Чужие миры (авторский сборник) - Васильев Владимир Николаевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Охотников искать сокровища в Озерном крае заметно поубавилось — возвращались из болот немногие, и никто — богатым. Шандаларцы возникали из тумана, как призраки, били пришельцев, жадных до чужого добра, и уходили сплошными топями, где немедленно вязла любая погоня. Никто не умел воевать в этой стране лучше тех, кто здесь родился. И местные отстояли право жить по своим законам. А когда нашествие как-то само собой прекратилось, обитатели промокшей страны вернулись к обычным занятиям.
Несколько оживилась торговля: предприимчивые купцы из Зельги, Тороши и Эксмута снаряжали караваны на рынки Цвета, Фредонии, Сагора, Цимара, Гурды и привозили товары, без которых Шандалар задыхался, — дерево, изделия из металла, ткани… Зельгд, Тороша и Эксмут сделались признанными центрами торговли внутри страны. Иногда наведывались купеческие корабли, чаще всего из Турана, но это случалось далеко не каждый год.
Никто уже не помышлял о бегстве из Озерного края, как раньше, ведь почти все, кто считал себя шандаларцем, родились здесь же, под шорох дождя, и не представляли и не желали иной судьбы.
Стало еще чуть-чуть теплее, во всяком случае, лучше начали себя чувствовать многие растения. Хотя, может быть, они просто привыкли. Вернулись кое-какие птицы и животные — тетерева, куропатки, кабаны, росомахи, волкособаки. Жизнь пульсировала везде, невзирая на грязь и слякоть, а возможно, и вопреки ей.
Шандалар поднялся с колен. Но ему еще предстояло стать по-настоящему сильным.
Не думайте, что это было легко.
Лин О'Круз, послушник. Приход Зельги, летопись Вечной Реки, год 6796-й.
Лодка, купленная у Кирка, превзошла все ожидания Мирона — не рыскала, не текла, слушалась весла и не боялась волны. Править ею было одно удовольствие. Мирон с веслом устроился на корме, Демид — на носу, а Лот между ними. Походные мешки и запас пищи укрыли куском парусины, чтоб зря не мокли под дождем.
Провожать Воинов пришли лишь Кирк, Матеус да самый молодой из мужчин-хуторян. Мирон чувствовал себя неловко: от одного набега они людей защитили, но деммы наверняка заявятся еще. Впрочем, не сидеть же здесь теперь до окончания Рек? Легче понять причину, влекущую в Шандалар чужаков с лица Мира (или с изнанки, как глядеть), и устранить эту причину. Ведь они обирают и другие селения Облачного края. И все равно было неловко, словно Воины предали свой народ. Разумом-то Мирон, да и хуторяне тоже понимали, что уходить надо, но сердце ведь молчать не заставишь.
Утешало, что деммы до сих пор брали в основном еду, а уж мяса в селении теперь хоть отбавляй. Его и коптили, и солили в бочках, и, предварительно обжарив, заливали жиром в кадках и относили в глубокие погреба-ледники… Туша деммового зверя могла бы прокормить двадцать таких селений.
Дождь зарядил меленький, тихий, видно сразу: не меньше чем на неделю. Мирон потихоньку греб вдоль берега — Провост достаточно велик, чтобы потерять из вида землю, как в море, а пересекать большие озера на хрупком челне — занятие для безумцев. Все равно что пересекать море на том же челне. Идя же вдоль берега, Воины ничем не рисковали, ведь всегда можно пристать.
Обогнув низкий заболоченный мыс, Мирон стал держать точно на север. Демид, по обыкновению, дремал, поклевывая носом. Лот погрузился в размышления и едва слышно барабанил пальцами по борту. Наверное, в очередной раз ругал себя за то, что упустил плененного чужака. Сколько тот мог бы рассказать Воинам! Ведь, по сути, ничего о нем и вообще о деммах узнать так и не успели. Что гонит их в Шандалар? Отголоски каких давних событий? Снова и снова Лот перебирал в памяти дела давно минувших дней и не находил ответа.
Течение в озерах такого размера практически не чувствуется, поэтому челнок скользил по воде весьма резво. Пожалуй, пеший путник, идущий по берегу, их обогнал бы разве что бегом. Но по топким берегам Провоста не больно побегаешь.
Когда Мирон утомился махать веслом, его сменил Демид. Теперь Мирон блаженно дремал на носу.
«Да, — подумал Шелех с сожалением, — всегда бы так. Сидишь и вместе с тем приближаешься к цели. Не то что обычно, только и знаешь, что грязь дорожную месить…»
Так они и гребли по очереди несколько дней кряду. Провост на севере сузился и вытянулся к западу узким языком залива, в который неспешно втекала Эстания — река, нареченная когда-то тэлами-первопроходцами.
По ней поднялись до устья Провы, потом до заросшего кувшинками пролива к озеру Таритау, а оттуда немного осталось и до треуглого Хорикона, известного своими сухими скалистыми островами. День сменялся днем, ползли назад унылые берега, поросшие опокой и ивняком, ничто не менялось вокруг: не становилось ни теплее, ни холоднее, не прекращался дождь, не переставал клубиться туман, особенно с утра и к вечеру. Только по известным с детства приметам путники отмечали движение на северо-запад.
В Хорикон вошли около полудня; берега неожиданно разошлись, и вместо легкой речной ряби в борт челнока хлестнула низкая упругая волна с грязно-серой шапкой пены на макушке. Над восточными отмелями она была повыше, а едва Воины отгребли на место поглубже, пена пропала. Челнок теперь заметно покачивался.
Устья Батангаро раньше, чем стемнело бы, достичь не успевали, поэтому решили заночевать на одном из островов, благо были они холмистыми, не то что болотистые берега. Лот, орудовавший веслом, отвернул немного влево, и скоро стена опоки пропала из виду. Вокруг, сколько выхватывал из тумана глаз, плескалась свинцовая вода Хорикона, и только спустя два часа впереди проступили смутные очертания острова.
Он был скалист и неприступен, но Воины знали, что с северной стороны есть удобная бухточка, где можно высадиться на берег. Осталось только обогнуть крутой мысок, похожий на клюв совы.
Повинуясь уверенной руке Лота, челнок плавно разрезал озерные волны. Скоро бухта приняла его, вобрала вместе с путниками. Вода здесь была спокойнее, да и ветер не так чувствовался, отсеченный скалами. Лот правил к едва заметной расщелине, где обычно взбирались на гребень по неровностям камня. Демид на носу пошевелился и привстал, готовый первым высадиться на островок.
К темноте палатка уже стояла, а огненный камень пылал в небольшом углублении на скале. В этот раз за водой далеко ходить не пришлось — зачерпнули прямо из озера, так что Демиду даже не представилось повода поворчать.
Уже собирались укладываться спать, когда к костру вышел седой старик в ослепительно белом плаще.
— Доброй ночи, Воины.
Мирон сразу понял, что это траг. Белый цвет — их цвет, а больше никто в Шандаларе не стал бы разгуливать, облачившись в белый плащ. Ведь грязно, белое сразу стало бы серым.
— Ты траг? — спросил Лот. По его тону нетрудно было понять, что рыжий Воин нисколько не сомневается.
— Да, — ответил старик спокойно. — Сядем. Пришла пора объясниться.
«Наконец-то, — подумал Мирон. — Вмешались».
Они расселись вокруг огня. От скал тянуло холодом, даже сквозь подстилку из шкур.
— Задавайте вопросы, — разрешил старик. Траги всегда так: ничего особо не рассказывают, но на вопросы отвечают. Мирону казалось, что они постоянно опасаются сболтнуть лишнего. Но что траги могут скрывать от Воинов? Мирон не понимал.
— Вопрос один: что происходит? — Лот старался быть кратким.
— То, чего боялись, но ждали: пришли деммы.
— Кто они?
— Существа с изнанки Мира. Но они считают, что это мы с изнанки.
— Поподробней насчет Мира, пожалуйста, — попросил Лот. — Что такое изнанка? Где она расположена?
Траг вздохнул. Наверное, он не понимал, как можно не знать таких простых вещей.
— По-вашему, как выглядит Мир со стороны?
— Шар, — пожал плечами Лот. — Мир похож на огромный шар, это и дети знают. Мы живем на его поверхности.
— Правильно, — подтвердил старик. — Деммы живут на внутренней его поверхности.
— Значит, Мир — полый?
— Нет. Я же не сказал, что деммы живут внутри шара. Внутренняя поверхность нашей части Мира совпадает с их внешней. Совпадает, но не является ею. Как бы вам объяснить… Представьте песочные часы. Один сосуд — во власти людей, второй — дом деммов. Теперь попробуйте совместить оба сосуда, наложить один на другой, вывернув предварительно любой из них наизнанку. Представьте себе, что они станут существовать в одном и том же месте, никак не влияя друг на друга, независимо. Как две тени.
