1Парил на крыльях, широко раскрытых,
Прекрасный образ и в себе вмещал
Веселье душ, в отрадном frui [1628]слитых.
4И каждая была как мелкий лал,
В котором словно солнце отражалось,
И жгучий луч в глаза мне ударял.
7И то, что мне изобразить осталось,
Ни в звуках речи, ни в чертах чернил,
Ни в снах мечты вовек не воплощалось.
10Я видел и внимал, как говорил
Орлиный клюв, и «я» и «мой» звучало,
Где смысл реченья «мы» и «наш» сулил.
13«За правосудье, — молвил он сначала, —
И праведность я к славе вознесен,
Для коей одного желанья мало.
16Я памятен среди земных племен,
Но мой пример в народах извращенных,
Хоть и хвалим, не ставится в закон».
19Так пышет в груде углей раскаленных
Единый жар, как были здесь слиты
В единый голос сонмы просветленных.
22И я тогда: «О вечные цветы
Нетленной неги, чьи благоуханья
Слились в одно, отрадны и чисты,
25Повейте мне, чтоб я не знал алканья,
Которым я терзаюсь так давно,
Не обретая на земле питанья!
28Хоть в небесах другой стране [1629]дано
Служить зерцалом правосудью бога,
Оно от вашей не заслонено.
31Вы знаете, как я вам внемлю строго,
И знаете сомненье [1630], тайных мук
Моей душе принесшее столь много».
34Как сокол, если снять с него клобук,
Вращает голову, и бьет крылами,
И горд собой, готовый взвиться вдруг,
37Так этот образ, сотканный хвалами
Щедротам божьим, мне себя явил
И песни пел, неведомые нами.
40Потом он начал: «Тот, кто очертил
Окружность мира, где и сокровенный,
И явный строй вещей распределил,
43Не мог запечатлеть во всей вселенной
Свой разум так, чтобы ее предел
Он не превысил в мере несравненной.
46Тот первый горделивец, кто владел
Всем, что доступно созданному было,
Не выждав озаренья, пал, незрел. [1631]
49И всякому, чья маломощней сила,
То Благо охватить возбранено,
Что, без границ, само себе — мерило.
52Зато и наше зренье, — а оно
Лишь как единый из лучей причастно
Уму, которым все озарено, —
55Не может быть само настолько властно,
Чтобы его Исток во много раз
Не видел дальше, чем рассудку ясно.
58И разум, данный каждому из вас,
В смысл вечной справедливости вникая,
Есть как бы в море устремленный глаз:
61Он видит дно, с прибрежия взирая,
А над пучиной тщетно мечет взгляд;
Меж тем дно есть, но застит глубь морская.
64Свет — только тот, который восприят
От вечной Ясности; а все иное —
Мрак, мгла телесная, телесный яд.
67Отныне правосудие живое
Тебе раскрыл я и вопрос пресек,
Не оставлявший мысль твою в покое.
70Ты говорил: «Родится человек
Над брегом Инда; о Христе ни слова
Он не слыхал и не читал вовек;
73Он был всегда, как ни судить сурово,
В делах и в мыслях к правде обращен,
Ни в жизни, ни в речах не делал злого.
76И умер он без веры, не крещен.
И вот, он проклят; но чего же ради?
Чем он виновен, что не верил он?»
79Кто ты, чтобы, в судейском сев наряде,
За много сотен миль решать дела,
Когда твой глаз не видит дальше пяди?
82Все те, чья мысль со мной бы вглубь пошла,
Когда бы вас Писанье не смиряло,
Сомненьям бы не ведали числа.
85О стадо смертных, мыслящее вяло!
Благая воля изначала дней
От благости своей не отступала.
88То — справедливо, что созвучно с ней;
Не привлекаясь бренными благами,
Она творит их из своих лучей».
91Как аист, накормив птенцов, кругами,
Витая над гнездом, чертит простор,
А выкормок следит за ним глазами,
94Так воспарял, — и так вздымал я взор, —
Передо мною образ благодатный,
Чьи крылья подвигал такой собор.
97Он пел, кружа, и молвил: «Как невнятны
Тебе мои слова, так искони
Пути господни смертным непонятны».
100Когда недвижны сделались огни
Святого духа, все как знак чудесный,
Принесший Риму честь в былые дни, [1632]
103Он начал вновь: «Сюда, в чертог небесный,
Не восходил не веривший в Христа
Ни ранее, ни позже казни крестной.
106Но много и таких зовет Христа,
Кто в день возмездья будет меньше prope [1633]
К нему, чем те, кто не знавал Христа.
109Они родят презренье в эфиопе,
Когда кто здесь окажется, кто — там,
Навек в богатом или в нищем скопе. [1634]
112Что скажут персы вашим королям,
Когда листы раскроются для взора,
Где полностью записан весь их срам?
115Там узрят, средь Альбертова позора,
Как пражская земля разорена,
О чем перо уже помянет скоро; [1635]
118Там узрят, как над Сеной жизнь скудна,
С тех пор как стал поддельщиком металла
Тот, кто умрет от шкуры кабана; [1636]
121Там узрят, как гордыня обуяла
Шотландца с англичанином, [1637]как им
В своих границах слишком тесно стало.
124Увидят, как верны грехам земным
Испанец и богемец, [1638]без печали
Мирящийся с бесславием своим;
127Увидят, что заслуги засчитали
Хромцу ерусалимскому чрез I,
А через М — обратное вписали; [1639]
130Увидят, как живет в скупой грязи
Тот, кто над жгучим островом вельможен, [1640]
Где для Анхиза был конец стези; [1641]
133И чтобы показать, как он ничтожен,
О нем напишут с сокращеньем слов,
Где многий смысл в немного строчек вложен.
136И обличатся в мерзости грехов
И брат, и дядя, [1642]топчущие рьяно
Честь прадедов и славу двух венцов.
139И не украсят царственного сана
Норвежец, португалец или серб,
Завистник веницейского чекана. [1643]
142Блаженна Венгрия, когда ущерб
Свой возместит! [1644]И счастлива Наварра,
Когда горами оградит свой герб! [1645]
145Ее остерегают от удара
Стон Никосии, Фамагосты крик,
Которых лютый зверь терзает яро,
148С другими неразлучный ни на миг». [1646]
