Возвращение. Части 1-3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
— Раз разрешили, значит, все законно, — сказал дядя Миша. — Это дело нужно перекурить. Я сейчас вернусь.
— Не могу поверить, что ты теперь женатый человек, — растерянно сказала моя двоюродная сестра Наталья.
— Ты знаешь, я тоже к этому так и не привык, — засмеялся я. — Хватит нас обсуждать, время еще будет. Принимайте лучше подарки. Покупали от чистого сердца, надеюсь, вам всем подойдет.
Мы раздали подарки, после чего Наталья увела жену в меньшую комнату, где они вдвоем шушукались, наверняка обмывая мне косточки.
— Так и курит? — спросил я тетю Веру, имея в виду ее мужа. — Меня все-таки три года у вас не было.
— Еще хуже, — вздохнула она. — По полторы пачки в день.
Курил дядя Миша на улице, но после возвращения находится рядом с ним было… некомфортно.
— Он всегда так курит? — спросила меня жена, когда Михаил в третий раз ушел перекуривать.
— Он из-за папирос умрет через четыре года, — ответил я. — Схватит летом двухстороннее воспаление легких и за неделю сгорит, как свеча. Ничего сделать так и не смогли, при вскрытии все легкие были пропитаны этой дрянью.
— Может быть, можно что-то сделать?
— Как ты себе это представляешь? Подойти к нему и сказать, что он сам себя убивает? Или прочитать лекцию о вреде курения? Ему об этом и так постоянно говорят родные, толку-то. Знал я таких, как он, никто из них так и не бросил. Пусть все будет, как было. Он сам выбирает себе судьбу, жаль только тетю Веру с Наташей. Я ничего не смогу сделать.
— Наташа мне понравилась, — сказала Люся. — Как у нее сложится судьба?
— Хреново сложится, — ответил я. — В техникуме был парень, но родители запретили ему брать ее в жены. Она русская, а они татары. Такое вот братство народов. Потом смерть отца подкосит мать, и с ней надо будет возиться. Мать, работа и дом. Друзей будет много, а замуж она так и не выйдет.
После обеда мы собрались и все вместе троллейбусом поехали на один из двух городских пляжей. К воде спускались через красивый парк с изумительными узорами цветов на клумбах.
— А здесь песок, а не камни, — сказала жена, разуваясь на последних ступенях лестницы. — Хорошо!
Народа было много, но не настолько, чтобы мы не нашли себе места. Расстелив два старых покрывала, мы сложили на них свои вещи и разделись. Старшее поколение купалось мало, больше сидели на покрывалах и беседовали. Скоро все, кроме дяди Миши, набросили на себя рубашки.
— Родители на море почти не ездят, — пояснила Наташа, а отец загорел на даче. — Я тоже пока не сильно загорела, так что лучше больше быть в воде.
— Пахнет морем, — сказала Люся, когда мы уже собрались уезжать, — и соленая вода до горизонта, но почему-то сразу чувствуешь, что это не Черное море.
— В Черном море отошел на десять шагов от берега и утонул, — засмеялся я. — А здесь можно и сотню шагов пройти, и вода будет только по грудь. Волны нет, но это только сейчас. Иногда штормит прилично.
— Это когда ты здесь мог видеть шторм? — спросила Наташа.
— Неважно, я читал. Хорошо очищайте ноги от песка, а то натрете обувью.
Дома немного отдохнули, поужинали и собрались в большой комнате у телевизора. В выпуске "Телевизионных новостей" показали, как в пришедшие в порт Хайфы суда загружаются беженцы, которых вывозили в Соединенные Штаты.
— Жалко людей! — сказала тетя Вера. — Вчера передавали, что многие все равно не хотят уезжать. Не понимаю, как там вообще можно было жить? Все время на ножах с соседями, почти постоянная война. Я бы так не смогла.
— Мы всех жалеем, — сказал дядя Миша. — Победили арабы — жалеем евреев, а было бы наоборот, жалели бы арабов. Я ненадолго выйду.
— Косыгин полетел в Америку, — сказал отец. — Нелегко ему будет. Хоть мы выступили вместе с американцами за прекращение войны, им понятно, кому они обязаны ликвидацией Израиля. А если еще заберут к себе большинство евреев, хороших отношений не будет.
— А их и так бы не было, — сказал я. — Экономические санкции шестьдесят второго года забыли? Из-за них у нас до сих пор с Западной Европой нет нормальной торговли. Ничего, на Америке свет клином не сошелся, а всему миру не прикажешь, по крайней мере, сейчас. Придет время, мы своими нефтью и газом привяжем к себе не только Восточную Европу, но и Западную. "Дружба" — это только начало. Еще и ассоциацию с ОПЕК устроим.
— Слова-то какие знаешь! — тетя Вера поднялась с дивана и выключила телевизор. — Все! Один раз за сколько времени приехали и сидите у телевизора! Расскажи лучше, как вы готовитесь к выступлениям.
— Изучил? — спросил Брежнев Суслова.
Они сидели вдвоем в кремлевском кабинете Леонида Ильича.
— Ознакомился, — ответил Суслов. — Я не ученый и не хозяйственник, поэтому о многом мне судить сложно. Но и мне видно, что некоторые мероприятия в случае реализации со временем сильно изменят жизнь к лучшему. Вопрос в том, что наши возможности сильно ограничены. Не хватает средств, производственных мощностей, да еще многое на внешних рынках нам просто не продадут. Понятно, что трубопроводы привяжут к нам страны Запада, но это начнется еще только через несколько лет.
— Там есть предложения по внутренним резервам, — сказал Брежнев.
— Видел я эти предложения. Кое-что принять можно, но так кардинально сокращать армию и вооружения я просто боюсь. Мало ли, что оно нам не понадобилось. Может быть, Леонид, оно и не понадобилось, потому что было?
— Ну не настолько мы беззащитны. Ты смотри, что предлагают. Противоракетная оборона у американцев и так оставляет желать лучшего, а применение радиопоглощающих материалов и ложных целей в стратегических ракетах делают их практически неуязвимыми. Зачем они тогда вообще нужны в таком количестве? Как видно из записей, значительную часть ядерных арсеналов все равно придется уничтожить. Для чего их тогда создавать? Только для того, чтобы было о чем торговаться с американцами? Модернизировать то, что есть, а дальше будет видно. По словам Келдыша, уже через пару лет мы развернем производство таких электронных деталей, которые позволят создавать ракеты с разделяющимися боеголовками. Это по ракетам. Численное сокращение личного состава тоже компенсируется изменением структуры вооруженных сил и улучшением качества оружия. Мы, в отличие от американцев, за границей войн не ведем, а война с НАТО, если она будет, начнется с обмена ядерными ударами. Большая армия в этом случае не понадобится. Здесь целый комплекс мер по новым вооружениям. А старые виды оружия нужно срочно продавать, пока на них есть спрос. Позже упадут цены. Кстати, расплачиваться за старую технику могут продовольствием. Нам оно скоро будет нелишним.
— Меры по промышленности и вооружениям более или менее понятны, — сказал Суслов. — А вот социальные вызывают много вопросов. Я хотел поговорить с Геннадием, но он еще не приехал. Не нравится мне там все, если честно. А программа по сельскому хозяйству затормозилась из-за позиции руководства ВАСХНИЛ. С рядом положений они категорически не согласны, по другим пока не определились. Лобанов попросил еще время.
— А что говорят в Проекте?
— Нецензурно говорят. Руководство сельскохозяйственного сектора уверено в своих предложениях, и Грушевой их поддерживает, но он в этом не специалист.
— Какая позиция министерства сельского хозяйства?
— Им пока эту программу не показывали, — сказал Суслов. — Мацкевич и так просит увеличить ему штаты из-за крупных работ, связанных с засухой. Их действительно очень сильно загрузили, так что просьба обоснованная.
— Не слишком ли вы решительно взялись за чистку партийных рядов? — спросил Брежнев. — Не проходит дня, чтобы мне кто-нибудь не плакался. Неужели действительно все так плохо?
— Нет, — ответил Суслов. — Не так плохо, как показалось вначале. Такой гнуси, которую однозначно нужно убирать, а то и сажать, мало. Но вот обеспечить постоянный контроль работы партийных кадров просто необходимо. И жизненно важно искоренять семейственность. Действий преступного характера мало, а вот блат и протекции — этого хватает. Во все обкомы разосланы инструкции, пусть изучают. Снимать будем к чертовой матери, невзирая на заслуги. По-другому просто не получится.
