Дама с рубинами. Совиный дом (сборник) - Марлитт Евгения (читать книги онлайн без txt) 📗
Но ресницы ее не поднялись, и из-под них покатились слезы.
– Ах, Иоахим, Иоахим, – тихо произнесла она с рыданием в голосе. Он погладил ее шелковистые волосы.
– Не плачь, – серьезно сказал он, – расскажи лучше, что они сделали там тебе?
И тут разразилась буря отчаяния. Клодина не щадила себя, она не смягчила, не скрыла ничего из того унижения, которому подверглась и перед которым гордость ее изнемогала в бессилии.
– И самое ужасное то, Иоахим, – рыдала она, – что я его люблю, люблю так сильно, как только может любить женщина, люблю уже много лет. Когда он венчался с принцессой Екатериной, я думала, что не смогу более жить. А теперь судьба, словно насмехаясь, бросила мне желанное счастье и сказала: «Бери, но осторожнее! Оно только покрыто позолотой, но неверно! Вот тебе то, о чем ты молила». Верь мне, Иоахим, он берет меня, как взял наше серебро на аукционе, за какую бы то ни было цену, потому что готов скорее умереть, чем потерпеть малейшее пятнышко на имени Герольдов. Он сделал мне предложение во имя родовой чести, только поэтому!
Клодина обессиленно умолкла, но горькие рыдания продолжались еще долго. Иоахим не отвечал, он держал руку на ее светлых волосах и наконец мягко сказал:
– А если он все-таки любит тебя?
Клодина встала.
– О боже мой! – На ее заплаканном лице выразилось нечто вроде сочувствия к доверчивому брату. – Нет, наивный, добрый ты человек, он не любит меня!
– А если все-таки? Он не из тех, кто может выражать притворные чувства. Ты знаешь, что он скорее откусил бы себе язык, чем произнес неправдивое слово. Он всегда был таким, Клодина.
– Слава богу, да! – страстно сказала она и выпрямилась. – Он и не решился на это! Ты думаешь, Лотарь сделал мне предложение, притворяясь влюбленным? О нет! Он не лжет. Когда я предложила играть комедию, ему не пришло в голову сказать, что он будет огорчен, если мы расстанемся. Нет, он честен, оскорбительно честен! – Клодина вдруг сдержала себя. – Ах ты, бедный! – Голос ее прозвучал особенно мягко. – Я мешаю твоей работе своими дурными известиями и глупыми домыслами. Потерпи, Иоахим. Я успокоюсь и опять буду хозяйкой и твоей подругой. Ах, если бы я никогда не выезжала отсюда! Но я справлюсь со всем, Иоахим.
Клодина поцеловала брата, пошла к себе и заперла за собой дверь. Спокойствие уютной девичьей комнаты подействовало на ее измученную душу, как свежая, живительная вода на страдающего от жажды путника. Она подходила к каждой вещи, как бы здороваясь с ней, и наконец остановилась перед портретом бабушки.
– Ты была такой умной женщиной, – прошептала она, – и какая у тебя глупая внучка! Она платит за слишком поздно обретенную рассудительность своим счастьем!
Потом молодая девушка устало сняла кружевное платье, надела простое серое, села у окна и стала вглядываться в наступающие сумерки.
Тем временем внизу огорченная маленькая Эльза подошла к красиво сервированному фрейлейн Линденмейер столу. Стулья для жениха и невесты были украшены гирляндами. А какой прекрасный пирог испекла Ида! Малютка нарядила свою толстую восковую куклу в голубое платье. Но где были все? Эльза побежала в комнату фрейлейн Линденмейер.
– Когда же наконец свадьба? – нетерпеливо спросила она старушку. Девочка думала, что праздничные приготовления – это уже свадьба.
– Ах, милочка, – вздохнула фрейлейн и, посмотрев на Иду, добавила словами Шиллера: – «Кто знает, что сокрыто во мгле времени!»
Цитата совсем не походила на то, что добрая душа собиралась сказать на праздничном обеде: «Там, где суровое сочетается с нежным…» Что же это за жених и невеста, если они даже в первый день после помолвки не остались вместе? Может быть, это новая мода? В ее время все происходило совершенно иначе: тогда помолвленные не могли расстаться и сидели рядом, глядя друг другу в глаза. Старушка вздохнула.
– Убирай, Ида, – прошептала она. – Осы летят в комнату. Ах, наши гирлянды! Вот судьба прекрасного на земле! Ида, у меня очень тяжело на сердце.
– Эльза хочет пирога, – сказала малютка и побежала за девушкой.
Гейнеман сидел на скамейке у ворот, напевал песенку о несчастливых влюбленных и в конце концов так разжалобил старушку, что она попросила его замолчать, – этот мотив, напоминающий унылый крик совы, не поют, когда кто-то выходит замуж…
Глава 27
Первый снег в горах… Он рано выпадал здесь. В долине еще стоит бабье лето и летает осенняя паутина, а наверху уже падает, сверкая, снег и ложится белыми, чистыми хлопьями на ветви деревьев. Тогда становится особенно уютно в домах: большие печи делают свое дело, окна обложены зеленым мхом, чтобы не пропускали холодного ветра. Еще лучше бывает по вечерам, когда на столе горит лампа, и свет ее отражается в блестящей чайной посуде.
Но нигде не было так уютно, так по-старинному удобно, как в гостиной Нейгауза. Жаль только, что возле окна не стояло больше веретено с гребнем, которое так шло этой комнате. На дворе падал снег, дул ветер, здесь же на старинном письменном столе горела лампа, и Беата писала:
...
«То были хозяйственные вопросы, Лотарь, теперь пишу о делах сердечных. Я только что была в Совином доме и застала Клодину в общей комнате, она давала урок маленькой Эльзе. Мне бы хотелось сообщить что-нибудь новое, но там все по-прежнему. Она никогда не говорит о тебе, а если я затрагиваю эту тему, то не получаю ответа, по крайней мере, такого, что мог бы удовлетворить меня.
Она спрашивает только о здоровье герцогини, живет, как монахиня, бледна как смерть. Единственное ее развлечение – одинокие прогулки. Эгоист Иоахим, кажется, не замечает или не хочет замечать этого. Сегодня я его одернула: он снова принес Клодине толстую рукопись для переписки, я отняла ее у него и сказала: «Если позволите, я это сделаю, вы слишком утомляете бедную девочку».
Ты знаешь, она отослала Иду и все делает сама: стряпает, шьет, гладит, и все у нее спорится. И после стольких хозяйственных хлопот она должна еще переписывать рукописи и портить себе глаза! Как будто они мало болят у нее от слез.
Честное слово, я постоянно вижу ее с покрасневшими глазами, хотя, сколько ни спрашиваю: «Ты плакала?», она постоянно отвечает: «Я? Отчего бы мне плакать?»
Иоахим удивленно посмотрел на меня: я уверена, его приводит в ужас мысль, что кто-то может заглянуть в тайны его поэтической души. Но он не решился противоречить, да это и не помогло бы ему, потому что он один из тех, с которыми можно делать все, только надо действовать решительно.
Однако извини, я что-то слишком много пишу об Иоахиме, а ты хочешь услышать о Клодине. Ты спрашивал меня, носит ли она обручальное кольцо. Конечно, тебе будет неприятно знать, что она его не носит, но я не могу лгать. Я спросила ее об этом, она смутилась, но ничего не ответила. Около ее губ лежит какая-то горькая складка, мне больно это видеть. Ты должен был как-то по-другому сделать ей предложение… Иногда я думаю, что, может быть, герцог все-таки… Нет-нет, Лотарь, я не хочу смущать тебя, я невежда в таких делах, да и не знаю, что стоит между вами, и не хочу выпытывать вашей тайны. Дай Бог, чтобы тучи рассеялись! Я знаю только одно: если они скоро не исчезнут, вы оба будете несчастны. Иногда мне ужасно хочется спросить прямо: «Да что же это такое? Одна – тут, другой – там? Любите вы друг друга или нет? Говорите!» Но ведь ты запретил мне это, так что делать нечего. Я всегда беру с собой Леони в Совиный дом, но Клодина делает вид, что не замечает малютки, а она теперь такая чудесная, здоровенькая! Иоахим говорит, что девочка со своими черными глазками и локонами похожа на испанку. Однажды я незаметно наблюдала за Клодиной: она ласкала и целовала ребенка, но как только увидела меня, стала держать себя по-прежнему отстраненно.
Фрау Катценштейн писала недавно Клодине, что принцесса Елена у герцогини в Каннах и без устали ухаживает за больной; герцогиня тоже хвалит ее в своих письмах к Клодине. Ее высочество ежедневно пишет ей, и она аккуратно отвечает, но, кажется, переписка не доставляет ей радости. На лице ее отражается неудовольствие, когда почтальон приносит надушенный конверт с герцогской короной. Августейшая особа спрашивает в каждом письме: «Когда будет твоя свадьба, Клодина? Почему ты ничего не пишешь о своем женихе, о своем счастье?» Иногда в письмо вложен флердоранж. Что отвечает Клодина, я не знаю, но, судя по постоянно повторяющимся вопросам, думаю, что она ничего на них не отвечает.
