Тайные знаки - Сашнева Александра (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Брат Поль пробился сквозь встречный поток. И Марго обрадовалась этому обстоятельству. Напрягал Брат Поль. Непонятно чем, но напрягал.
Андрэ первым нырнул в толпу. Он это делал ловко и с удовольствием. Макс уже тусовался возле столиков. Мар попробовала осмотреться, но у нее закружилась голова. Она пробиралась сквозь кишащую, гудящую роем мух толпу, и чувствовала, как опять от Андрэ протянулась к ней горячая возбуждающая волна. Как он это делает? Сейчас она отчетливо поняла — это не ее желание — его! Мурашки — горячие и холодные — волнами прокатывались под кожей. Толпа вынесла ее к фуршетному столику, и Марго потянулась к стаканчику, но едва поднесла стаканчик к губам, кто-то сказал над ухом.
— Как будто кровь! О, как…
И стаканчик вывалился из ее руки, едва не окатив вокруг стоящих людей. Марго шарахнулась он неприятной красной лужи.
— Правда, впечатляет? — Высокая девушка с хищным холодным гримом на лице улыбнулась, и втянула воздух трепещущими ноздрями.
— Да! Потрясающе! — согласилась с ней коротенькая широкозадая подружка. — Я чувствую, как во мне просыпается желание. Страсть. Чувство опаности возбуждает. Ты никогда не делала секс в едущем лифте? Или…
Марго забила на выпивку и стала пробираться к Гитлерюгенду.
— Странно, что тут не горит ультрафиолетовая лампа, — пробормотала Мар, остановившись у Макса за спиной.
— Зачем? — не понял тот. — Это же не найт-клаб!
Марго замерла и чуть не рухнула в обморок, потому что мутная пелена перед глазами истончилась, и сквозь проглянули картины. Это были «Лабиринты» Сержа Наполи. И «Знаки» Сержа Наполи. А посредине большой стены висел кровавый холст, назавыющийся «Пришествие Зверя».
Около «Пришествия» жужжала наиболее продвинутая часть толпы. Публика, скрывая вожделение и алчность под светскими репликами, наслаждалась кровавым пиром засохшим на холсте.
Взглянула на него и Марго.
Летучие мыши, блудницы, мастурбирующие крестами во влагалище, зооптерогомочудовища, огромные головы на худосочных шеях, люди на неустойчивых маленьких ногах, люди с выросшими на черепах шипами, высунутые жалоподобные языки — все было: высохшая почерневшая кровь.
Запах крови возбуждал толпу, словно стаю хищников, и Марго поймала себя на том, что вожделение захватывает и ее, и становится все более неуправляемым. Вино и тарталетки. Пластиковые стаканчики. Незнакомые лица. Глубокомысленные реплики. Сжатые бантиком губы. Очки. Тени на глазах. Помада. Галстуки, запонки, часы, сигареты, сумочки. Ногти, перстни, браслеты. А Сержу Наполи уже параллельно — и его тело лежит на холодном цинковом поддоне в каком-нибудь морге параллельно земле.
А его душа? Вращается ли она, подобно Луне вокруг покинутой Земли? Или устремилась перпендикулярно ей — независимая от изгибов пространства невесомая золотистая душа. Катится ли она по кривизне Энштейна или ее толкает Ньютонов эфир? Или она превратилась в бесконечную волну нейтрино? Легка ли она? Или она тяжела и непрозрачна, и от того ее повлекло внутрь Земли в кипящий котел магмы, чтобы перевариться там, в горниле, и, очистившись, сорваться россыпью кварков с электронных орбит?
Марго смотрела и смотрела на работы Наполи, и все больше понимала — кровью рисовал другой человек. Этот человек почти не умел рисовать. Его движения были прерывисты и неаккуратны. Каков бы ни был мир Сержа Наполи, это он проступал в его красках, пластике и фактурах. Этот мир, ведомый смурному художнику, был реален перед его глазами. И на гравюрах Наполи лишь пытался воссоздать образ этого мира. Тогда как глаза того, кто рисовал кровью, были пусты и слепы. Его кисть не очерчивала живых черт сущего. Она испуганно оглянулась, следя за Андрэ. Тот, как ни в чем не бывало, щелкал аппаратом, возникая в разных углах зала.
— Это кто угодно, только не Серж Наполи, — сказала Марго по-русски.
И вздрогнула — кто-то прикоснулся к спине. Марго медленно оглянулась.
— Испугалась? — горячо шепнул над ухом Андрэ.
— Фу… — выдохнула она с облегчением и накинулась. — Как же так получилось, что это Серж Наполи? Скажи, он и вправду погиб? Или это пиарный ход? Я не удивлюсь, если узнаю, что он где-то в Альпах потягивает пивко. Хотя — нет! — возразила она сама себе, вспомнив знак над головой Наполи. — Он умер.
Андрэ приблизился еще сильнее, и Марго почувствовала, что рука репортера проявляет к ее бедру недвусмысленный интерес. Марго уже чувствовала огонь исходящий от его чресел. С чего бы?
— Зачем тебе это? — прошипел Андрэ, как удав Каа. — Забей! Все равно, все человечество не спасешь. Спаси саму себя — это будет твоим вкладом в спасение всего человечества. Давай вместе спасемся! Хочеш-ш-ш-шь?
Волна окатила Марго мурашками.
— От ужаса пробивает на похоть… Это мерзко, — оценила она свое состояние вслух. — Но трудно удержаться. Мне кажется, сейчас я могла бы быть такой порочной, что содрогнулись бы и Маркиз де Сад и другие страшные грешники…
— Пойдем, — сказал репортер, горячее жало его языка скользнуло за Кошиным ухом. — Содрогнемся…
— Что стобой случилось? — удивилась Марго. — Ты же был против секса. А сейчас? Или чего-то не понимаю?
— Не понимаеш-ш-ш-шь!
Андрэ протащил ее по коридору мимо небольшой подсобной комнатки, мимо туалета, и они оказались в прохладном воздухе заднего двора. Погода резко испортилась. Теперь солнца почти не было видно — по небу неслись скорые серые клочья. Этажи дома были затянуты зеленой сеткой, которая колыхалась, словно тина в реке. Как похоже на Питер. И Марго захотелось плакать. Она возненавидела себя за это постороннее желание. И ненавидела Андрэ за то, что он умел так распалить ее тело.
— Сержа Наполи убили! — мрачно объявмла Мар, каменея под поцелуями Андрэ. — Ты слышишь? Я уверенна — его убили!
— Забудь! — поморщился репортер и торопливо полез под одежду Марго.
Она стояла и равнодушно наблюдала, как репортер что-то делает с ее телом. Она задрала голову вверх и посмотрела на нервные серые облака. Андрэ рассттегнулся, и ткнулся твердым в ее ляжку.
— Нет! — сказала она и мягко оттолкнула Бретона. — Не хочу!
— Почему?! — удивился Андрэ, продолжая сладко улыбаться.
Марго оглянулась и облизнула песерохшие губы.
— Тут может кто-то пройти.
— Никто тут не пройдет, — сказал Андрэ и повернул голову в сторону. — Там ремонт. Да если и пройдет… Тебе не все ли равно?
Репортер снова принялся за пуговицы на ее одежде.
— Не надо! Я… я не хочу… Я передумала.
Она замолчала, боясь, что начнет плакать. Невыносимая тоска захватила все существо Марго.
— Это другое дело, — Андрэ пожал плечами и отодвинулся от девушки. — Но ты не против, если я сам. Просто подержусь за тебя! Можно? — и не дожидаясь ответа он схватил Марго за руку. — О! Какая сладкая девочка! О-о-о! Кака хорош-ш-ш-шо!
Коше было неловко послать его совсем — ничего плохого он ей не сделал. Ну подержится Бретон за ее руку, и что? Рука — это же не влагалище! Что такого? Репортер наклонился, и лицо его исказилось от напряжения.
И вдруг Марго увидела где-то внутри себя, будто крупные губы Андрэ прижались к ее рту. Равнодушно, холодно и красиво. И она загорелась синим огнем от этой обжигающей холодности. И все жилы в ее теле сковало льдяным холодом. Словно изморосью покрылись пальцы и внутренности костей.
Марго очнулась.
Нет. Этого ничего нет. Ей показалось. Это просто вообращение. Это то, что представляет себе Андрэ. Ну и пусть! Ее-то это не волнует! Как Марго может касаться то, что придумал себе Андрэ?
На самом-то деле она стоит и смотрит мимо уха Андрэ, чувствуя всем телом, как другое чужое тело, (которое она так сильно желала только что, но нисколько не хочет теперь!), как это тело, конвульсивно движется к наивысшей точке наслаждения. К точке освобождения. Как рука Андрэ движется все быстрее… Он со стоном кончил и, отойдя на шаг, застегнул зиппер.
И Марго, увидев его руку со вздувшимися синими жилами, не могла понять, как репортер умудрился так опустошить ее. Ведь он только держал ее за руку и все! Но как он вытянул из нее все жилы? Или это не он? А просто погода? Просто холодный ветер? Ce n`est que le vent…
