Летающие острова - Бушков Александр Александрович (бесплатные полные книги txt) 📗
– Барон выразил суть удивительно кратко и точно.
Взгляд короля стал пронзительно-сверлящим, он прямо-таки лежал на плече Сварога, как железный шест, и Сварог поймал себя на том, что перестал дышать. На короле заклятье, его не может убить никто, родивший под этим солнцем… но Сварог-то, если вдуматься, родился под другим светилом? Эти предсказания с их казуистическими крючками… Там же не сказано, будто короля не может убить вообще никто…
– Ну что ж… – медленно произнес король, и по его лицу Сварог понял, что испытание выдержал. – Вы говорите правду…
Да, вот именно. Сварог уже давно понял, какие юридические крючки и коварные оговорки кроются за чеканными, казалось бы, пророчествами, напоминающими строгие математические формулы только с виду…
– Мы вас разочаровали? – спросил Сварог.
– Ничуть. Меня разочаровало то, что ответ на загадку наконец прозвучал. Печально, когда с тайны падают все покровы – ведь скука подступает вновь… Что ж, задумка была неплоха. В этом унылом мире давно не случалось столь дерзких и масштабных предприятий, на меня прямо-таки пахнуло добрыми старыми временами, когда богатыри были богатырями, а колдуны колдунами… – Он небрежно бросил через плечо:
– Вам известно что-нибудь о таком пророчестве, Лагефель?
Тот, что постарше, моментально отозвался:
– Так называемый Кодекс Таверо, ваше величество. Один из его разделов, а именно…
– Избавьте меня от таких подробностей, Лагефель. Вам до сих пор не хватает умения воспарить над несущественными деталями, охватывать умом целое… Пророчество было. Этого достаточно. Правда, это означает лишь, что однажды оно было произнесено. И не более того. Вам доводилось слышать, барон, что не всякое пророчество с роковой непреложностью воплощается в жизнь?
– Доводилось, – кивнул Сварог, насторожившись еще сильнее, если только такое было возможно.
– Будущее – вовсе не застывший монолит, скрепленный пророчествами и предсказаниями, как вечным «кромольским раствором». Секрет «кромольского раствора», кстати, нынешними гильдиями каменщиков утрачен… – Король усмехнулся. – Барон, вы и ваши спутники – идеалисты? Подвижники? Вы одержимы горячим желанием облагодетельствовать человечество?
– Боюсь, до таких высот наш идеализм не простирается, – сказал Сварог, усмехнувшись елико возможно циничнее.
– Благодарю за откровенность. Скорее уж на лицах иных из ваших людей читается не идеализм, а страстное желание проникнуть взором в мои сундуки… Вон тот здоровенный, с крестьянской рожей, скоро прожжет их взглядом… Сокровища там, милейший верзила, сокровища, как же без них?
Барон, чего вы ждали – герцогской короны? Земель? Орденов?
– Возможно, я вас разочарую, но мое нахальство простирается на все сразу… – сказал Сварог.
– Ничего, – благодушно сказал король. – Дело житейское. Идеалисты среди магов – великая редкость, сколько живу, встречать не доводилось.
Возможно, есть что-то такое в потоке апейрона, влияющее на сознание мага… Словом, идеалистов нет. Другое дело – святые, но меж святыми и магами мало общего еще и оттого, что магия подчиняется законам природы, а чудеса, творимые святыми, проистекают… гм, из другого источника. Нет, барон, вы меня не разочаровали, это я вынужден вас разочаровать. Наша персона не желает, чтобы Глаза Сатаны были уничтожены. Не вздумайте только подозревать меня в симпатиях к силам Тьмы. Я одинаково равнодушен и к Тьме, и к Свету, я – это Нечто Третье, хотя мудрецы и вбили себе в голову, будто такого не может быть… Даже мой мэтр Лагефель когда-то так считал, до знакомства со мной. Не смущайтесь, мэтр, вы с тех пор на глазах поумнели… Я – это я, – он значительно поднял палец, и в его голосе сквозило самодовольство. – Ибо добился всего собственными трудами, без помощи и темных сил, и светлых, а посему свободен и от обязательств перед ними, и от симпатий с антипатиями. Даже лары вынуждены со мной считаться.
Я еще в древние времена предпринял кое-какие меры, делающие их бессильными передо мной. Так вот, мои взгляды можно назвать свободными и исполненными терпимости. Здесь может разгуливать Князь Тьмы, когда ему захочется. А в горах на полуночи обитает отшельник из приверженцев Единого, я велел его не беспокоить. Подлинно могучему владыке присуща терпимость. Особенно такому, как я. За те тысячелетия, что я здесь правлю, ушло в небытие столько темных и светлых богов, столько бессмысленных сражений Света и Тьмы отгремело…
Сварог мысленно поздравил себя с удачей – не пришлось ломать голову, проявляя чудеса проницательности, на каковые он, трезво мысля, и не способен. Король сам преподнес свой главный пунктик, на блюдечке. Мания величия в самой примитивной и недвусмысленной форме. Справедливости ради стоит заметить на полях – а чего еще прикажете ожидать от самодержца, ухитрившегося усидеть на троне пять с половиной тысячелетий?
И еще – Король Сосновая Шишка как-то не тянул на настоящего мага.
Хоть Сварог и не видел настоящих никогда… То, что он владыка Хелльстада, ничего еще не доказывает. На иных тронах, отнюдь не захолустных, сиживали и дебилы, и просто дикие посредственности. Правда, это ничуть не умаляет могущества Хелльстада, но ведь и с земными державами точно так же обстояло…
– Иными словами, вы намерены мне воспрепятствовать? – спросил он.
– Ну разумеется, – сказал король. – По-моему, я уже воспрепятствовал…
Что-то не клеилось. Если за всеми имевшими несчастье сюда забрести наблюдают с момента их появления, почему Сварог в прошлый раз выбрался незамеченным? Или в этом и заключалась игра? И король, сразу его опознавший, готовит коварнейшую ловушку, играет, как кошка с мышкой?
– Ну что же, умные люди, оказавшись в вашей ситуации, тактично молчат, – сказал король. – Вы молчите, а значит, умны. Что вас больше интересует – ваша участь или желание узнать движущие мною мотивы?
– Второе, – сказал Сварог. – Поскольку догадываюсь, что моя участь не от меня зависит…
– Верно. И все же… Каждый сам определяет свою участь. Определили свою и вы. Я решил взять вас на службу. Даже великому владыке прискучит одиночество, если оно затягивается. Ему нужны верные слуги…
«И свежие слушатели, способные должным образом оценить хозяйские монологи», – добавил для себя Сварог. Как учит история, выслужившиеся из грязи князья четко делятся на две категории – одни стараются напрочь забыть свое свинопасье прошлое, вытравить его из памяти окружающих.
Другие, наоборот, кстати и некстати любят вспомнить вслух, из какой грязи поднялись. И та, и другая линии поведения еще не свидетельствуют ни о высоком интеллекте, ни о широте души. Просто одни – снобы, а другие – нет.
Фаларен, скорее, из тех, кто бережно сохраняет помянутую грязную канаву, огородив ее золотым забором, и любит под настроение показывать гостям…
А вслух он сказал:
– Я безмерно благодарен, ваше величество, за столь высокую честь. Но не представляю, чем могу оказаться вам полезным…
– Откровенно говоря, я тоже в данный момент не представляю, – признался король. – Но непременно что-нибудь придумаю. Мое владение ничуть не напоминает убогое поместье, куда нанимают работников для примитивных конкретных дел. Подлинный ум заглядывает далеко вперед… Эти господа, – незначительный жест ладони, – тоже не имели сначала четко определенных обязанностей, но со временем оказались полезными. Так же поступим и с вами. Да, есть еще ваши люди… Можно отправить их восвояси, насыпав полные карманы бриллиантов, а можно и использовать в какой-нибудь новой забаве… – Он опять глянул мимо Сварога. – Прелесть моя, не нужно столь гордо и возмущенно вскидывать вашу изящную головку. Сколько лет правит в Ронеро ваша династия? Тысячу двести? Я сидел на этом троне, когда предки всех вас бродили в звериных шкурах, отброшенные Штормом к началу времен…
Итак, ваши люди, барон. Неплохая коллекция индивидуумов, в той или иной мере одаренных магическими способностями. Жаль разбивать столь тщательно подобранный оркестр. Пожалуй, и они мне пригодятся. Жалую долголетие, роскошь, удовлетворение всех и всяческих прихотей… и так как далее, нужное подчеркнуть, недостающее вписать самим. Согласием не интересуюсь, поскольку не предоставляю выбора. Надеюсь, среди вас нет идеалистов и безумцев, способных отказаться и подвергнуться моему гневу? – И он медленно обвел всех капризно-деспотическим взором.
