошла в школу, то брала с собой в баню задачник и решала задачки, пока сидели в очереди.
Запомнила эти бани на всю жизнь. В первые послевоенные годы, когда многие еще не оправились от дистрофии, часто случались обмороки. Истощенные женщины падали без сознания на каменный пол и ударялись о скамейку, рассекая кожные покровы. Банщица обращалась к моющимся: «Если есть медики, помогите». Моя мама как медик бросалась оказывать помощь, а я с интересом смотрела на это тут же рядом. Потом мне становилось плохо от увиденного. Мать выволакивала меня в раздевалку и ругала, что я мешаю ей работать. И так повторялось в каждое мытье.
В мойке краны были с деревянными ручками, потом их заменили на краны с металлическими рукоятками, от которых часто почему-то било током. Раздевалки были тесные, гардероба не было, все шли в верхней одежде. На каждом месте был мрачный высокий шкаф, чтобы повесить туда пальто и вниз поставить обувь, а рядом маленькая скамейка на одного, поэтому маме с ребенком или с двумя было очень тесно. У каждого шкафчика был замок, и ключ брали с собой, привязывали его к ручке тазика.
После ремонта «старая» баня стала как новая: в раздевалках появились белые скамейки со спинкой, с зеркалом и крючками для одежды, уже большие по длине на ширину шкафчика, а верхнюю одежду оставляли в гардеробе. Когда я подросла, стали ходить в «новую» баню, хотя это было намного дальше. В ней было просторнее. Больше классов и больше удобств, был класс «мать и дитя» с маленьким бассейном для детей...
Детская и взрослая поликлиники до войны и сразу после нее находились на Фермском шоссе, рядом с клубом «Красный Октябрь», в двух старых деревянных домиках: налево одноэтажный с большой верандой, через которую попадали в помещения, – детская поликлиника, а направо, примыкая к зданию клуба, – взрослая в двухэтажном деревянном доме. Между ними большой двор. Потом, в начале 1950-х годов, открыли детскую поликлинику № 26 в новом большом доме на углу проспекта Энгельса и Манчестерской улицы. Позже там располагался травмпункт. Детская же поликлиника № 26 переехала в дом напротив – № 44 по проспекту Энгельса. А взрослая поликлиника открылась в 1960-х годах в новом здании на Удельном проспекте.
