Повелитель Вселенной - Сарджент Памела (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Что же тебе могло присниться? — прошептала она.
— Что даже хану могут навредить честолюбивые дураки из его окружения. — Он позвал стражу. Вошел караульный. — Кто сегодня главный в карауле? — спросил хан.
— Джурчедэй.
— Пусть войдет. — Хан встал и плотно запахнул халат. — Одевайся, Ибаха, и покрой голову.
Ибаха, ошеломленная настолько, что не чувствовала страха, надела халат и покрылась платком. Это шаман внушил ему сон. Служанки проснулись, она даже представить себе не могла, что они теперь наговорят.
Джурчедэй вошел в юрту и приблизился к ним.
— Джурчедэй, — сказал хан, — ты служил мне верно. — Ибаха взглянула на грубое волевое лицо воина и отвела взгляд. — Ты заслуживаешь награды, которую я могу тебе дать, и я хочу, чтобы ты получил ее сейчас же. Моя красивая Ибаха-беки отныне твоя.
Нойон изумленно смотрел на него.
— Тэмуджин!
— Да будет тебе известно, что она безупречна, что она была хорошей и верной женой. Мне бы жить с ней, но я увидел сон, повелевший мне отказаться от нее. Раз уж мне приходится расставаться с ней, то кто, как не ты, заслуживает чести стать ее мужем. — Хан понизил голос. — Ее единственный недостаток в том, что она порой бывает туповата, но тебе самому ума не занимать, а красота ее вполне вознаградит тебя за все.
— Это большая честь для меня, — сказал генерал.
— Она оставит себе шатер и половину слуг, которых отдали за ней. У меня должна остаться ее повариха Ашиг, но и другие поварихи не менее искусны — ты отлично попируешь в шатре твоей новой жены.
Ибаха вглядывалась в лицо мужа. Она видела по его светлым глазам, что, отделавшись от нее, он не испытывает ни облегчения, ни печали.
— Ее потомство будет почитаемо, — продолжал хан, — словно она по-прежнему одна из моих жен. Ибаха не сделала ничего предосудительного — я бы не отдал такому верному другу дурную женщину. Я оскорбил духов, женившись на ней. — Он взял Ибаху за руку и подтолкнул к генералу. — Пусть она приносит тебе такую же большую радость, какую приносила мне.
Хан пошел к выходу и исчез. Джурчедэй смотрел на Ибаху, явно ошеломленный так же, как она. Она вырвала руку и побежала к выходу.
Хану подвели лошадь. Позади него несколько человек грели руки у костра. Один из них поднял голову. Она увидела черные глаза Тэб-Тэнгри.
— Когда я пойду в поход, — сказал Тулуй, — я добуду тебе золотую чашу из шатра даяна.
Сорхатани обернулась в седле.
— Твой отец собирается воевать с найманами?
— Рано или поздно ему придется. Может быть, осенью или в будущем году. Я уже достаточно взрослый, чтобы сражаться.
— Если только с найманами не будет заключен мир, — возразила она.
Тулуй нахмурился, а потом просиял.
— Не с ними воевать, так, может, с мэркитами.
— Не беспокойся, Тулуй. Войны будут всегда. У тебя будет много случаев проявить свою храбрость.
Тулуй становился похожим на отца, когда говорил о войне: выражение круглого лица было суровым и решительным, светлые глаза сияли. На лице у него была написана страсть. Возможно, став взрослым, он во многом будет походить на любимого ею человека.
Мелькнула мысль о сестре, от которой хан отказался прошлой зимой. Сделать это велено было ему во сне, но Сорхатани часто думала, что хан втайне чувствует облегчение, отделавшись от нее. «Ему следовало жениться на мне», — подумала она.
Но она поняла, почему он не женился. Она проявит свою любовь к отцу Тулуя, став хорошей женой его сыну.
— Поехали наперегонки, — сказал Тулуй.
— Я тебя могу и обогнать.
— Нет, не выйдет.
Его конь помчался. Она поскакала вслед, косы ее струились на ветру.
85
Гурбесу приказала принести ей голову Тогорила Ван-хана. Шея была вставлена в серебряное кольцо. Серебряное блюдо, на котором покоилась голова, лежало на куске белого войлока.
Глаза Тогорила из-под тяжелых век смотрели на очаг. Гурбесу предложила голове выпить, поднеся кубок к сжатым губам, и наложницы даяна при этом запели. Ван-хан приехал сюда, ища убежища, и его смерть была дурным предзнаменованием.
Девушки, сидевшие за спиной Гурбесу, продолжали щипать струны лютен. Даян продолжал вполголоса разговаривать о монголах с Та-та-тунгом. Бай Буха только и говорил о них, услышав о смерти Тогорила от рук найманских часовых. Стража не поверила утверждению старика, что он — Ван-хан.
Потом было много других дурных предзнаменований. Жеребенок любимой кобылы даяна задохнулся во чреве и появился на свет мертворожденным. У Гурбесу был третий выкидыш от Бай Бухи.
У нее был скудный выбор после смерти Инанчи Билгэ. Согласие стать женой Бай Бухи не удержало того от войны с братом Баяругом. Теперь она надоела даяну. Скоро он совсем перестанет прислушиваться к ней.
— Проклятые монголы! — Бай Буха поник на своем троне. — Разве нет пределов честолюбию их хана? — Он взглянул направо, где сидели генералы. — В небе много звезд, а также солнце и луна, но монгол хочет стать ханом всех земель. Татар больше нет, кэрэиты подчинились ему. Когда придет наша очередь?
— Да не придет этот день никогда, — сказал Джамуха.
Гурбесу была недовольна тем, что ее муж дал ему убежище. Она не доверяла человеку, столь талантливо предававшему своих союзников. И все же она ни в чем не могла упрекнуть его во время его пребывания среди найманов. Когда даян призывал его, Джамуха приезжал в орду, а так он, казалось, был доволен тем, что его оставляли в покое. На его красивом лице не отражались его беды, но во взгляде черных глаз чувствовалась старческая неуверенность.
— Ты слишком беспокоишься из-за Тэмуджина, — продолжил Джамуха. — Войны утомили его, и он нуждается в отдыхе. А тем временем подчинившиеся ему станут тяготиться своими узами.
Бай Буха хмурился.
— Я считаю, что пора напасть на него. Думаете, я собрал вас здесь только для того, чтобы выпить с Ван-ханом? Смотрите, до какого положения низведен его народ Чингисханом. — Он сощурился. — Джамуха советует нам подождать. Я же говорю: надо сражаться.
— Раз отец говорит, что надо сражаться, значит, надо, — сказал Гучлуг. Молодой человек глядел на даяна, стараясь не замечать Та-та-тунга. — Наши храбрые генералы всегда готовы к войне.
Гурбесу насторожилась. Ее пасынок страстно желал проявить себя в сражении. Он сорвиголова. Монголы могут обрушиться на найманов, если те выступят сейчас.
— Разреши мне сказать, муж и даян, — попросила Гурбесу. Бай Буха кивнул. — Эти монголы — дикая злобная толпа. Что мы будем делать с ними, если даже возьмем их в плен? Самые благородные и красивые девушки их были бы не годны для чего-либо, разве что доить коров и овец, да и то их пришлось бы научить мыть руки.
Генералы засмеялись.
— Моя жена не советует мне воевать? — спросил Бай Буха.
— Пусть живут на своих землях, — ответила она. — В конце концов они снова передерутся, и тогда тебе выпадет случай напасть на них.
— Женщины ничего не понимают в войне, — проворчал даян.
— Ты понимаешь в ней больше, мой даян, — сказал Хори Субечи. — Мощное копье, брошенное слабой рукой, редко достигает цели.
Бай Буха сжал подлокотники трона.
— Ты оскорбляешь меня!
— Я говорю чистую правду, — возразил Хори Субечи. — Ты неопытен в военном деле. Но мы присягали тебе и должны подчиняться.
Гурбесу потупила глаза. Генералы, видимо, считают слова ее мудрыми, но в конечном счете выполнят приказ мужа. Они скажут себе, что их военная выучка покроет недостатки правителя.
Джамуха подался вперед.
— Тэмуджин разбил меня, — тихо сказал он. — Главное мое желание — нанести ему поражение. Но сейчас не время сражаться с ним. Тэмуджин живет войной, и те, что присягнули ему, объединятся перед лицом найманской угрозы.
— Трусы, — сказал даян. — Я в окружении трусов. Джамуха так боится своего анды, что растерял все свое мужество. Верно, он больше не хочет стать вместо него монгольским ханом.
