Рыцари комариного писка - Розов Александр Александрович "Rozoff" (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Мы сочиняли аргументированные статьи – и заливали их на сайт FRIN.X.ORG
Мы разместили там бессменный эпиграф – цитату из Катона Старшего:
…КАРФАГЕН ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН…
Куда подевались все аргументы от человечности, которые мы приводили в ходе наших застольных дискуссий в кают-компании нашего плавучего домика-катамарана?
Где этика Никомаха, записанная Аристотелем?
Где категорический императив, изобретенный Кантом?
Где Планета Людей, гениально нарисованная Экзюпери?
Конечно, из тюрьмы Сан-Карлос - вотчины СБ Корпорации Канала любые сочинения гуманистов всех времен, выглядят неубедительными кабинетными выдумками. Что ж, превосходная отговорка, но у нее есть крайне неприятное следствие. Принимая такую отговорку, мы признаем, что стали теперь совсем другими существами, а нас прежних больше нет. И нам еще предстоит разбираться в себе – кто мы?
Остались ли мы (психологически, этически) людьми, и если да – то в какой мере?
Или мы утонули в одержимости Демоном Истории, и начали воспринимать себя, как самосознающую часть стихии - невидимой лавины, созданной этим Демоном, чтобы расчистить магистральное шоссе, ведущее в туманное, но закономерное будущее? *.
В действительности, никакой человек никогда не думает фразами в стиле сочинений студентов гуманитарного лицея. Но биографы представляют мысли героев именно так (будто бы, это помогает лучше понять события внутренней жизни героя). Но психолог посмеется над подобным утверждением, и (вероятно) заявит, что ничего такого Леа не думала. На самом деле, в ее сознании циркулировали пресекающиеся потоки желаний соответствовать своему привычному Я - с одной стороны, и своей социальной роли - с другой стороны. Поскольку в возникшей ситуации, это была очень сложная задача, ее подсознание подсказывало аварийный выход: абстрагироваться от своего Я, отдав всю инициативу мощному потоку социальных событий, в центре которого она оказалась.
Так или иначе, какие-то странные, в основном невербальные размышления о себе и о происходящем вокруг, промелькнули в сознании Леа всего за какую-то минуту. Затем перерыв в спонтанном семинаре по философии истории завершился, поскольку Габрио Коимбру, сгрузив очередную порцию печеной рыбы на пластиковые тарелки, задал вопрос в ракурсе фермерского здравого смысла:
- Сеньор Варгас, а почему бы не направить это изобилие на пользу людям? Вы сейчас говорите: изобилие-изобилие, а у нас в фавелах приходится выбирать между новыми ботинками, починкой кровли в доме, и нормальной жратвой. Проклятая нищета.
- Изобилие на пользу людям? - переспросил Лео с невеселой иронией, - Это серьезная революционно-экстремистская идея. Если ее реализовать, то индастриал рухнет, и мы попадем в постиндастриал. Так что, политическая элита выбирает ультра-индастриал. Новейший метод борьбы с изобилием: общество принудительного потребления.
- Подождите, сеньор Варгас, я все-таки не понял: чем плохо, если на пользу людям?
- Это ничем не плохо, но индастриал не может функционировать иначе, чем по циклу, который прошит в его структуре с самого рождения в начале XIX века. Деньги-Товар-Деньги с приростом. А ультра-индастриал, он же - индустриальный социализм, он же – общество благоденствия с принудительным потреблением – это попытка обеспечить такой цикл в непригодных для него условиях робототехнического изобилия.
- Эх… - молодой бразильский капрал вздохнул, - …Может, я в школе плохо учился, и потому не понимаю. Вот, когда Мефо объяснял про бунт машин, мне было понятнее.
Лео повернулся к 3D-художнику, и предложил:
- Может, ты попробуешь объяснить по-своему?
- ОК, попробую, - Мефо включил свой планшетник, и начал быстро рисовать простые сюжетные шаржи, - смотри, Габрио. Эта фигурка с гаечным ключом - рабочий, ну или инженер, короче: тот, кто нанимается на производство. Вот, на такой конвейер. И там производятся какие-то товары. Товары как-то продаются. Большая часть денег уходит капиталисту - хозяину конвейера, а наемный рабочий получает зарплату, чтобы купить жратву, одежду, и прочее, производимое на других конвейерах. Такая схема.
- Это даже ежику понятно, - прокомментировал бразилец.
- Да! - Мефо Грач хлопнул капрала по плечу, - А теперь рисуем сторону капиталиста.
С этими словами, он изобразил стилизованный олимпийский пьедестал почета. Вместо спортсменов на пьедестале стояли фигурки условных «буржуев в сюртуках и шляпах-цилиндрах». На ступенях пьедестала - поясняющая надпись: «Доля в мировом рынке».
…
*81. Вот их фетиш, их супер-бог…
…Цель всей их сраной жизни, - пояснил Мефо, и обвел надпись красной рамкой.
- Ух, блин, а я думал, они ради денег все это, - сказал капрал Коимбру.
- Деньги… Да, Габрио, деньги тоже, но когда счет денег идет на миллиарды и десятки миллиардов баксов, они уже условность. Какие-то цифры в банковских компьютерах. Другое дело - рейтинг. Какая супер-корпорация - чемпион. Самый узнаваемый бренд и самое высокое политическое влияние, а ключ к этому - самая большая доля на мировом рынке какого-то класса массовых товаров. Топливо. Продовольствие. Бытовая техника. Автомобили. Дома. Разумеется, топливо и продовольствие в кредит не продать, но все остальное – можно, если в супер-корпорации есть своя банковская структура. Так?
- Ну, вроде так, понятно, - сказал бразилец, - и что дальше?
- Дальше, - сказал Мефо, - борьба за долю на рынке. Новые, более агрессивные методы рекламы, или навязывание своего товара. Для этого делается огромный аппарат сбыта.
Тут Мефо изобразил над фигуркой условного рабочего у конвейера толпу стандартных фигурок в костюмах с галстуками, и продолжил:
… - Это отдел сбыта, там на порядок больше служащих, чем рабочих на производстве. Несколько рабочих и инженеров по современным технологиям могут произвести горы товара. Вопрос в том, как навязать потребителю эти лишние горы товара. «HK-Canal» объединила пучок отдельных грубых методов, и реализовала такой свинский идеал.
- Ты, - напомнил Габрио, - уже рассказал мне, как они навязывают лишний товар. Это я понял. Но зачем они это делают? Зачем производить лишнее? Зачем насильно загонять людей в бесконечные огромные льготные кредиты? Зачем невыгодно торговать?
- Почему невыгодно? – поинтересовалась долго молчавшая Шошо.
- Потому, - объяснил бразилец, - что продать товар в кредит на 20 лет под полпроцента годовых, это себе в убыток! Деньги знаешь, как обесценятся за эти 20 лет?
- Не знаю, - спокойно ответила туземка муи-муи и повернулась к Леа, - ты знаешь?
Леа Варгас кивнула и пообещала:
- Я расскажу тебе, как устроены деньги.
- Хорошо, - Шошо кивнула и снова замолчала.
- Так зачем невыгодно торговать? - повторил Габрио Коимбру.
- Ты ни фига меня не слушал, - слегка обиженно констатировал Мефо, - я же говорю: в супер-большом бизнесе главное, это не такая выгода, как у простого торговца, а объем продаж, доля в рынке. Это рейтинг, влияние, место на гребаном пьедестале!
С этими словами, Мефо Грач соединил рисунки рабочего у конвейера, фигурок службы сбыта, и буржуев в сюртуках у пьедестала - несколькими жирными стрелочками, затем изобразил диаграмму роста продаж, и поставил рядом восклицательный знак.
- Блин… - буркнул бразилец, - …Но прибыль-то у них должна быть.
- Не волнуйся за их прибыль, Габрио, - сказал Лео Варгас, - с таким влиянием, получат, например, специальный кредит по линии ИБРР под одну десятую процента годовых.
- А-а… ИБРР это что?
- Это Интернациональный Банк Реконструкции и Развития при ООН.
- Понятно, - капрал Коимбру кивнул, - хотя нет, непонятно. А в ИБРР откуда деньги?
- От государств-участников. Это же очевидно, Габрио.
- Я понимаю, что от государств-участников. А они откуда берут деньги?
- И это, - ответил Лео, - тоже очевидно. В развитых странах правительство отбирает в бюджет примерно половину национального дохода. Половину всего, что зарабатывается людьми и предприятиями.
