Оборотни Его Величества - Илларионова Алина (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Снотворное?
– Просто чай… любимый. – Да, именно так. Любимый чай для любимого мужчины.
Вилль наклонился, прижавшись лбом ко лбу подруги. Так и молчали над чашкой с любимым чаем, и сколько времени прошло, неизвестно. Сегодня аватар понял, что чувствует человек, продираясь из тупика сквозь боль, страх и безнадегу, когда впереди не то что лучика, даже отблеска надежды не видать, и все же находит силы выбраться победителем. Упырь, пыточная комната, убийца из ночных кошмаров… и огонь стал не последним испытанием. Если бы помощь задержалась до ночи, без дара северный волк мог закоченеть на ледяном ветру, который называл своим другом с тех пор, как встал на крыло. За один вечер Виллю досталось больше, чем за всю прожитую жизнь.
– Наверное, расставшись в Северинге, мы поменялись ролями: теперь я влипаю в неприятности, а ты меня спасаешь.
– Мне нашпиговать ножами декольте, пропустить с орками по бутылочке и влезть к тебе в окно с чугунной розой в зубах?
Оценив перспективу, Вилль рассмеялся. Тряхнул головой:
– Знаешь, я ведь научился жить заново. Жить среди людей, не в своем мире. Не сразу, но смог. И все равно, все эти годы что-то оставалось во мне, такое колючее и холодное, как осколок льда… Сегодня я покончил с кошмарами и наяву. Лед растаял.
Алесса перевела взгляд в окно, к полной яркой луне – колдовскому светилу удачи для ночных охотников.
– Волчье Солнце с тобой, белый волк. И всегда будет. – Никогда раньше науми не звала Белую Сестру так, как называли ее люди.
Аватар сжал ее кисти – нежно, но крепко.
– Ты – мое Солнце…
И в этом было много больше, чем в том, что мечтает услышать каждый.
– Да целуйтесь ужже! Я никому не скажжу! – разрешил томный голос, идущий с накрытого столика. Кусок колбасы шмякнулся в блюдечко со сметанным соусом, обвалялся сам собой и исчез.
– Смотри, шпион, побрею тебя налысо, сделаю чучело-мяучило! – пригрозил аватар.
– Злой ты, хозяин, обижаешь доброго верного Симеона, мяучилом обзываешшься! Меня нельзя на чучело! Я – дух!
– Вот и веди себя как дух… – Оборотни переглянулись. – Сгинь!!!
Они вновь остались наедине, но романтический настрой испарился вместе с обиженным домашним духом. Посему занялись привычным делом: знахарка, ворча, мазала покрытую ссадинами спину, а пациент поныл-поныл да вдруг притих. К лешему не ходи, опять обдумывал, куда влипнуть, чтобы подружка не расслаблялась! Начиная сердиться, Алесса пересела к нему лицом. Вилль смотрел сквозь нее стеклянными глазами лунатика.
– Ничего мне не скажешь?
– Ну зачем этому гаду шпага Берена? – «проснулся» аватар.
Захотелось стукнуть этого сыскаря доморощенного, да покрепче!
– В левое ухо. Вроде туда меня сегодня не били… – Вилль усмехнулся. – Лесь, я сейчас не просто чувствую твои эмоции или вижу образы, а прямо-таки слышу, о чем ты думаешь!
Алесса вздернула подбородок. Похлопав ресницами, Вилль с заискивающей улыбкой протянул покалеченную руку ладонью вверх. Ну можно ли злиться на этого олуха, который, пострадав из-за самоуверенности, предпочтет розги жалости?!
Знахарка принялась разматывать бинт.
– Берена похоронили вместе со шпагой. Чтобы ее забрать, этой твари пришлось раскопать могилу моего воспитателя! Такое впечатление, что он взял ее как трофей в память о заклятом враге. Цирюльник не настолько глуп, чтобы вернуться в раскрытое логово, и маги могут торчать в засаде хоть месяц. В Северинге я смог бы найти новые зацепки… но Повелитель никуда меня не отпустит, и Берен будет лежать в ограбленной, оскверненной могиле…
Год назад Алессу устроило бы это объяснение, произнесенное голосом то звенящим от ярости, то эффектно дрожащим на паузах. Вилль действительно торопился покончить с Цирюльником, записав того в личные враги, но не только из-за покойного воспитателя. Он не врал, как и обычно. Он изящно недоговаривал. Бесполезно убеждать его бросить расследование. Не выйдет. Передохнет, в себя придет и вновь ринется в бой очертя голову. Такой уж упрямец. И клин из него клином не выбьешь, по-другому действовать надо.
С утра пораньше Алесса поймала Инэя и убедилась, что Цирюльник действительно не вернулся, но на расспросы касательно схваченных магов мужчина отмахивался. В тонкости следствия их с Виллем посвящать не собирались. Вернувшись к себе в опочивальню, науми достала из шкафа припрятанный туесок лука и съерт. Подарочек оказался что надо – слезы так и брызнули. Мужественно начистив половину и доплакавшись до красных глаз, умылась, накрасилась заново, оделась в лучшее платье, подобрала украшения, и на пороге рабочего кабинета Его Величества нарисовалась печальная, но гордая принцесса.
– Могу я поговорить с вами… отец?
В то время как состоялся разговор отца с дражайшим чадом, Арвиэль в очередной раз давал показания, а после Аристан пригласил его в свой кабинет. Парень держался молодцом, но дочка была права: им обоим действительно нужен отдых вдали от столичной суеты, а чтобы молодежь не натворила чего-нибудь раньше времени, можно будет отправить Симеона в качестве няня. Нет, Его Величество верил в порядочность аватара, но Лесса с каждым днем становилась все больше похожей на мать, и вряд ли она упустит возможность ускорить свадьбу. Не принято, чтобы светские дамы обзаводились животиком раньше благословения его архисвятейшества, а с этим повременить надо, и чем дольше, тем лучше. Аристан хотел дочери счастья, какого сам лишился по своей же вине, и Арвиэль был ему искренне симпатичен. Увы, пока правитель не знал, как сделать церемонию открытой, пышной и торжественной, чтобы подданные осыпали молодых пшеном на счастье, а не крутили пальцами у виска, глядя на острые уши жениха, и не шептались о его чине. Этот вопрос был важен не только для Лессы и ее друга, но и для будущего династии Эскабиан, однако на пороге войны он отходил на дальний план, а принимать поспешных решений не стоило.
Однако в столице все чаще звучала легенда о Деве и Волке, передаваемая из уст в уста, и это обнадеживало.
К визиту своего гвардейца император подготовился, чтобы застенчивый парень не чувствовал себя скованно. Императора Аристарха боялись все придворные поголовно, и за годы правления Аристан пытался избежать такого же отношения к себе, так что поведение аватара сперва коробило, а потом стало раздражать: парнишка не трепетал от страха, не лебезил, однако уважение к Повелителю граничило с подобострастием. Вчера терпение кончилось, и сегодня мужчина, указав Арвиэлю на стул, задал вопрос в лоб:
– Что будем пить?
– Что будет угодно Повелителю.
– Мне угодно знать, что… что ты пил в Северинге?
– Пиво, Повелитель, – ответил Вилль таким несчастным голосом, точно каялся в неизлечимом алкоголизме, пристрастию к чаресу и домам терпимости.
– Подумать только! – Император с трудом сдержал смех. – В твоем возрасте я мог пить его бочонками. Тайком от отца, конечно. Светлое, с ароматом луговых трав.
Парнишка засиял, аки корона Неверрийской империи. Еще бы, вкусы-то сошлись!
– Более того, – заговорщицки продолжил император, – скажу тебе по секрету, что я его пью до сих пор.
Накануне вечером Аристан дотошно выспросил Симеона о хозяине, и посреди ночи лакей отправился в пивной погребок, получив строжайший наказ молчать о полученном списке, как рыба. Правда, раков среди зимы раздобыть не удалось, так что пришлось довольствоваться банальными омарами.
Наверное, явление Лукавого Угодника в обнимку с бутылью самогона не произвело бы большего впечатления, чем монарх, выуживающий из-за кресла бочонок пива. Арвиэль держал лицо, как мог, но все равно стал похож на ушастого совенка с разинутым клювом. Император откашлял смех в кулак. В конце концов, пусть будущий зять привыкает к тому, что будущий тесть при нем может позволить себе побыть просто человеком.
– Из орочьей пивоварни, – пояснил Аристан, ставя кружку под краник. – Соли?
– Благодарю. – Арвиэль присолил по дубовому краю столь же одухотворенно, сколь молодые послушники творят святые знамения на первой службе.
